Алексей Атеев - Пригоршня тьмы

– Процветаешь! – хмыкнул Павел. – Я, честно говоря, – решился он, – очень хочу попасть в Америку.

– Как турист?

– Нет, пожить там, посмотреть…

– Так что же мешает? – спокойно спросила Рита.

– Сейчас, насколько я знаю, с этим большие проблемы. Квота и так далее…

Рита задумчиво смотрела на воду.

– В принципе это несложно, – наконец сказала она, – можно устроить вызов, съездишь в качестве туриста, посмотришь, как и что, а там будешь выбирать – оставаться ли тебе в России или переезжать в Штаты. Лучше, конечно, ехать с семьей.

– С семьей? – удивился Павел. – Я бы с удовольствием, но мани… – Он сделал пальцами жест, словно пересчитывает деньги.

– Ты же бизнесмен, что, мне тебя учить, как найти деньги? Впрочем, в разумных пределах могу помочь и я, вернее, фонд, который я представляю. Но вот тут уж нужно обязательно приехать с семьей. Фонд благотворительный и помогает только нуждающимся. Скажем, твой ребенок страдает какой-то редкой болезнью, фонд может оказать помощь в лечении.

– Но Машка, слава тебе господи, ничем не болеет. Было, правда, мучили ее кошмары. Но, по-моему, уже все прошло.

– Можно придумать что-нибудь еще. Скажем, ребенок стал жертвой маньяка и получил сильнейшую психическую травму. Достаточно правдоподобно.

– А это идея! – загорелся Павел. – Маша, иди сюда!

И когда девочка подошла, спросил:

– Машка, поедешь в Америку?

– С мамой поеду, – спокойно ответила девочка.

– Ну конечно, с мамой!

– Вот и славно, – откликнулась Рита, – согласие ребенка получено. Можно оформить очень быстро. Скажем, в течение месяца.

Павел недоверчиво округлил глаза.

– Что-то уж больно скоро.

– Я отвечаю за свои слова. Все зависит от тебя. Чем быстрее ты оформишь выездные документы, тем скорее уедешь. С визой и прочим я помогу. Условие одно: ты должен ехать с семьей или, в крайнем случае, с Машей. Но никак не один.

В душе Павел ликовал. То, о чем он только мечтал, получилось само собой. Однако получилось уж больно легко. Что-то тут не так. На мгновение в его душу закралось подозрение. Он испытующе посмотрел на американку, но та взирала на него доброжелательно и открыто. «От добра добра не ищут, – решил он. – Вбили в нас с детства подозрительность, шпиономанию… Ну какой для нее может представлять интерес моя семья или я сам? Человек хочет помочь от всего сердца. Вот и все объяснения». И, перестав размышлять на эту скользкую тему, он полез купаться.

Пикник, что называется, удался. Всем было весело, все были довольны.

4

По характеру Шебалин был вроде Павла Глиномесова. Решив раскопать могилу, он больше не размышлял о последствиях. Главное было – раз и навсегда установить истину и покончить с этим навязшим в зубах делом. Он представил себе процедуру раскопок. Конечно, приятного мало. Бр-р! Но ничего не поделаешь. Надо! Сколько он провозится? Наверное, часа два. Саперной лопатой особенно не накопаешь. Зато удобно. Сама по себе могила, надо думать, неглубока, но канители достаточно. Хотя земля рыхлая… Еще не слежалась. Что еще нужно, кроме лопатки? Фонарь! Он достал из бардачка автомобильный фонарь и проверил его. Светит отлично, батарейка совсем новая. В крайнем случае, имеется и обычный фонарик. Дальше. Гроб наверняка забит. Нужен гвоздодер. Но где его сейчас найдешь? Придется плоскогубцами. Неудобно, но деваться некуда. Так. Допустим, гвозди он выдернул. Дальше нужно поднять крышку. Для этого нужна пара крепких крючков и веревка. Веревка в багажнике есть, а крючки несложно сделать из любой толстой проволоки. Он остановил машину и некоторое время бродил по обочине дороги в поисках подходящего куска проволоки.

Совсем стемнело. Мелкий дождик не прекращался, и Шебалин досадливо думал, что не только вымокнет, но еще и перемажется. Наконец подходящий кусок проволоки был найден, и он, чертыхаясь, кое-как сделал из него два более-менее подходящих крючка. Он тут же привязал к ним веревку, чтобы не возиться потом, и снова сел за руль. К кладбищу он подъехал, когда уже было совсем темно. Вдоль кладбищенской ограды тянулась грунтовая дорога, а по другую сторону от нее проходили лесопосадки. Они были как нельзя кстати. «Спрячу машину в зарослях, – решил Шебалин, – не оставлять же ее на виду».

Он примерно ориентировался, где находится нужное место, но был не совсем уверен, найдет ли его сразу в темноте. Главная примета – высокий голубой крест. Могила Проши рядом. Спрятав машину в кустах, так что ее совсем не было видно с дороги, Шебалин собрал все необходимые принадлежности и перелез через ограду. Светя под ноги и вокруг себя фонарем, он двинулся на поиски могилы.

Дождь кончился, чуть похолодало, и скорее от волнения Шебалин ощущал легкий озноб.

Была абсолютная тишина, лишь в отдалении пару раз крикнула какая-то ночная птица. Неверный свет фонаря освещал памятники, кресты, таблички с именами усопших. Шебалин с сомнением озирался, и ему вдруг показалось, что в прошлый раз, днем, он здесь не проходил. Он помнил, что могила находилась неподалеку от кладбищенского забора, и старался идти вдоль него. Шагать было неудобно. Несколько раз он споткнулся, а один раз даже упал, зацепившись за торчащую из земли железяку. Он тихо выругался и продолжил путь. Пройдя метров сто, он внезапно увидел ориентир – голубой крест. Машинально посветил на табличку, прибитую к кресту. «Владимир Иванович Бол…» – кое-как разобрал он еле заметную надпись. Больше букв не было видно, стерлись от времени. Даты рождения и смерти тоже были неразборчивы. «Интересно, кем был этот Владимир Иванович Бол… – без особого интереса подумал Шебалин. – Как жил? Кого любил? Много ли пил водочки? Над чем смеялся? А впрочем, какое мне дело. Жил человек, и нет его. Стоит один крест, покрашенный дурацкой голубой краской. Да и тот через несколько лет рухнет, потому что явно сгнил у основания. Крест пустят на дрова, и все! Не останется от человека ничего, никакой памяти. Вроде и не существовало его никогда».

Левее от голубого креста луч фонаря наткнулся на свежую насыпь.

Шебалин какое-то время стоял неподвижно, разглядывая насыпь. Внезапно ему показалось, что земля чуть заметно колеблется. Он невольно потряс головой, пытаясь отогнать наваждение. Чушь, показалось. Просто от мокрого грунта поднимаются чуть заметные испарения, и поэтому создается впечатление некоей зыбкости.

«Чем быстрее покончу с этим делом, тем лучше», – в который раз успокоил себя он и взялся за лопату. Копать было легко. Особенно сначала. Могила была засыпана кое-как, и в рыхлую, неслежавшуюся землю лопатка входила как в масло. Минут через пятнадцать он уже стоял по пояс в могиле. Сейчас работать стало тяжелее. Довольно грузный, Шебалин с трудом поворачивался в узкой могиле. Тут-то он и ощутил преимущество короткой саперной лопатки. Однако надо было передохнуть. Шебалин выбрался из могилы, присел на стоящую поодаль ветхую скамеечку и закурил. Курить было необычайно приятно, словно с каждой затяжкой он вдыхал порцию веселящего газа. Он и сам удивился приподнятости собственных чувств. С чего бы это? Ни страха перед недобрым местом, ни тревоги от содеянного не было. Вдали снова прокричала ночная птица.