Елена Звёздная - Замок Оборотня

Ночь… Жуткая, лунная, приближающийся вой… Крики и хрипы в лагере охотников… Нападение стаи волков на нас, сонных, перепуганных, выбежавших из палаток… И вожак стаи, огромный серебристо-серый волк с жуткими желтыми светящимися глазами!

Меня отвлекла острая боль в ноге – только тогда я осознала, что в ужасе смотрю на Сонхейда, неосознанно пытаясь отползти к краю дивана! Потому что только сейчас я вспомнила, где видела эти глаза! И эту звериную скорость и…

– Ты вспомнила. – Лорд криво усмехнулся.

Я не смогла ему ответить… Перед моими глазами словно воочию встало жуткое видение – охотник, орущий от ужаса, его быстрый бег по нашему лагерю… И серебристо-серый волк, настигающий… Прыжок – и, вцепившись в горло, волк выдирает кусок плоти… человек, булькая и захлебываясь кровью, падает практически в шаге от застывших от ужаса нас с Диком…

– Ким, без истерик, – как-то угрожающе приказал Сонхейд.

В следующее мгновение в гостиной раздался дикий вопль.

Мой.

Я заорала так, что оглушила саму себя, вскочила с дивана и, игнорируя жуткую боль в ноге, побежала к двери. Я рвалась к ней изо всех сил, я почти добежала и забилась в сильных руках, подхвативших уже у выхода. Я кричала, дралась… все что угодно, только бы отпустил, только бы не трогал, только бы…

– Ким, прекрати! – окрик, не возымевший никакого эффекта. – Ким, хватит!

Он вернул меня обратно, сел на диван, усадил орущую, вырывающуюся меня на колени, сжал, как маленького ребенка, пережидая истерику.

Не знаю, сколько времени так прошло, я, сорвав голос, уже только всхлипывала с подвываниями, Сонхейд продолжал крепко удерживать, в камине потрескивал огонь, за окнами начался дождь…

– Удивительно, – едва я обессилела, произнес лорд, – сейчас у тебя истерика, а тогда… Невероятно, Ким.

Я всхлипывала, прижатая к его груди.

– И странно. – Он чуть склонил голову и коснулся губами моего лба. – Я искал отважную и смелую девушку, бросившую вызов альфе стаи Северных Гор, а нашел испуганную и замирающую от ужаса. В чем же секрет? Что тебя так изменило, Ким? И эти твои крики по ночам.

Я дернулась, из полулежащего приняла сидячее положение и посмотрела в янтарные глаза Сонхейда. Он нахмурился мгновенно, но я продолжала смотреть, не скрывая ни гнева, ни возмущения, ни ярости!

– Хотите знать, что произошло? – голос снова стал хриплым, потому что опять сорвала. – То есть вы правда хотите знать, что произошло?!

Скривившись, лорд прорычал:

– Не смей смотреть альфе в глаза, Ким!

И вот тогда я сорвалась:

– Да пошел ты, псина блохастая!

Рванувшись, спрыгнула с колен оборотня и теперь стояла, разъяренно глядя на него. Господи, я стояла, смотрела на звереющего монстра, и единственной эмоцией, охватывающей все мое существо, была ярость!

Дикая, неистовая, всепоглощающая!

– Два года! – прохрипела я. – Два долбаных года, урод шерстистый! Два года моей чертовой жизни! Десятки смененных психологов! Лечение в клинике! Срыв за срывом – и это все был ты! Ушлепок! Псих! Волчара драная!

Сонхейд больше не злился. Лорд в шоке смотрел на меня все округляющимися глазами. А меня понесло окончательно:

– Скотина! – визг на весь дом. – Уродская скотина, лучше бы ты меня там сожрал, чертов ублюдок! Чертов проклятый блохастый ублюдок. Два года! Два года, мразь! Сначала каждую ночь, потом дважды в неделю, а после лечения, после проклятого, мать его, лечения, раз в месяц стабильно!

На сей раз Сонхейд попытался проявить характер и даже встал, чтобы, угрожающе нависнув надо мной, прорычать:

– Ким!

– Пошел вон, придурок! – заорала я. – А хотя нет, стоять! Я еще не все сказала! Сидеть, гадина!

И лорд почему-то сел. Такое ощущение, что он рухнул просто-таки, но взгляд был взбешенным. Но я вообще не боялась! Я больше совсем его не боялась – потому что вот он, мой самый страшный кошмар, сидит передо мной! Он осязаем, он существует, и он больше не будет мне сниться!

– Два года! – заорала я, чувствуя, как по щекам потекли слезы. – Два проклятых года, Сонхейд! Два года это был ты, волчара драная! «Зверь во мне», да? Зверь?! Урод! Я же чуть с собой не покончила, Сонхейд! Я спать боялась! Я на антидепрессантах провела два чертовых года, Сонхейд! Потому что мне снился ты! Ты! Ненавижу! Господи, как же я тебя ненавижу, псина серебристо-серая!

Сонхейд мрачно выругался и поправил:

– Волк.

– Пес! Шавка! Брехло подзаборное! Псяра желтобрюхая! Коврик линялый! Уши с ножками!

– Ким!

– Сидеть! – От моего вопля задрожали окна. – Сидеть и слушать, мразь! Ты… – мой голос упал до шепота, – ты мне всю жизнь исковеркал, Сонхейд! Ты… и зверюга твоя вонючая! Отказаться от выбора зверя болезненно, да? – повторила я его собственные слова. – А обо мне твоя зверюга подумала?! А я как же? Я в клинике лежала, Сонхейд! С психами, понимаешь?! Меня чуть не оставили там с диагнозом, урод!

Я вскинула голову, не позволяя слезам и дальше сбегать по лицу. Несколько секунд стояла, тяжело дыша и пытаясь прийти в себя…

Два года… Психологи, психотерапевты, психиатры… Гипноз, шоковая терапия, антидепрессанты… Врачи копались в моем детстве, в моем прошлом, одна дамочка даже пыталась доказать, что следствием кошмара стало пережитое в детстве насилие, а так как мои родители погибли, когда мне не было и пяти, насильником она объявила дядю… О да, мой любимый дядя Вил, души во мне не чаявший и с детства ставший мне лучшим другом – и тут насильник!

После такого я перестала обращаться к специалистам, просто поняла, что бессмысленно, и осталась один на один с преследовавшим кошмаром. Все тем же жутким кошмаром, в котором огромный серебристо-серый волк настигает меня… И вот настиг! Женился даже, мразь!

Как выяснилось, неизвестность пугает всегда больше, чем реальность, и вот теперь я поняла, что вообще не боюсь его. Ни его, ни осознания, что он оборотень, ни вообще ничего!

– Ким, – в голосе Сонхейда слышалась холодная ярость, – ты успокоилась?

Как ни странно, я действительно успокоилась. Мне просто больше не было страшно. Самое страшное уже случилось, и теперь кошмар больше не довлел над моей жизнью. Теперь я просто была зла.

Очень.

– Знаешь, – начала я, – мне, наверное, следовало понять, что это не просто кошмар. Его не могли классифицировать в клинике. Никак не могли объяснить, почему не только разум, но и мое тело воспринимает этот кошмар как реальность. У меня ведь после этого болели мышцы, как от быстрого бега на пределе возможностей, горло было сорвано, на руках порезы, на коленях пораненная кожа… – опустив голову, глянула прямо на Сонхейда и прошипела: – Урод ты, и твоя блохастая зверюга тоже тварь уродская!