Александр Варго - Людоед (сборник)

– Что?

Нелюбовь к Сидихину мешала работе, поэтому была отодвинута на задний план. Виктор знал, что ненадолго. Сидихин не профессионал и обязательно покажет это еще не раз. Но пока Ильин готов был терпеть. Ради общего дела.

– Во рту женщины – мужской половой орган.

– А у мальчика?.. – Ильин окинул взглядом скрюченный труп. – Он целый?

– Нет, кроме ожогов, тело не тронуто.

– Значит, орган с другого места преступления?

– Предположительно – со вчерашнего тройного убийства.

Это тебе так хочется думать. Закольцевать события и забыть. Ильин слабо верил в такой простой вариант. Он по собственному опыту знал, что ниточка может увести в бесконечность.

– Хотелось бы в это верить.

Сидихин кивнул и направился к телу подростка.

– Ну а здесь что? – спросил Ильин.

– Смерть наступила утром, около четырех часов назад. С восьми до десяти утра.

– Документы?

– Нет ничего, все сгорело.

Скажи это Гринько, Ильин спросил бы, лично ли тот осматривал место преступления, и уже после этого подумал бы – осматривать самому или нет. У Сидихина и думать не надо. Надо просто пойти и посмотреть. Он обошел тело, еще раз взглянув в лицо умершего. Мальчик умер до того, как его подожгли. Улыбка так и замерла на лице. Удар был нанесен внезапно и скорее всего в сердце. Ильин был уверен, что это подтвердит и эксперт, даже такой, как Сидихин.

Он подошел к кустам, удобренным мусором – обертки от мороженого, фантики, скомканные пачки сигарет. Среди этого обилия могло что-нибудь и попасться. А могло – и нет. Он взял веточку, присел и начал ворошить мусор. Откинул пачку West, перевернул этикетку от эскимо. Клочок обгорелой обложки застрял между веткой и бутылкой от шампанского. Витя поднял клочок двумя пальцами и попытался прочитать сохранившуюся надпись.

…лег Коршу…

…кола № 274…

7 А класс

– Что и требовалось доказать, – сказал Ильин.

Обгоревший клочок мог быть от тетрадки, принадлежащей другому мальчику. Следы огня? Другой мальчик мог запросто сжечь свою тетрадь в километре отсюда, а этот клочок занесло сюда ветром. Может, да, а может, нет… Проверить надо… Проверить и исключить. Либо подшить к делу.

Он еще раз посмотрел на обгорелую бумажку. Олег Коршу. Коршунов? Не так много детей с именем Олег Коршу (нужное подставить) учится в 7-м А классе школы № 274.

– На-ка, – Ильин протянул клочок Сидихину. – Приобщи. Я пойду женщину осмотрю.

10

На пороге Михаил остановился. Цветы в вазонах были другие. Свежие, но начинающие увядать. Что здесь с ними такое? Им легче посадить новые растения, чем поддерживать жизнь в старых. В мелочах кроется истина. Как можно доверять этим людям жизни, если они цветов уже извели на плантацию в пару гектар. Может, у них и с людьми так же? Одни увядают, а на их место приходят другие? И да, о цветении здесь вообще речь не идет.

Встреча с сумасшедшей медсестрой, похоже, была неизбежна в любое время. Она пробежала мимо Леонова, казалось, не заметив его, но возле конторки обернулась. Миша был готов к любому замечанию и под ее совершенно безумным взглядом почувствовал себя ребенком, застуканным за поеданием конфет из подарков другим детям.

– Бахилы! – одними губами произнесла медсестра.

Михаил послушно подошел к аппарату выдачи бахил. Вспомнил высказывание из Сети: «Бесплатная поликлиника начинается с платных бахил, а платная – с бесплатных бахил». А в психиатрической больнице и бахилы платные, и побить могут. Миша усмехнулся, закинул монетку в щель и нажал кнопку.

– Вы к нам зачастили.

Миша обернулся, сжимая в руке контейнер для бахил. Медсестра стояла в паре шагов от него. И она не спрашивала.

– Да, мне надо повидать вашего санитара…

И тут он понял, что не знает имени этого санитара. Леонов ничего о нем не знал.

– Мне нужно поговорить с одним из ваших санитаров.

– А руководство в курсе?

Миша хотел спросить – чье руководство, но разумней было предположить, что местное, больницы.

– Я думаю, оно будет не против.

– Я на вашем месте не была бы так уверена. Следуйте за мной.

Она развернулась и пошла уже знакомым Михаилу маршрутом. Он пошел следом, так и не надев бахил.

Главврач встретил их у кабинета. Миша вкратце рассказал, зачем пришел.

– А что он натворил? – спросил психиатр, когда медсестра покинула их.

– Нет, нет! – остановил его Леонов. – Просто хотелось бы уточнить кое-что по беглому садовнику.

– Ну, ладно, – кивнул врач. – Не хотите говорить, не надо! Куда идти, знаете?

– Да, спасибо.

Леонов развернулся и пошел к знакомой палате.

Остановился, прислушался. За дверью не прозвучало ни звука. Михаил постучал и снова прислушался. Какое-то легкое шевеление… Дверь распахнулась настолько неожиданно, что Миша едва не выхватил пистолет.

– О, господин полицейский, – улыбнулся Тимур. – Или товарищ?

На языке крутилась отговорка о Тамбове и волках, но Михаил сдержался. Выдавил из себя улыбку.

– Можно просто – полицейский.

Он не собирался с ним любезничать. Он просто хотел узнать, где нож и где сам Тимур был пару часов назад.

– Итак, полицейский, чем обязан?

– Мы можем войти в палату или предпочитаете коридор?

– Это допрос? – спросил Тимур, не переставая улыбаться.

– Нет, просто непринужденная беседа.

– Тогда коридор – самое оно для непринужденной беседы.

Ах ты, сволочь…

– Где вы были с одиннадцати до трех дня сегодня?

– Я? Интересный вопрос. Где же мне быть в рабочее время? Здесь, конечно!

– Кто это может подтвердить?

– Подопечный мой, ха-ха! – Тимур улыбнулся еще шире. – Охрана вам подскажет, когда я выходил с территории больницы.

– И когда же вы выходили?

– А никогда. Я был все время здесь. – Он показал большим пальцем себе за спину.

– В палате?

– Ну, не всегда. Этот ведь у меня не один.

– Ясно. Мы все проверим.

– Проверяйте, конечно.

Миша собрался уходить, но вдруг понял, что его больше всего бесит в этом человеке. Не улыбка. Сама улыбка ничего не значила. А вот глаза… Глаза садиста. Глаза, которые никогда не улыбались.

– Позвольте-ка…

Миша отодвинул Тимура и толкнул дверь. В голову лезла всякая ерунда. Возможно, он и не убийца, но…

– Просто полицейский, у вас есть ордер?

– Да пошел ты, – прошептал Леонов и осмотрел комнату.

Карпов сидел в кресле у окна. Он был накрыт пледом от подбородка до подножки.

– Ну, что, все нормально? – спросил Тимур.

– Где ваш перочинный нож? – спросил Миша, не отводя глаз от Карпова. На лице пациента – никаких повреждений. Но Миша почему-то был уверен, что этот подонок Тимур издевается над калекой.

– Какой нож? – Санитар прошел в комнату и сел на стул. – Извините, присесть не предлагаю. Вы же уже уходите?

– Перочинный нож, который вы вчера по неосторожности оставили в руках инвалида.

– Вот такой я рассеянный…

– Где нож?

– Я же говорю, что я рассеянный. Не могу найти его со вчерашнего дня! Слушайте, полицейский, а это не вы его прихватили?

11

Андрей Дмитриевич не находил себе места. Олежка ушел рано, но в школе так и не появился. Машенька лежала в гостиной на диване. Кажется, уснула. Хотя в ее-то состоянии что сон, что явь – тревожны. Телевизор тихо что-то бубнил в комнате. Андрей Дмитриевич подошел и выключил. Тишина тут же затрещала, сдавливая и без того маленькую комнату.

– Зачем? – раздался слабый голос Марии Андреевны.

– Я думал, ты спишь, – попытался оправдаться Андрей. – Зачем кому-то понадобилось вредить Олежке?

Выключенный телевизор тут был ни при чем. Слабо веря в собственные слова, Андрей Дмитриевич произнес:

– Машенька, милая, все будет хорошо. Олежка просто заигрался с ребятами…

– Нет, – перебила мужа Мария Андреевна. – Я чувствую.

Андрей не собирался спорить. Но ему не хотелось ей верить. Как когда-то не хотелось верить в смерть матери, которую предсказала Машенька. Что это – дар или интуиция, он не знал. Ему было все равно. От этого не было радости. Она чувствовала беду только близких людей, причем чувствовала тогда, когда уже ничего не исправить. Он не хотел ей верить.

– Что ты, что ты! – Андрей присел рядом. Взял холодную ладонь жены в свои руки и погладил. – Все нормально. Он просто задерживается.

«Он просто задерживается», – повторил он мысленно, успокаивая самого себя. Не получалось. Тревога нарастала с каждой минутой.

Андрей готов был поклясться, что никогда в своей жизни до сегодняшнего дня не слышал движения стрелок настенных часов. Сегодня стрелка отсекала время, словно ударом топора. А еще эта тишина вокруг.

Безвольная ледяная ладонь Марии и безучастное, смиренное ее молчание. Будто она действительно знала, что Олежку искать уже бесполезно. Лучше б она накричала на него, обвинила в бездействии. Но он и сам устал за день. Олежка дружил с одним только мальчиком, который даже в школу не ходил – обучался по какой-то спецпрограмме дистанционно. Сын был не совсем здоров, и в классе с ним мало кто общался. Нет, нельзя, конечно, исключить то, что он мог зайти к кому-нибудь из одноклассников. Он открытый и добрый мальчуган, он мог зайти к кому угодно, кто позовет. Вот это и пугало. Мир переполнен тварями, желающими сделать больно беззащитному. Педофилы, террористы, маньяки… Цели у них разные, а суть одна. И как их ни назови – все они прячутся за обличием человека. Олежку так легко обмануть. Человеческое обличье и обычного взрослого обманывает.