Екатерина Трубицина - Прогулка по висячему мостику

Чем-то еще не до конца понятным себе самой, Ира чувствовала, что лучше, чтобы Женечка не знал, что она сейчас полностью осознанно и намеренно проделала. Однако не секрет, что стоит ей закрыться, как он тут же запаникует, а этого тоже лучше не допускать. Ира вернулась к книге. Она спряталась за ее внимательным вдумчивым чтением. Действительно полностью погрузилась в Женечкин труд, но при этом постепенно очень отчетливо нащупала в себе то нечто, с помощью которого ей удалось повернуть Люсю. Ира поняла, что она умела и делала это всегда, но до недавнего времени лишь неосознанно. А вот теперь еще и пытается запутать Женечку. Интересно, получится ли? А ведь и в двух измерениях сразу она тоже находилась не впервые, но опять-таки раньше ей не приходилось фиксировать подобное состояние сознанием. А что Женечка? Ира сосредоточилась на нем.

Женечка сидел в плотно зашторенной гостиной. На журнальном столике горели две восковые свечи. Он думал о Гиале. Ира ясно увидела картины, всплывающие перед его мысленным взором. Он даже не заметил ее вторжения. Ире стало не по себе, оттого что ее так беспардонно занесло в его до крайней степени сугубо личные переживания, и она поспешила вернуться.

Щемящее чувство бессилия не отпускало. Она готова была на все, если б могла сделать хоть что-то, чтобы вернуть Женечке его Гиалу. Юную и влюбленную. Она откуда-то знала, что за всю бесконечно долгую Женечкину жизнь у него это было единственное переживание такого рода. Влюблялся он, конечно, бесчисленное количество раз и хранил всех своих возлюбленных в своей безграничной памяти, как теплые, добрые, с немного щемящей светлой грустью эпизоды, но Гиала стала для него чем-то иным, его половиной… Нет, не верно… И Женечка, и Гиала – это целостные существа, но созданные быть вместе. Почему же Женечка считает это своей слабостью? Впрочем, Ира сама довольно скептически относится к так называемым пылким чувствам. Но ведь это явно что-то другое. Женечка сам говорил об этом. Может, он чего-то не доглядел в Гиале? А заодно и в себе… Ира чувствовала, что это именно так, но как именно и почему, уловить пока не могла.

- Я не знаю, что я сделаю, но я сделаю так, что они будут вместе! Не сейчас, и, наверное, вообще не скоро, но будут! – сказала сама себе Ира.

Она вновь погрузилась в чтение и вновь разделилась на две части, одна из которых внимательно и вдумчиво читала напоказ Женечке, а вторая – упорной ощупью искала потайные управляющие нити, соединяющие Мир с нею.

- - -

Запел мобильник. К своему удивлению Ира обнаружила, что уже утро, что она только что проснулась, а уснула, не раздеваясь и не стеля постели, с распечаткой в руках.

- Ирчик! Я надеюсь, ты дома?

- Генка! Привет!

- Так ты дома или как?

- Дома, конечно! Где ж мне быть-то в такую рань?

- Рань?! Так значит, я тебя разбудил?

- Есть немного…

- Хорошо, тогда не спешу.

- Ты в Сочи?

- Истинно!

- Генка, так ты сейчас ко мне приедешь?

- А ты хочешь?

- Конечно, хочу!

- Меня!

- Генка! Провокатор!

- Ну вот! Ты меня не хочешь! А ведь я тайно влюблен в тебя!

- Генка! От твоего предельно надрывного пафоса у меня в квартире аж стены дрожат.

- Ну хоть что-то у тебя дрожит от моего предельно надрывного пафоса!

- Генка, так ты ко мне приедешь сейчас?

- Приеду, но не совсем сейчас. Надо же дать тебе время для утреннего моциона!

- Генка! Я тебя жду!

- Не жди, а приводи себя в порядок, соня, а как будешь готова – звони.

- Договорились!

Ира весело швырнула мобильник на книжный шкаф и вприпрыжку понеслась в ванную. Минут через десять вышла оттуда, не вытираясь, нацепила шортики с майкой и набрала Генкин телефон.

- Геночка, я тебя жду.

- Не жди. Дверь открывай.

Ира машинально подчинилась и, не отключая телефона, открыла дверь.

- Привет! – сказал Генка одновременно и в трубке, и стоя прямо перед ней.

- Генка?!

- А кого ты рассчитывала увидеть за дверью, а? И вообще, выключи мобильник – я тебя и так неплохо слышу.

- Генка! Ты что, за дверью, что ли, сидел?

- Нет. За дверью я не сидел. Я там стоял.

- Геночка! – на лице Иры отразилось сочувствие и чувство вины.

- И вообще, я не пойму: чего это ты вся такая мокрая? Я ж сказал: как будешь полностью готова, так и звони!

- Геночка! Я ж думала, что позвоню, и пока ты доедешь, успею высушиться и что-нибудь приготовить. Я ж не знала, что ты под дверью маешься!

- Так! Хватит меня своей жалостью изводить! Иди и приводи себя в порядок.

Приведение себя в порядок заняло не более трех-пяти минут, но, когда Ира зашла на свою собственную кухню, она с трудом узнала последнюю. Стол украшал невесть откуда взявшийся букет полевых ромашек. Совершенно незнакомые кофейные чашечки причудливой формы излучали тоненькие струйки голубоватой дымки. А в не менее затейливых десертных вазочках соблазнительно красовались всех мыслимых и не мыслимых оттенков янтаря экзотические и не очень экзотические сухофрукты.

- Генка! Ты – волшебник!

- Впечатляет?

- Не то слово!

- Я рад. Только волшебство здесь ни при чем – торбы и авоськи чуть дольше помаялись за дверью, вот и весь фокус. А это все тебе, Палладина, – сказал он, обводя стол руками.

Ира восхищенно осматривала гостинцы с подарками. Ваза, в которой стояли ромашки, тоже оказалась весьма причудливой, просто она ее не сразу заметила.

- Кофе испробуй – он тоже появился у тебя только вместе со мной.

- Испробую, испробую!

Ира уселась за стол. Ее давешний банкет в честь себя любимой продолжился, только если намедни она сама себя баловала чем «Магнит» послал, то сегодняшнее послание а'ля Генка оказалось воистину божественным.

- Итак, Ирина свет Борисовна, о Вашей жизни в моем более длительном, чем предполагалось, отсутствии, я осведомлен полностью, или почти полностью, но в любом случае для меня вполне исчерпывающе. Показывай!

- Что именно?

- Во-первых – живопись.

- Как скажешь…

Ира направилась в комнату, Генка последовал за ней. Он не в пример своему прошлому знакомству с Ириным творчеством, посвятил каждой ее работе гигантское количество времени – Ира даже начала скучать, но не торопила его.

- По-ку-па-ю… Покупаю все!

- Не продается.

- Ирка! Ведь поваляются-поваляются здесь, и все равно в салон оттащишь. А оттуда по всем российским, а может и не только российским, весям растянут. Так и потеряется все. А коли я скупать буду, так когда-нибудь и выставку тебе персональную где-нибудь в приличном месте устроим.

- Ну вот! Сразу нравоучительные лекции читать! Да я их все подарю тебе, раз приглянулись.