Кевин Андерсон - Антитела

— Мне не нужна больница, — сказал Джоди оживленным голосом, свидетельствовавшим о том, что он считает этот вопрос закрытым раз и навсегда. — Меня больше не нужно лечить.

Скалли продолжала гнать автомобиль в темноту. Связи с Малдером по-прежнему не было.

— Как же это вышло, что тебя больше не нужно лечить? — спросила она. — Я ведь читала твою медицинскую карточку, Джоди.

— Я болел раком. — Мальчик закрыл глаза, напрягая память. — Острая лимфобластическая лейкемия — вот как называлась моя болезнь. Сокращенно — ОЛЛ [15] . Папа говорил, что у рака крови множество названий.

— Это означает, что твои кровяные тельца испортились — они не желают работать так, как положено, и убивают здоровые клетки.

— Но теперь-то я в порядке, по крайней мере почти, — уверенно заявил Джоди. Он погладил Вейдера и обнял его. Черный Лабрадор принимал ласки хозяина с искренним наслаждением.

Слова Джоди вызывали у Скалли сомнения, но спорить с очевидными фактами не приходилось.

Внезапно мальчик бросил на нее подозрительный взгляд.

— Вы — одна из тех, кто гонится за нами. Из тех людей, которых так боялась мама, — заявил он.

— Нет, — ответила Скалли. — Наоборот, я пыталась спасти тебя от тех людей. Тебя было трудно отыскать, Джоди. Мама очень хорошо спрятала тебя. — Она закусила губу, понимая, какой последует вопрос… и Джоди не замедлил его задать. Он огляделся и, только что сообразив, где находится, выпалил:

— Эй, а где моя мама? Что с ней? Джереми погнался за ней, и она велела мне убегать.

— Джереми? — спросила Скалли, презирая себя за столь неуклюжую попытку уклониться от вопроса.

— Джереми Дорман, — ответил Джоди таким тоном, словно был уверен в том, что Скалли знакомо это имя. — Ассистент моего отца. Мы думали, что Джереми тоже погиб в пожаре, но он оказался жив. Он сказал, что ему нужна моя кровь. — Мальчик повесил голову, рассеянно погладил собаку и судорожно сглотнул. — Джереми что-то сделал с моей мамой, да?

Скалли глубоко вздохнула и сбавила скорость. Ей совсем не хотелось рассказывать мальчику о гибели его матери, справляясь при этом с крутыми опасными виражами.

— Мне кажется, мама пыталась тебя защитить, — ответила она, — но этот человек, господин Дорман, который хотел тебя поймать, он… — Скалли умолкла, лихорадочно подбирая нужные слова. — Короче говоря, он тяжело болен. Ты поступил очень умно, не дав ему прикоснуться к себе.

— А мама заразилась? — спросил Джоди. Скалли кивнула, глядя прямо перед собой и надеясь, что мальчик уже догадывается, какой будет ответ.

— Да, — сказала она.

— А по-моему, никакая это не болезнь, — храбрым, нарочито твердым тоном сообщил Джоди. — Я думаю, что у Джереми в крови тоже есть наномашины. Он украл их в лаборатории.. но его криттеры неисправны. Они убивают людей. Я-то видел, на что стал похож Джереми

— Значит, именно поэтому он и гнался за тобой? — спросила Скалли, изумленная хладнокровием и сообразительностью мальчика, особенно после такого тяжкого удара, и тем не менее его слова казались ей совершенно невероятными. Впрочем, после всего, что видела Скалли, она сомневалась в том, что мальчик мог это выдумать.

Джоди вздохнул, и его плечи поникли.

— Мне кажется, те люди ищут не только меня, но и его. Мы с Джереми — единственные живые носители криттеров. Кому-то очень не хочется, чтобы они оставались на свободе.

Он поднял лицо, и Скалли посмотрела в зеркальце, ловя в сгущающемся мраке взгляд его сверкающих глаз. Мальчик казался испуганным и беззащитным.

— Вы, наверное, думаете, что я опасен? Что из-за меня могут погибнуть люди? — спросил он.

— Нет, — ответила Скалли. — Я прикасалась к тебе и осталась жива и здорова. Я собираюсь сделать анализы и убедиться, что у тебя все в порядке — Мальчик промолчал; Скалли так и не поняла, удалось ли ей — его успокоить. — Скажи, Джоди, вот эти нанокриттеры… Что тебе о них рассказывал отец?

— Он называл их биологическими полицейскими, которые проникают в мое тело, чтобы отыскать неисправные клетки и починить их одну за другой, — отозвался мальчик — А также защищать меня от травм и повреждений

— Например, от огнестрельных ран, — пробормотала Скалли. Она понимала, что если нанокриттеры сумели вылечить запущенную лейкемию, то залатать пулевую дырку было для них проще простого. Они могли без особого труда остановить кровотечение, соединить разрывы тканей и восстановить целостность кожи.

Острая лейкемия была куда более серьезной задачей Биополицеиским пришлось исследовать миллиарды клеток организма Джоди и осуществить огромную работу по их перестройке Между лечением рака и пулевого отверстия была такая же разница, как между вакцинацией и наложением марлевой повязки

— Вы ведь не отдадите меня в больницу, правда? — спросил Джоди. — Мне нельзя появляться на публике. Обо мне никто не должен знать.

Скалли задумалась над его словами, жалея, что она не может немедленно посоветоваться с Малдером И если нанотехнологии Кеннесси действительно работоспособны — а она собственными глазами видела наглядное тому подтверждение, — то, кроме Джоди и его собаки, от научных достижений центра «ДайМар» не оставалось больше ничего. Все прочее подверглось тщательному систематическому истреблению, а эти двое, что сидели на заднем сиденье машины, были последними живыми носителями действующих нанокриттеров… и кому-то не терпелось уничтожить их.

Отвезти мальчика в клинику и доверить его попечению ничего не подозревающего персонала означало бы совершить непоправимую ошибку. Скалли ничуть не сомневалась, что Джоди и Вейдер немедленно угодили бы в лапы тех самых людей, которые взорвали «ДайМар».

Скалли крутила баранку, все более укрепляясь в мысли о том, что не может отдать мальчика на растерзание, позволить уничтожить его и стереть саму память о нем. Она не позволит смести его с лица земли. Он был ей слишком близок.

— Нет, Джоди, — ответила Скалли. — Не беспокойся. Я отвезу тебя туда, где ты будешь в полной безопасности.

Орегонские проселки.

Пятница, 18:24

Мотор пикапа натужно ревел, дорога погружалась в темноту, и теперь Малдеру не было нужды приглядывать за Джереми Дорманом, наблюдать сотрясавшие его тело болезненные спазмы и непонятное шевеление под кожей.

После долгих дней тревог, неутомимых поисков и едва сдерживаемой боли Дорман, казалось, начинал погружаться в бессознательное состояние. Малдер видел, что бывшего ученого, бросившего вызов своим сообщникам по заговору и, как считалось, погибшего от их руки, терзают невыносимые страдания. Ему недолго оставалось жить. Организм, подвергшийся разрушительному воздействию, более не мог отправлять свои функции.