Ричард Матесон - Призраки

— Послушай меня, — начал он.

— Не желаю ничего слушать. Не обязана.

Она попыталась встать, но он схватил ее за запястье.

— Ты никуда отсюда не уйдешь. Можешь ты хоть выслушать меня, все равно тебе отсюда не выйти!

Ее усмешка стала презрительной.

— И что ты намерен теперь делать? Прикуешь меня к стенке?

— Не важно. Но из этого дома ты не выйдешь.

— Ты сломаешь мне запястье, если не отпустишь.

«Кажется, она сказала „ее запястье“, или это мне только почудилось?» — мелькнула у него мысль. Он немного ослабил хватку, но руки ее не отпускал.

— А теперь слушай меня внимательно.

— Слушаю. — Она зевнула и уставилась в окно.

— Я прекрасно знаю, что на самом деле ты — Марианна.

— Гм.

— И так же прекрасно я знаю, насколько для тебя важно обладать чьим-то живым телом. Имея его, ты имеешь возможность наслаждаться. — Он протянул к ней свободную руку и повернул ее голову так, чтобы смотреть ей в глаза. — Слушай меня.

— Ну слушаю, слушаю.

— Это ведь действительно замечательная вещь — иметь свое собственное тело. Но еще замечательней иметь душу и разум, которыми ты и владеешь и которыми рискуешь каждую минуту, пока остаешься в этом доме, в теле моей жены.

Он небрежно поднял ее руку.

— Это не твое. — Он потряс этой рукой перед ее глазами. — Это не твое тело, и ты сама это знаешь лучше меня. Это тело принадлежит другому существу. Ты мертва, Марианна. Ты можешь лгать и изворачиваться сколько хочешь, но ты знаешь, что ты мертва. И сама делаешь из себя посмешище, утверждая, что принадлежишь к миру живых. Так вот, ради спасения твоей души, прошу — освободи тело моей жены. Освободи от себя этот мир. Ты здесь никому не нужна. Ты не принадлежишь к нему.

— Заткнись! — закричала она. — Заткнись! Заткнись!

— Я говорю тебе чистую правду, Мариа…

— А я говорю тебе: заткнись!

Дэвид весь дрожал от еле сдерживаемого волнения. Он должен победить.

— Так оставишь ты ее или нет? — продолжал он настойчиво. — Тебе все равно придется сделать это. Ты же не можешь оставаться в ее теле вечно.

Несмотря на обуревавшую ее бешеную злобу, женщина нашла в себе силы улыбнуться.

— По-моему, ты сходишь с ума, дорогой. Что ты тут несешь? Что за ерунду я, твоя жена, должна выслушивать?

Дэвид окаменел от гнева.

— Ладно, — прошипел он. — Тогда ты получишь то, что заслуживаешь. — Он сильней сжал ее запястье, так что даже косточки хрустнули. — А теперь слушай и постарайся понять. Мне прекрасно известно, что тебе нужно. Для тебя это тело всего лишь инструмент для наслаждения. Ну что ж, у меня для тебя плохие новости, Марианна.

— Меня зовут Эллен.

— А я говорю — Марианна! — Теперь он кричал. — Тебе не удастся использовать его в своих целях. Я буду следить за тобой каждую секунду, каждую секунду буду держать тебя связанной, а ночью, когда все будут спать, я буду накачивать тебя наркотиками. И это тело не узнает ни одного мужчины, поняла? Ты поняла меня, Марианна? Ни одного! Никогда! Тебе даже прикоснуться ни к кому не удастся!

По выражению ее лица он понял, что сумел напугать ее, и, не давая ей ответить, продолжал:

— Так что тебе лучше распрощаться с телом моей жены, Марианна. И распрощаться навсегда. Если ты этого не сделаешь, я превращу твою жизнь в кромешный ад. Раньше ты могла распоряжаться этим домом, по крайней мере. Могла обитать около него. Выжидать. И если тут кто-либо появлялся, я говорю, конечно, о мужчинах, ты могла взять свое. Но теперь с этим покончено, Марианна. Покончено, говорю тебе. Потому что раньше ты боялась только своей сестры, теперь ты получила более опасного врага. Теперь твой главный враг — я. И я остаюсь недосягаемым для тебя, в то время как ты полностью в моей власти. Оказавшись в этом теле, ты оказалась в тюрьме, Марианна. И тебе не выйти из нее. Я твой страж. Ты приговорена к одиночному заключению, и это навсегда. Это уж я тебе обещаю. Так что тебя ждет вечная агония без помилования. Только бесконечная агония и больше ничего.

Он замолчал, не договорив, когда увидел, что голова женщины вдруг поникла. Она стала падать, и он едва успел подхватить ее. Его охватил страх, не позволяющий рассуждать.

— Что? Что с тобой такое?

Дэвид в полном ужасе смотрел на нее, не зная, что делать. Вздрогнул, когда она неожиданно привалилась к нему. Дрожащими пальцами приподнял подбородок и увидел, что глаза ее закатились, нижняя челюсть отвисла. Вскрикнув от ужаса, он прижал ладонь к ее сердцу и с облегчением, которое тут же сменилось страхом, почувствовал его биение.

Он уложил ее на спину и вскочил на ноги. С нервной, суетливой торопливостью приподнял ее ступни, уложил на кушетку ноги. Склонившись, стал укладывать поудобнее ее тело, пока оно не оказалось в горизонтальном положении. Схватил одеяло и поскорей набросил его поверх, стараясь согреть ее.

Он как раз усаживался с нею рядом, чтобы растирать ее ладони, когда она вдруг широко раскрыла глаза. Мгновение смотрела на него и, разрыдавшись, рывком приподнялась и бросилась ему на грудь.

— Дэвид!

Он не шевелился, пораженный этой новой неожиданностью. Осторожно пробежал пальцами по ее щеке.

— Эллен? Это ты?

— Я.

— О!.. — Он судорожно прижал к себе тело жены, и стон облегчения вырвался из его сердца. — Эллен! Дорогая!

— Дэвид!

Он покрывал поцелуями ее лицо, губы, шею.

— О господи! Благодарю тебя!

— Что тут случилось? Я заснула, что ли?

Он колебался лишь одно мгновение.

— Да. Ты заснула. Ну, немножко больше, чем заснула, но я тебе потом расскажу. А сейчас нам нужно отсюда убираться как можно скорей.

Она поморщилась.

— Ох, я так ужасно себя чувствую. Страшная слабость.

— Ничего удивительного.

— Что?

— Я… — Он слабо улыбнулся. — Это длинная история, Эл, очень длинная. — Он провел тыльной стороной ладони по своей щеке. Рука стала влажной. — Пойдем из этого дома, я все расскажу тебе в самолете.

— Помоги мне, Дэвид.

— Конечно, конечно. — Он обнял ее и посильней прижал к себе, будто собираясь защитить от всех мыслимых опасностей. — До чего же я рад, что ты опять со мной, Эл. До чего же я рад!

— Опять с тобой? — недоумевающе переспросила она. — Но где же я была?

У него вырвался из горла не то смешок, не то стон. Перспектива все рассказывать жене была не из приятных.

— Я непременно все расскажу тебе, любимая. Только чуть попозже. Сейчас у меня на это просто нет сил, поверь. Нисколечко.

— Хорошо, я понимаю. — Она прижала ладони к его предплечьям, слегка помассировала их. — Договорились. — И тут же сильно вздрогнула сама. — Ох, до чего я тут замерзла.