Дэннис Крик - Прикосновение

− Думаешь, с головой у меня хуже, чем с ногами? Но соображаю я прекрасно и вижу перед собой цель.

− Что, простите?

− Чашу, полную крови… − Мартин оскалился и зарычал, словно зверь.

Сердце его еще размышляло, хотя мозг уже давно все решил.

− Мартин! − воскликнул доктор Ризенталь, но было уже поздно. Он отступил назад, шприц выпал из его руки…

− Где детектив, док? − прошипел пациент на ухо своей жертве.

− Кто?

− Парень, который ехал со мной в машине… черные кудри, серые глаза, живое такое лицо…

− Детектив Блатт?!

− Он самый.

− Я не знаю… Отпустите!

− Где он?

− Совсем недавно он приходил к нам в клинику. Справлялся о вашем здоровье…

− Где он сейчас?

− Не знаю!

Когти новорожденного вампира впились в плоть жертвы и с упоением, достойным столь долгожданной трапезы, стали раздирать ее в клочья. Одним рывком Мартин притянул к себе голову несчастного, клыки его обнаружили сами себя. Теперь он понял, почему его зубы стали такими большими и острыми. Ими легко можно было прокусить человеческую шею…

Доктор не успел и рта разинуть, как Мартин уже пил его вялотекущую кровь из раны в горле. Его удлинившиеся пальцы обвивали лысый затылок, когтями оставляли на нем глубокие порезы.

Вот такое блюдо ему пришлось по вкусу! Вот такое блюдо ему нравилось. Оно утоляло голод. Утоляло жажду. От него не было спазмов и коликов. Наоборот, от него было хорошо в животе. Оно не было алкоголем или наркотиком, но давало практически те же ощущения. И самое главное − от него становилось тепло!

Отбросив пустое тело в сторону, Мартин слез с больничной койки и встал на четвереньки на полу под ней. Там притаилась растекшаяся лужа крови. Он смотрел на нее с полминуты. А потом лег на пол и принялся слизывать вожделенную жидкость, словно оголодавший пес.

Покончив с лужей, он выпрямился, расправил плечи и сделал первый шаг. Ходьба в новом облике была другой. Более легкой, что ли, более осязаемой. Каждой клеточкой своих стоп он чувствовал малейший изгиб, малейшую трещинку в холодных плитках пола. Он соприкасался с ними и обретал новую силу. Застыв на месте в центре палаты, он огляделся.

На кровати лежало белое одеяло в крупных пятнах крови. Под кроватью − труп. Решение надеть халат доктора пришло спонтанно, но было непременным условием его благополучного побега из клиники.

Когда с переодеванием было покончено, до него донеслись шаги за дверью. Кто-то направлялся по коридору к его палате. Не пройдет и минуты, как этот кто-то войдет сюда и увидит его, еще не успевшего смыть кровь с лица, запыхавшегося, бешеного, ненасытного…

Пусть заходит, решил Мартин, я встречу его, как надо.

…Выбраться из клиники оказалось непросто. В длинных коридорах с множеством дверей бродили студенты в белых халатах и суетливые медсестры. Ему пришлось убить двух из них и еще одного врача. Хотя с врачом он повозился. У него оказался скальпель, которым тот отчаянно размахивал в безуспешных попытках защититься.

Но в конце концов Мартин поймал его за руку и вцепился чуть повыше кисти, намертво сомкнув челюсти на запястье.

Потом он затерялся в толпе крикунов и паникеров, облепивших тела случайных жертв, и незаметно покинул здание.

Через пять минут после произошедшего молодой человек в белом докторском халате шел по обочине пустынной Минеальмы, облитой лучами утреннего солнца. Шел уверенной походкой, не отбрасывая тени.

Мартин Эбис ходил по городу все утро. Странно, но никто не замечал в нем мертвеца. Он так же дышал, так же мог смотреть на солнце (хотя и с некоторыми оговорками), так же говорил и видел, но был словно не в своем теле.

Смутные воспоминания одолевали его. Поездка в проливной дождь, человек на переднем сиденье трясущегося автомобиля, девушка в белом платье… Кто она? Кто этот парень за рулем автомобиля? И кто он сам? Ничего этого Мартин не помнил. Возникали догадки, но они только мучили его и ничего не проясняли.

Кажется, его звали Мартином.

В клинике он насытился и больше не хотел крови. Далекий, слышимый только им голос вел его по изогнутым улицам Ариголы куда-то…

Надо идти на этот зов… надо идти… Туда, к таинственному лесу… туда… чтобы воссоединиться с такими же, как и он… чтобы быть вместе с ними… надо идти…

Он чувствовал сильное головокружение и тошноту. Он еще не знал, что столь мерзкие симптомы − не последствия его травм, а влияние солнечного света, от которого он пытался спрятаться под раскидистыми ветвями деревьев. Несомненно, внутри помещения, где царил полумрак, он чувствовал себя спокойнее.

− Мартин?

Голосом из буйного тумана, голосом чем-то похожим на тот далекий зов, рождающий свет, прозвучало это имя.

− А мы за тобой…

Перед ним выросла фигура женщины в черном жакете и длинных узких брюках. Рядом с ней стояла девочка лет десяти.

− За мной? − он нахмурил брови.

− Да, Мартин. Меня зовут Марта, а это моя дочь Ольга, − женщина улыбнулась девочке, когда та подняла на нее свой взгляд.

− Мы все должны быть там, − сказала девочка, в ее глазах Мартин увидел какую-то совсем невероятную усталость.

− Там это где? Куда меня зовут? Я вижу лес в своей голове. Темный, далекий лес. Он что-то скрывает. Мне кажется, он полон тайн.

− Это место называется Хазельбрант, − теперь Марта улыбнулась и ему.

− Мы пойдем быстро-быстро, чтобы успеть к Великому Дню. − Девочка взяла его за руку.

− Все, что было до него, называется неправдой. − Женщина погладила дочь по голове. − Все, что будет после, назовется счастьем.

Мартин почувствовал, как ее голос просочился в его кровь.

− Хазельбрант… − мечтательно повторил он, не сводя с нее глаз.

− Да, Мартин, − подтвердила она, всем своим видом показывая: что бы он ни сказал, ей уже известно все заранее. − Но для того, чтобы оказаться там, ты должен будешь убить одного человека. Его зовут Роберт Блатт.

− Роберт Блатт? Я слышал его имя перед тем, как очнуться. Кто-то сказал мне о нем, кто-то сказал, что я должен его найти…

− И убить. Он − остаток прошлого, от которого тебе надо поскорее избавиться. Ты ведь хочешь позабыть прошлое?

− Да.

− Отныне так и будет. Только убей.

Мартин машинально кивнул и отвернулся, уставился вдаль. В его глазах застыли воспоминания. Но это были пустые, темные глаза. Они не видели того, что было, не знали того, что есть. Они не помнили ни лиц, ни взглядов. Они, как зеркало безликой пустоты, не отражали ничего.

− Но как? Я ведь не знаю, где он…

− Я помогу тебе. Не бойся, Мартин, я всегда буду рядом. Тебя никто не заметит. Они вообще ничего не замечают, что происходит вокруг них.

Они слабы, тщедушны и никчемны. А мы друг друга чувствуем за милю. Понимаешь, в чем разница? Мы более сильные, более сплоченные, более выносливые и, в конце концов, более храбрые. И в этом наше превосходство.