Екатерина Неволина - Три цвета ночи

И, главное, почему это случилось СО МНОЙ?! Почему сейчас, когда в моей жизни все и так смешалось круче, чем в доме Облонских?[14] Почему?!

– Полина! Что ты там затихла? Ты поела? – крикнула мне из комнаты мама.

Я сглотнула. Тугой ком стоял у меня в горле, мешая говорить, мешая дышать…

Они всегда заботились обо мне. Я любила их, и стоит ли в минуту разрушать то, что строилось годами? Я не буду торопиться и выяснять отношения. Я просто хочу побыть одна и во всем разобраться. Сама. Без чьей-либо помощи. Я имею на это право.

– Д-да, – выдавила я из себя, – поела. Спасибо.

Медленно, как во сне, я собрала рассыпанные бумаги, положила их на место и поплелась в ванную. Больше всего мне сейчас хотелось не существовать. Просто никогда не рождаться или вдруг раствориться в воздухе, стать закатным лучиком солнца, гаснущим на горизонте, мимолетной тенью на стене, тающим в небесной лазури облачком. Не быть. Не существовать.

Машинально я наполнила ванну и, только улегшись в нее, заметила, что, оказывается, забыла раздеться. В голове пульсировала тупая боль, и я подумала, что не плачу просто потому, что разучилась плакать. Видимо, даже это обычное утешение отныне стало мне недоступно. Ну что же, придется научиться жить и с этим.

Выйдя из ванной, я сразу же пошла в свою комнату и легла на диван, лицом к стене.

Она… теперь я, наверное, никогда не смогу называть ее мамой, заглянула ко мне и спросила, не заболела ли я.

– Нет, – буркнула я в спинку дивана.

Я боялась повернуться, чтобы она не увидела мое лицо.

Тогда она подошла ко мне и положила руку на мой лоб.

«Хорошо бы я и вправду заболела. Лежала бы с высокой температурой и не думала ни о чем, все бы меня жалели, и можно было хотя бы на время забыть о своих проблемах», – подумала я.

– Странно, лоб у тебя совершенно ледяной, – сказала она. – Наверное, ты переутомилась и у тебя упадок сил.

Я издала звук, который при определенной доле фантазии можно было трактовать как положительный ответ.

– Ну спи. – Она поцеловала меня в затылок и вышла из комнаты, плотно закрыв за собой дверь.

Я лежала, уставившись пустым взглядом в спинку дивана. Сон бежал от меня, как бежит от собаки ее собственный хвост. Я слышала, как хлопнула входная дверь, и в коридоре зазвучали приглушенные голоса.

Кто-то заглянул в мою комнату, но я лежала тихо и неподвижно, и дверь снова закрылась.

Потом тот, кого я раньше называла папой, отправился выгуливать Джима… Я слышала, как он вернулся, и они ушли в гостиную, где еще долго разговаривали, прежде чем лечь спать.

Время ползло медленнее улитки. Я лежала на диване и явственно чувствовала, что над моей головой собрались тяжелые грозовые тучи. Откуда-то я знала, что все, что произошло со мной, это еще не гроза. Гроза ждет впереди, и пусть мой ангел-хранитель убережет меня, когда она наконец разразится.

Не знаю, сколько я спала в ту ночь.

С утра я привычно выгуляла Джима, хотя эта прогулка не доставила мне обычного удовольствия, кажется, съела что-то на завтрак, натянула дежурные джинсы и первую попавшуюся под руку кофту…

– Как ты себя чувствуешь? – спросил человек, называвший себя моим отцом.

– Нормально, – бросила я, избегая смотреть ему в глаза.

Он озабоченно, как бы невзначай, тоже коснулся моего лба. А я думала о том, какие они – мои настоящие родители, и как получилось, что я, словно кукушонок, оказалась заброшена в чужое гнездо. Скорее всего настоящая мать просто отказалась от меня когда-то. Потому что я никому не нужна, потому что я всем мешаю. С самого детства… Остается только Артур. Но нужна ли я ему?..

– Подвезу тебя сегодня до школы, собирайся, – услышала я некогда родной голос. – Мама говорила, что ты хочешь записаться в какую-то спортивную секцию? Вот и правильно, это пойдет тебе на пользу. Нельзя вечно сидеть над книжками. Давай сегодня все и уладим.

– Я хочу записаться на карате, – мрачно сказала я.

– Да? – он явно удивился. – А я почему-то подумал, что речь идет о какой-нибудь аэробике.

Я пожала плечами и достала из шкафа кожаную куртку.

– Шарф надень, холодно уже, – напомнил мне он. – Ну, хорошо… Если хочешь карате – пусть будет карате… Только это не совсем женский вид спорта.

Я кивнула и вышла за дверь, он последовал за мной.

Он подвез меня до школы, однако мы попали в огромную пробку, и на урок я пришла с опозданием. Когда я появилась в классе, то уловила два направленных на себя внимательных взгляда. На меня смотрели Артур и… Виола. Она буквально пожирала меня глазами, и постепенно на ее лице все явственней проступало недоверие.

Я не умела читать чужие мысли, но сейчас этого умения и не потребовалось, чтобы разгадать тайну вчерашнего покушения. Виола. Это она послала за мной тех парней.

Раньше я бы едва ли смогла легко перенести этот удар, но за последнее время судьба так часто меня била, что мои нервные окончания, похоже, атрофировались. По крайней мере, я приняла эту мысль достаточно равнодушно, но, посмотрев на Артура, увидела, как он переводит взгляд с меня на Виолу и, кажется, начинает что-то понимать.

Ну конечно же, он не человек и обладает сверхъестественными способностями.

Нужно быть слепой, чтобы не заметить, что Артур в ярости. Ярость вытекала из него, как вода из переполненного стакана. Я буквально ощущала ее физически. Вот сейчас он встанет, и, несмотря на то что идет урок, подойдет к Виоле, и…

Я положила ладонь на его руку и изо всех сил сжала его холодные пальцы.

– Ты не имеешь права вмешиваться в мою жизнь, – произнесла я, едва шевеля губами. – Я сама с этим разберусь.

Он, похоже, заколебался.

– Это МОЕ право, и ты не должен решать за меня, – сказала я и тут же почувствовала, что нашла верные слова.

Он едва заметно кивнул.

В классе шел урок, и никто не знал, что я только что, похоже, спасла Виоле жизнь.

На перемене я подкараулила ее в одном из школьных коридоров.

Забавно, в ее глазах мелькнула тень страха, когда я шагнула ей навстречу.

– Ты, кажется, проиграла, – улыбнувшись, сказала я, – видишь, на мне нет и царапинки.

Она посмотрела на меня примерно так, как, наверное, смотрел датский принц Гамлет на явившийся к нему призрак.

– Я изменилась, Виола, и больше у тебя никогда не получится играть со мной эти дурацкие шутки. Ни-ко-гда! Понятно?

Я улыбнулась, сама удивляясь тому, насколько спокоен мой голос, а Виола вздрогнула и отпрянула. Интересно, что у меня с лицом. Я сама ощущаю, что меняюсь, и не уверена, что мне нравятся эти изменения.

Вечером я отправилась в клуб, находящийся неподалеку от дома, и записалась на карате. Учитель долго и несколько скептично разглядывал мою тощую нескладную фигуру, но все-таки назначил день и время первого занятия.