Громова Галина - Бухта надежды. Задача — выжить

— Ну че, Стёпик, не соскучился?! – Хлопнул того по плечу лысый, который все так же сидел позади него.

— Да соскучишься тут. Вы выстрелы слышали?

— Какие выстрелы, нах? – Поднял брови Михась, обернувшись к Пуле. – Пуля, ты выстрелы слышал?

— Не–е, Михась, ты ж знаешь… я вообще плохо слышу…

— Так, мужики, короче, если вы че тухлое задумали, то мне с вами не по пути. – Покачал головой Степан. – Не хочу я ни во что ввязываться, понятно?

— Да чё ты косишься на нас, как целка на куй? Все ништяк, да Пуля?

— А то! А вот это тебе, чтобы косоглазие не развилось. Держи!

Пуля перегнулся между сиденьями и протянул зажатую в руке пачку зеленых американских денег.

— Это еще что? – не стал брать протянутые деньги парень, скосив глаза сначала на лысого. А потом и на Мишку.

— Слыш, Стёпик, эбалом не щелкай… – Михась выхватил пачку из рук приятеля и нервно швырнул ее в предварительно открытый бардачок, при этом демонстративно вогнал патрон в патронник. – Дают – бери. Это твоя доля. А теперь – поехали! Че застыл? – хохотнул бывший одноклассник, откинувшись на спинку сиденья.

22 марта. 17,00 Андрей

Время шло к вечеру, а Андрей с Черепом еще даже Инкерман не проехали.

Чтобы оминуть загруженный участок на пятом километре, Доронин по совету Павла Степановича, который следовал на своем Мерседес Вито сразу за Ниссаном, сделал огромный гак вдоль побережья мимо Фиолента и выскочил уже на шоссе перед развилкой на Балаклаву.

Перед тем, как выбираться к Сашке, Доронин позвонил Бондаренко узнать как его самочувствие. Слово за слово, да так и сговорились ехать в Голландию вместе. Зачем это самому отставнику Андрей не знал, но на предложение помощи с радостью согласился. Но вопрос о том какой толк от всего этого Павлу Степановичу оставался открытым. Вот теперь и ехали колонной из двух машин по задворкам цивилизации. Крюк сделали добрый, зато не торчали в пробках на пятом, мертвяков попалось за весь путь всего лишь трое да и те неподвижно стояли на месте, никак не среагировав на проезжающие авто.

Выскочив на оживленную трассу балаклавского шоссе, автомобили взяли хорошую скорость, проскочив этот участок буквально за тридцать секунд и притормозив только перед выездом на ялтинское кольцо, чтобы пропустить движущийся по кольцу микроавтобус.

На подъездах к развилке между Президентской дорогой [32] и Чернореченской Андрей увидел сигнал фарами от тезки знаменитого адмирала. Тот несколько раз моргнул, показывая, что нужно остановиться.

Доронин притормозил, взяв вправо и заняв всю правую полосу, не обращая внимания на нервные сигналы от проезжающих мимо водителей. Здоровяк Бондаренко тоже остановился и вышел из машины, что примечательно, наперевес с охотничьим дробовиком марки Remington, на прикладе которого был прикреплен держатель на 6 дополнительных патронов. Конечно, одним ружьишком арсенал бывшего вояки не обошелся – под передним сиденьем лежал «калаш», а на ремне поверх выцветшего камуфляжа, который заменил джинсы и растянутый свитер, висела кобура с макаровым – точно таким же как и у Андрея с Сашкой.

Сашка практически всю дорогу молчал, только иногда спрашивал что‑то или же, наоборот, нехотя отвечал на вопросы. Но так, чтобы трещать как обычно – не было такого.

Поправив съехавший с плеча помповик, Бондаренко подошел к Ниссану, откуда проворно выскочили и Доронин с Череповцом.

— Что случилось? – поинтересовался бывший капитан.

— Посоветоваться нужно, Андрей. Как думаешь дальше ехать?

— Надо обсудить. – Доронин разложил на капоте трофейную гаишную карту, которую извлек из набедренного кармана штанов. – Есть только два пути – через Инкерман или по Президентской дороге до Мекензиевых гор [33], а там сворачиваем на Звездочке [34] и в сторону Северной [35].

— И что думаешь? – задумчиво протянул здоровяк, внимательно изучая карту.

— Уже темнеет. По темноте против зомби в Голландии делать нечего. Особенно, если учесть, что я дальше плаца там не был.

— Я тоже там ни разу не был. Сашок, а ты?

— Ну, я пару раз… – пожал плечами Череп.

— Короче, соваться туда втроем по темноте – так проще сразу застрелиться. Хоть мучиться не будем. Они же неподвижно могут стоять и не дышать. Пока не кинутся – никак свое присутствие не выказывают.

— Ага. Один меня чуть в темном подъезде не слопал, – поддакнул Сашка.

— Это да. Поздно мы спохватились. – Подтвердил Павел Степанович. Сашка же виновато пожал плечами и, достав пачку сигарет, вынул оттуда одну, затем извлек зажигалку и подкурил, смачно затянувшись.

— Дай и мне, – попросил Андрей и после короткого щелчка зажигалкой так же с удовольствием вдохнул горьковатый дым. – Предлагаю по Президентской дороге.

— Да ты чего! Это ж такой крюк! – воскликнул Череп, выронив сигарету изо рта.

— Нет, молодой человек, – провел пальцем по карте Бондаренко. – В Инкермане мы рискуем попасть в пробку – еще неизвестно, что там творится…

— Вот–вот. С меня хватит, я сегодня насмотрелся на тянучку в окружении зомбаков на пятом. Ну его нафиг! К тому же по Горбачевштрассе мы можем вдавить по 150 километров и проскочить все это расстояние за минут пятнадцать максимум, если, конечно на Мекензиевых не будем поезд пропускать. Но это маловероятно.

— Ну, тогда давайте так. Следующая остановка – поворот на Голландию. У меня тут мыслишка появилась, но нужно кой че проверить. – Хлопнул ладонью Павел Степанович по раскрытой карте, которая чуть было не слетела от потока воздуха пронесшейся мимо машины.

Президентская дорога радовала своим покрытием. Конечно, до немецких автобанов было ой как далеко, как говорится – все познается в сравнении. По крайней мере, не было таких крутых заворотов, навесных стен с одной стороны и скалистых обрывов с другой как на инкерманском направлении. Там, если посудить, одна авария – и все, движение встанет. Конечно, можно еще по другой дороге в Инкерман попасть. Но второй путь проходит через жилой массив, где совершить какие‑либо маневры будет проблематично.

То ли дело здесь. Запасную трассу строили с запасом грунта по обе стороны от асфальтового покрытия. И в случае неожиданностей можно легко съехать на обочину и оминуть преграду.

Слева показались отвесные скалы Инкермана, золотившиеся пробивавшимся из‑за туч солнцем. Справа же – непонятные емкости в виде бочек, огороженные колючкой. Интересно, что там?

Куцая колонна пронеслась дальше.

Природа, как всегда, впечатляла – холмы, сосновые рощи, аромат хвои. Так и не скажешь, что в это же время в городе Бог весть что творится.