Самозванцы - Маргарет Петерсон Хэддикс
Она смеялась над родителями другой Натали или искренне восхищалась ими? Трудно сказать.
– Ну, видишь ли, мои родители любят сюрпризы, – ответила Натали, сверкнув ещё одной фальшивой улыбкой. – Она повернулась и сделала вид, что всматривается в толпу: – Это, кажется, кто-то знакомый? – Натали надеялась, что другая Натали поймёт намёк и скажет ей что-нибудь полезное об этой девочке.
– Лана Девинс, – послышалось в левом наушнике. – Хочет быть моей лучшей подружкой, но я уверена, что втайне она меня ненавидит. Отделайся от неё поскорее.
Тем временем Лана тоже повернулась и спросила:
– Где?
– А, просто показалось, – ответила Натали, пожав плечами. – Кстати, ты не видела мою бабушку?
– Ой, да кого интересуют бабушки! – усмехнулась Лана.
«Теперь ты для меня официально пустое место», – подумала Натали. Но пока они спускались по лестнице в подвал, она продолжала улыбаться, кивать гостям и при каждой возможности озираться по сторонам, пытаясь разглядеть пожилую женщину в оранжевом платье.
Другой бабушки нигде не было видно. Зато вокруг толпилось множество других женщин в оранжевых платьях разных оттенков – от палевого и соломенного до вырвиглаз морковного. Кто явился не в оранжевом, щеголял в синем.
– Жаль, что я не надела зелёное, просто по приколу, – пробормотала Натали.
Эти слова предназначались только для другой Натали и Чеза, но Лана ахнула.
– Натали! – воскликнула она, и на её лице отразился ужас. – Я знаю, ты считаешь, что тебе ничего не грозит, потому что твоя мама судья Моралес, а папа мэр, но не шути так! Принадлежать к партии… ты же знаешь, что это типа священно!
Натали не сразу поняла, что Лана имеет в виду политическую партию. И что говорит совершенно серьёзно.
Оранжевые и синие платья, искрящиеся бокалы с шампанским, сверкающие бриллианты на женских шеях, безупречно повязанные галстуки у мужчин – всё это стало выглядеть зловеще. Толпа нарядных гостей отчего-то казалась страшнее бедно одетой публики в зале суда, в оранжевых и синих бейсболках, ветровках и свитерах.
«Потому что теперь я больше знаю про этот жестокий мир? – подумала Натали. – Или просто потому, что все эти люди обладают властью? И их поведение не зависит от каких-то там химикатов в воздухе». Похоже, они хотят быть жестокими по собственной воле.
Толпа несла Натали и Лану не к знакомым ступенькам, а к великолепной широкой лестнице, ведущей вниз, в ту часть подвала, которая теперь занимала полных два этажа. Вокруг всё выглядело незнакомо, было слишком большим и пышным… слишком страшным. На верхней площадке стояли солдаты – они проверяли имена и сканировали отпечатки пальцев, но Натали спокойно пропустили. Лана дрожащей рукой протянула нечто вроде гравированного пригласительного билета.
Натали с трудом проговорила:
– Она со мной. Нет нужды проверять, кто она такая.
Лана бросила на неё взгляд, полный такой благодарности, что Натали чуть не призналась: «Вообще-то я просто подумала, что не обойдусь без твоей помощи».
Они вместе спустились по лестнице. Натали едва сдержала удивлённый возглас, когда увидела, как преобразился «подвал». Тяжёлый бархатный занавес, за которым раньше скрывался парадный зал, сдвинули в противоположную сторону, замаскировав обычные банкетки и столики. Всё сияло и переливалось; ковёр убрали, и Натали шла по блестящему мраморному полу. Даже массивные витые колонны теперь были увешаны светильниками, которые отбрасывали зловещие тени.
«Ищи бабушку», – напомнила себе Натали.
– Я иду вниз по лестнице на первый этаж, – раздался у неё в левом ухе голос другой Натали.
Натали кивнула, хотя другая Натали этого, конечно, не увидела.
Она услышала шаги – «жучок» работал так хорошо, что до неё доносился стук каблуков другой Натали. Потом настала тишина.
– Э… Натали, Чез… кто-нибудь, – прошептала другая Натали. – Как выглядят миссис Грейстоун и Джо?
Натали ждала, что Чез ответит, но он молчал. Поэтому она повернулась к Лане и указала на блестящие золотые клетки, стоящие перед бархатным занавесом.
– Спорим, что знаю, кого сегодня привезут, – сказала она, стараясь говорить таким тоном, как будто ей нравилось наблюдать за мучениями и она радовалась прибытию «виновных». – Это будут женщина с чёрными волосами и очень высокий темнокожий мужчина.
– Родители сказали тебе заранее?! – ахнула Лана. – Ну ты счастливая! А ты, случайно, не знаешь, за что их осудили и сколько они здесь простоят? И чем в них можно будет бросать?
– Увидишь, – ответила Натали, стараясь загадочно улыбаться, хотя в животе у неё всё скрутилось, и она едва подавила тошноту.
Кем надо быть, чтобы наслаждаться издевательствами над другими, пусть даже и над преступниками?!
– Ой-ёй-ёй, – прошептала другая Натали. – Именно этого я и боялась! Тюремная охрана только что привела двух человек, которые выглядят, как ты описала. Что-то случилось! Обычно «виновных» привозят ближе к середине вечера, когда гости отдохнули и расслабились. Натали, ты где? И…
Натали не дослушала. Какой-то мужчина в тёмном костюме – и тоже с наушником – потянул её за руку. У него были коротко стриженные волосы, внушительные мускулы и такое выражение лица, словно он постоянно осматривал помещение на предмет угроз.
– Да, – сказал он себе в воротник, отпихнув Лану в сторону. – Я только что обнаружил дочь и сейчас приведу её, чтобы во время открытия она стояла рядом с родителями. – Он поднял голову и обратился к Натали: – Пойдёмте со мной, мисс.
– Мне придётся стоять там? – Натали невольно вздрогнула. А потом спохватилась: – То есть… так близко к преступникам?!
– Не беспокойтесь, – ответил мужчина. – Всё продумано. Я буду вас охранять. И солдаты тоже. Никто не причинит вам вреда на глазах у всех.
«Вот именно, я окажусь в центре внимания. И если другая Натали спустится, люди поймут, что одна из нас самозванка!» Слышала ли та слова охранника? И поймёт ли она, что нужно оставаться на первом этаже, а лучше всего скорей вернуться в комнату или нырнуть в потайной ход?
Натали захотелось опустить голову и крикнуть в скрытый в платье микрофон «Прячься! Скорей!». Но она не могла этого сделать, пока охранник так внимательно наблюдал за ней – и все гости теперь тоже смотрели, как она идёт по залу.
Судья и мэр вышли из-за занавеса, который теперь скрывал кладовку, нагреватель и всё прочее. Одной рукой мэр обнимал жену за плечи; оба лучисто улыбались, как будто были самой счастливой парой на свете. И у Натали дрогнуло сердце, когда она увидела их такими, хоть она и знала, что они просто притворяются. Ей захотелось крикнуть: «Лжецы! Обманщики! Лицемеры!» А потом обратиться к толпе: «Всё, что вы видите – фальшивка!»
Но Натали могла лишь следовать за охранником, который тянул
