Вестники - Маргарет Петерсон Хэддикс
– Похоже, судья сомневается, что мы победим, – шепнула брату Эмма. – Наверное, она думает, что лучше держать свои мысли при себе – тогда она не потеряет должность и сможет помогать правому делу втайне.
Госпожа Моралес обняла судью за плечи. Видимо, она, как и мистер Густано, решила подбодрить своего двойника. Одновременно она слегка мотнула головой направо, как будто просила снова вернуть на экран Финна и Эмму.
От взрослых не было никакого проку.
Или… госпожа Моралес имеет в виду, что толпа скорее прислушается к Финну и Эмме, чем к судье?
Люди замолчали. Казалось, все ждали, что будет дальше.
И Финн вспомнил ту минуту, когда мама и госпожа Густано смотрели друг на друга дома у Грейстоунов. Они не могли прийти в себя… пока Финн не предложил поехать в «Часы с кукушкой».
«А что же нам делать теперь?» – подумал он.
Почему именно он должен решать?
«Монетки должны были сработать. И моё выступление по телевизору. И то, что сюда пришли все двойники…»
Но ничего не помогло.
«Или нет… всё помогло, но только на минуточку».
Финн вспомнил слова мамы и мистера Гуса – что этот мир испортился, потому что люди много раз поступали плохо в мелочах.
Может быть, нужно много маленьких хороших поступков, чтобы всё исправить?
«Что ещё? – подумал Финн. – У нас есть монетки, рычаги, волшебные палочки, двойники… во всяком случае, двойники тех людей, которые этого хотели».
И тут он сообразил.
– Знаете, – сказал Финн мэру, – а ведь у вас в другом мире тоже есть двойник. – Он взглянул на толпу – на охранников, солдат, полицейских, на бесчисленные ряды людей, которые ждали помощи от своих двойников и на двойников, которые откликнулись на их мольбы. – Вы все знаете, что двойники понимают друг друга. Наши двойники знают, что мы собой представляем. Лично у меня нет полного двойника, зато есть другие люди, которые меня любят и очень хорошо понимают… – Он посмотрел на Эмму, Чеза и Натали. А потом на Кону, Рокки и даже Кафи, на всех, кто был с ним заодно. – Давайте позовём сюда, на сцену, двойника мэра Мэйхью! Может быть, он скажет нам, врёт мэр или нет? Разве вы не хотите его послушать?
На мгновение весь стадион затих. А потом из дальних рядов послышался шёпот, который вскоре превратился в общий рёв:
– Зовите сюда двойника мэра! Двойника сюда!
Мэр побледнел. Он повернулся к судье Моралес, словно ожидая, что она подскажет ему, как быть. Он, наверное, думал, что жена, как всегда, поддержит его.
Но судья рявкнула на охранников, солдат и полицейских:
– Вы не слышали, что мэр отдал приказ? (Хотя никакого приказа не было.) Ступайте!
– Да, мэм! Да, сэр! – отозвался кто-то. – Мы немедленно доставим из другого мира вашего двойника!
Они тоже лгут – притворяются, что исполняют воображаемый приказ. Или… они перешли на сторону судьи Моралес?
Целый отряд людей в синей форме отделился от остальных и бегом бросился к «Часам с кукушкой».
Может быть, они и не лгут.
Может быть, они делают то, чего хотят сами.
Глава 59
Чез
Натали схватила Чеза за руку.
– Мой папа слабый человек, – прошептала она. – Он не любит делать то, что… непопулярно. А вдруг от его присутствия не будет никакого проку? Что, если он тоже попадёт в беду?
Сердце у Чеза забилось так быстро, что казалось, вот-вот разорвётся. «Натали держит меня за руку – здесь, на сцене, на глазах у сотен людей!»
Впрочем, какое ему дело до зрителей? От одного того, что Натали держит его за руку, у Чеза захватило дух.
В другом мире в этот самый момент Чез спросил бы: «Хочешь со мной встречаться?» В этот самый момент он бы не думал ни о чём другом – только о том, как здорово держать Натали за руку и смотреть в её красивые карие глаза.
Но он находился в ужасном мире, в котором родился и которому пообещал помощь. Действительно, держать Натали за руку и смотреть в её глаза очень здорово. Но Чез не имел права забывать о тех, кто вокруг.
Он не имел права забывать о своём обещании.
– Мы… что-нибудь придумаем, – шёпотом ответил он. – В любом случае хорошо, что никто не швыряет бомбочки-вонючки и не убирает то, что показывают на большом экране обе Ланы.
У Натали округлились глаза.
– Наверное, мэр боится, что, если он отдаст приказ, никто его не послушает, – сказала она.
И тут толпа зааплодировала. Появился отец Натали, мистер Мэйхью.
Пока он поднимался на сцену, стояла гробовая тишина.
Мистер Мэйхью был в ярко-жёлтой спортивной рубашке – точно такую же надел мэр, когда притворялся им, – и он буквально рычал:
– Если вы хотя бы пальцем тронули мою дочь или мою бывшую жену, я вам всем…
Натали выпустила руку Чеза и подбежала к отцу:
– Папа, всё хорошо. Мы обе целы.
Мэр взглянул на свою дочь, другую Натали, словно ожидал, что она тоже его обнимет. Но та вздёрнула подбородок и громко сказала:
– Я тебе не реквизит, папа.
Толпа ахнула.
– Моя дочь любит пошутить, – отчаянным тоном произнёс мэр. И посмотрел на мистера Мэйхью. – Сами знаете, какие эти подростки…
– Лично я знаю, что сегодня утром, пока вы мне не помешали, я играл в гольф, – перебил мистер Мэйхью. – Потом появились охранники, и меня заперли в каком-то ресторане вместе с моей дочерью, бывшей женой и кучей других ни в чём не повинных людей. Тут вдруг моя дочь и бывшая жена хватаются за эти ваши монетки, говорят: «Извини, нам надо идти», – и исчезают. А потом меня тащат сюда, через этот странный туннель. Я понимаю, что… – он взглянул на мэра и на мгновение замолчал. А потом добавил, с изумлением в голосе: – О. Я понимаю. Теперь я прекрасно понимаю.
Сознания двойников соединились. Чез уже видел этот странный процесс в исполнении обеих Натали, мамы и миссис Густано и обеих Лан. И на стадионе, полном двойников. Но никогда ещё он не видел, чтобы мысленно соединялись два таких непохожих человека, как мэр и мистер Мэйхью.
– Что, папа? – воскликнула Натали. – Что ты понимаешь?
Мистер Мэйхью помотал головой.
– Это было… личное, – произнёс он, по-прежнему не сводя глаз с мэра. – Строго конфиденциальное.
«Строго конфиденциальное… – мысленно повторил Чез. – Что
