Скотт Вестерфельд - Тайный час

— Подстроены?

— Ну да. Все мы наделены какими-то талантами. Рекс читает «письмена», я летаю, Мелисса — телепат, Десс — гениальный математик. Ты тоже должна что-то уметь, что-то делать. Ну, и получается, что все мы друг от друга зависим, будто мы непременно должны собраться в команду.

Джесс сжала руку Джонатана.

— Джонатан, но что в этом плохого? Он поморщился.

— Я не просил, чтобы меня брали в команду. Я даже не знаю, кто ее собрал.

— Может быть, нас судьба собрала.

— В команду судьбы я тоже не напрашивался. — Он осторожно высвободил руку. — Такое чувство, что это уловка, ловушка, что нас нарочно собирают вместе.

Джесс покачала головой:

— Джонатан, никакая это не ловушка. Это просто-напросто жизнь.

— Что такое жизнь? Жизнь — это когда Рекс говорит тебе, что ты должен делать?

— Нет. Это когда ты нуждаешься в помощи. Когда ты близок с другими людьми, когда ты с ними рядом, когда ты без них не можешь.

— Как ты — рядом со мной?

— Именно так. Ты же не можешь не защищать меня. — Джессика поднялась и встала на узкой стальной распорке. Сделала несколько шагов, не спуская глаз с ночного города.

— Но я не… — пробормотал Джонатан и тоже встал.

Они молчали. Джонатан сделал глубокий вдох. Он пытался понять. С какого момента их разговор превратился в ссору? Он чувствовал себя загнанным в угол. И не Джесс его туда загнала, и даже не темняки, которые за ней гонялись, а слова, которые они сказали друг другу, не найдя иных, от которых стало бы легче.

Непривычно было не прикасаться к Джессике, не делиться с ней невесомостью. Полуночный воздух стал казаться холодным, будто пространство, разделявшее их, наполнилось льдом. Пока они летали, все было так легко. В последние четыре ночи они перестали договариваться вслух о том, куда приземляться, к какой цели лететь. Касания рук были понятнее слов.

И вот теперь они застряли здесь. Не летали, не разговаривали, не прикасались друг к другу. Джонатану казалось, что уже вернулась обычная сила притяжения, что она давит на него.

Он посмотрел под ноги на ржавый каркас, поддерживавший фигуру Пегаса. Они с Джессикой находились на высоте в двенадцать футов от крыши здания компании «Мобил».

— Джесс? Она молчала.

Он протянул руку.

— Возьми меня за руку. Тут опасно.

— Везде опасно. Для меня.

Страх, прозвучавший в ее голосе, несколько охладил Джонатана. Полночь могла бы подарить этой девушке прекрасный мир, могла стать для нее бескрайней площадкой для игр… Но все время что-то мешало: Рекс со своими «письменами», комендантский час, темняки…

— Джесс, — проговорил Джонатан. — Ты только возьми меня… — Он не договорил, что-то заставило его умолкнуть. Его словно озарило, и он вдруг понял, из-за чего она им недовольна, чего сейчас не хватает. — Джесс, я буду там завтра ночью. У Змеиной ямы. Ты разве этого не знала?

Джессика обернулась. Взгляд ее зеленых глаз смягчился.

— Правда будешь?

— Да, конечно. Неужели я допущу, чтобы вы там одни развлекались?

Она не удержалась от улыбки.

— И пусть Рекс командует, — добавил Джонатан. — Скорее всего, это тот самый редкий случай, когда очень хочется заглянуть в учебник.

— Спасибо, Джонатан.

Джессика наконец снова взяла его за руки, а он почувствовал, как полуночная гравитация опять объединила их в единое целое.

Джонатан улыбнулся в ответ:

— Джесс, я бы ни за что не позволил тебе… Но она не дала ему договорить. Она потянулась к его губам и поцеловала его.

Джонатан часто заморгал от неожиданности, а потом закрыл глаза и ощутил тепло Джессики — ощутил, несмотря на то что при наступлении времени синевы всегда становилось тепло, как летом. Он обнял ее и почувствовал, как, оказавшись в его объятиях, она немного поднялась в воздух.

А когда они отстранились друг от друга, он улыбнулся:

— О… Похоже, мы раскрыли твой талант. Она рассмеялась:

— Давно пора было, Джонатан.

— Нам с тобой поцеловаться? Да, я как раз собирался…

— Нет. Давно пора было тебе сказать, что ты тоже будешь возле Змеиной ямы.

— Джесс, ну конечно буду. Я ни за что не позволю Рексу погубить тебя.

— Надо было так сразу и сказать.

— Могла бы и спросить.

Джессика застонала и с силой притянула его к себе.

— Ну нельзя же быть таким балбесом, — прошептала она.

Джонатан сдвинул брови. Он боялся произнести хоть слово. Обнимая Джессику одной рукой, другой он расстегнул замок цепочки.

— Вот, возьми с собой завтра.

— Твою цепочку?

— Она называется «Обструктивная». Тридцать девять звеньев. От дома до Котловины мне придется лететь целых десять минут. Цепочка может понадобиться тебе раньше.

Джессика сжала в пальцах металлические звенья.

— Но ведь тогда у тебя не останется никакой защиты.

— Может быть, Десс меня чем-нибудь снабдит. Она всю неделю заготавливает оружие. Пусть у тебя останется моя цепочка. Я так хочу.

— Спасибо, Джонатан. — Лицо Джесс озарилось улыбкой. — А скажи, ты с кем-нибудь целовался ра…

— Никог… — Он заметил, что она нахмурилась, и облизнул пересохшие губы. — Ну… да.

— Я хотела тебя спросить, — сверкая глазами, продолжала Джессика, — ты с кем-нибудь целовался раньше после наступления тайного часа?

Джонатан покраснел и покачал головой:

— До сегодняшней ночи — нет. Джесс улыбнулась еще шире:

— Значит, ты не делал и так!

Она обхватила его руками за пояс и согнула ноги в коленях. Он и опомниться не успел, а она уже подпрыгнула, оттолкнулась от стальной балки, и они вместе взмыли в небо.

— Ох, — только и смог выговорить Джонатан.

А потом их губы снова слились в поцелуе.

— Ну, Джесс, как думаешь? Мы готовы? Можно идти?

Джессика смотрела на собственное отражение в зеркале. Рыжеватые волосы и зеленые глаза она узнавала. Все остальное — нет.

Весь вечер Констанца посвятила тому, чтобы принарядиться самой, приодеть Джессику и сделать макияж себе и подружке. Едва увидев, как Джессика оделась, она сразу предложила одолжить ей пиджак. Потом взялась за косметику. Потом достала из шкафа платья…

Примерять наряды Констанцы несколько часов подряд оказалось довольно увлекательно. У нее два шкафа буквально ломились от одежды, а в спальне одна стена была зеркальная. Большинство вещей подходили Джессике по размеру, все были красивыми или, по крайней мере, выглядели дорого. Какой бы из ее нарядов Джессика на себя ни напяливала, Констанца приходила в полный в восторг. А Джессика на это время стала самой нормальной девушкой-подростком, которая собиралась на самую нормальную вечеринку, а не в какую-то там Змеиную яму, где кишмя кишели злобные твари. Констанца ставила один компакт-диск за другим, Джессика примеряла платья и впервые за неделю забыла о том, который час и что произойдет, когда часы пробьют двенадцать.