Святослав Моисеенко - Последняя тайна Патриарха

– Да-да, пойдемте, – так же тихо прошептала испуганная Настя, все еще видя перед собой лик той женщины, что отразилась в воде… Филермоса! Вот ведь привидится же такое!

Никита тоже вышел из глубокой задумчивости, и по замкнутому взгляду стало ясно: какие-то видения не миновали и его. Но на сей раз он почему-то не стал делиться впечатлениями…

Прочие музейные экспонаты после такого не произвели впечатления, и ребята решили, что «культур-мультур» на сегодня хватит. Выйдя на свежий воздух, они свернули в ближайший переулок, не успев заметить, как вдалеке на брусчатке тротуара неприметный мужичок пытался помочь пожилой даме, в очередной раз пытавшейся «отбросить коньки» в судорожных конвульсиях…

День прошел в безмятежных прогулках по городу. К вечеру парни захотели перекусить по-настоящему и зашли в уютный ресторанчик. В ожидании заказа стали одним глазком следить за новостями, идущими по большому телевизору, висящему в углу. Новости были местные, и вдруг Никита тихо присвистнул, заметив знакомую восторженную физиономию:

– Смотри, братан, твой митрополит что-то говорит по-ихнему!

Данила прислушался и с удивлением констатировал:

– Он рассказывает, что сегодня Цетиньский монастырь посетил «князь Милославский со товарищи», находящийся в Черногории с культурной миссией… Что был оказан достойный прием… Это с какой-такой миссией?! Не к добру он раструбил о нашем приезде, ох, не к добру…

Впрочем, особого значения придавать этому, скорее забавному, инциденту не стали. При ненормальном количестве архипастырей борьба за прихожан могла идти и на таком уровне.

Глава 22 В застенках

На очередном повороте переулка к ребятам вдруг кинулся молодой щупленький монашек – скорее послушник, – что-то непонятно лепечущий и размахивающий длинными рукавами рясы. Он казался неподдельно взволнованным и, насколько Данила мог понять, звал их на помощь. Настя растерянно прошептала:

– Что-то там случилось… нехорошее, надо бы помочь, а, ребята?

– Нехорошее – не то слово! – так же тихо сказал Никита, вновь ощутивший запах опасности, пробивающийся сквозь аромат ладана, которым была пропитана ряса монаха. Ему бы стопорнуть свое маленькое войско, да неудобно стало перед любимой: скажет еще, что на доброе дело страх не пустил!

Улочка была пуста, вечернее солнце заливало розовым светом верхние этажи каменных старинных домов, тесно прилепившихся один к другому. Но монах быстро стал карабкаться куда-то вверх по стертым ступеням: между зданиями был проход, ведущий на соседнюю улочку.

Словно завороженная, наша троица следовала за суетливым человечком, тревожно переглядываясь и не обращая внимания на яркое сверкание перстня. Что мог им сделать этот заморыш?

Увы, на повеявший из сумрачного прохода металлический запах опасности Никита отреагировал слишком поздно, уже когда словно из-под земли возникли двое здоровенных, одетых в черное, с автоматами и в масках. Монашек-провокатор растворился за их спинами, а растерянных ребят, подгоняя дулами, без единого слова затолкали в стоящий неподалеку бронированный джип. Присутствие Насти лишило парней возможности сопротивляться… Им завязали глаза и куда-то повезли, петляя и резко поворачивая. Похитители явно торопились.

Дорога заняла приличное время, за которое живо припомнились ужасы недавних дней, и к Никите вернулось его привычное предчувствие беды, затихшее было после посещения Бари.

Потом их, не церемонясь, выгрузили из машины и повели внутрь какого-то здания, где пришлось долго спускаться вниз, очевидно, – в подвал.

Там повязки сняли. Комната без окон, но со сводчатыми высокими потолками, оказалась вполне цивильной, обставленной даже с некоторым шиком. Источником света служила массивная бронзовая люстра-паникадило, странно тусклая. Но Никита хорошо знал, что полумрак действует на нервы так же беспощадно, как и слепящий свет… В каком доме – новом ли, старом? – ребята очутились, они и понятия не имели, но вот подвал этот явно имел многолетнюю историю, судя по всему – мрачную.

Однако Насти рядом не было – ее увели куда-то в другое место… Амбалы остались стоять, предупреждая любое движение, – немые, грозные и до зубов вооруженные. Рисковать сходу не хотелось: надо было понять, кому понадобилось похищать «безобидных туристов». И что, собственно этому «кому-то» нужно? Что «безобидным» может грозить?

Дверь распахнулась бесшумно, и в покои, – а именно так хотелось обозвать узилище, – стремительно вошел человек, убеленный сединами, в черной рясе и фиолетовой камилавке с алмазным крестом, переливающимся в полутьме масляным блеском. Странное впечатление производило властное и грубое лицо его: хитроватое по-крестьянски, умильное по-пастырски, но в нем проглядывала неожиданная суровая одержимость, даже, пожалуй, и жестокость… Движением бровей он удалил охрану к бронированной двери и широким жестом предложил «гостям» сесть. Пришлось подчиниться, особенно когда Данила слегка нахмурился, как бы намекая на нешуточные проблемы. Само духовное лицо степенно уселось в огромное, похожее на трон кресло с высокой резной спинкой и подлокотниками в виде оскаленных львиных голов. Обозначив таким образом все свои амбиции и тайные устремления…

– Прошу прощения, господа, за такой необычный способ приглашения в гости, но у меня не было другого выхода, – довольно вежливо и даже витиевато начал свою речь непонятный иерарх, говоривший по-русски на удивление прилично. Что старик – архиерей, понял даже мало что смыслящий в происходящем Никита. Он пребывал в глубоком ступоре: кроме того, что не оказал сопротивления, так еще и Настю проворонил! Вот где она, что с ней?!

– Мы просто туристы, Ваше Высокопреосвященство! Что Вам в нас? – Данила очень старался говорить вежливо – духовное лицо перед ним все-таки! – но его друзья уже знали: раз пошли всякие «обороты», то за особой изысканностью князя легко могла последовать и вспышка жутчайшей ярости. Природный князь все-таки, не голь перекатная! Тогда наступал час неумолимого мочилова – как возле церкви на Соколе.

Духовное лицо нахмурилось и фальшивая любезность, доселе звучавшая в его речи, сменилась льдинками нетерпеливого неудовольствия в выцветших глазках.

– Не лукавь, сын мой, я не первый день живу на свете! Кроме того, из надежных – поверьте, очень надежных! – источников мне стало известно, что прибыли вы сюда по поддельным документам, а вовсе не как туристы, и я хотел бы знать, что привело вас и… что за тайну вы скрываете?! Что здесь делает бывший начальник охраны покойного Алексия? Лгать… ммм… не советую. Иначе… Мы умеем развязывать языки!