Фенрир. Рожденный волком - Лахлан Марк Даниэль
– Значит, осада снята?
– Нет, мы прорвались. Однако это означает, что мы сможем прорваться и обратно. Северяне сейчас не так сплочены, как раньше, они в основном заняты тем, что дерутся между собой.
– Но вас ведь послали не только за мной.
Элис ошеломила мысль, что этих людей могли отвлечь от обороны Парижа ради нее.
– Нет, не только. Мы доставляли послание императору. Я уверен, что он уже движется нам на помощь. Наша задача выполнена. Мы нашли вас, теперь осталось всего лишь прикончить этих псов, которые посмели захватить вас в плен, и вы вернетесь в Париж к брату.
– Мы не псы, – начал Леший, – мы…
– Пожалуй, – согласился Мозель, – вы даже не псы, вы падаль для псов.
Он выхватил меч, однако Элис вскинула руку.
– Эти люди спасли меня.
Мозель поглядел на Лешего и волкодлака.
– Но вот этот явно норманн, – сказал он, указывая на Синдра.
– Некоторые северяне служили нам в прошлом и до сих пор служат нашему императору. Этот человек не состоит в союзе с данами, осадившими Париж.
Мозель принужденно кивнул.
– Тогда вели им спешиться. Торговец и язычник недостойны скакать на таких прекрасных животных.
– Прекрасных животных? – изумился Леший. – Да это же обычный вьючный мул!
– Для тебя и мул слишком хорош, – заявил Мозель.
Элис указала на Синдра.
– Он убил короля викингов.
Элис понимала, что ни один воин франков никогда не смирится с тем, что Зигфрида убила женщина. Одна только мысль о том, что женщине удалось то, чего не сумели они, покажется им настоящим оскорблением.
Мозель снова кивнул.
– Но Зигфрид, судя по всему, хорошенько его потрепал.
– В него попала стрела. Она до сих пор у него в теле. Вы можете ее извлечь?
– Фьебрас! – прокричал Мозель, развернувшись в седле.
– Он лекарь? – спросил Леший.
Мозель фыркнул в ответ.
– Он воин. Просто так получилось, что он ловчее нас всех извлекает разные занозы.
Леший спешился и помог человеку-волку сойти на землю. Элис видела, что встреча с франками вовсе не обрадовала торговца.
– Что, купец, прощай барыш? – обратилась она к нему на латыни.
– Уверен, твой брат вознаградит меня за страдания.
– Будем надеяться, что он не вознаградит тебя страданиями, – проговорила Элис, хотя тон у нее был самый легкомысленный и про себя она решила, что купец как минимум получит полную стоимость утраченного товара.
Она набросила на голову плащ, чтобы спрятать короткие волосы, и Мозель в тот же миг снял с шеи шелковый шарф и протянул ей. Уже через мгновение она выглядела благопристойно. Затем Элис отправилась в кусты и сняла кольчугу, которая была ей слишком велика. Она вернулась к всадникам и отдала Мозелю меч.
– Передай моему брату дар от этого дикаря, – пояснила она. – Он принадлежал королю викингов.
На Мозеля меч произвел сильное впечатление.
– Зигфрид был могучим воином, – произнес он.
Синдр лежал на земле, едва дыша. Фьебрас, который успел вынуть из седельной сумки большие длинные щипцы, склонился над человеком-волком.
– Он недолго протянет, госпожа, – произнес франк. – Лучше всего оставить стрелу там, где она есть, и позволить ему спокойно умереть.
– Но если ее вынуть, появится ли у него шанс?
– Шанс – это громко сказано, – проворчал Фьебрас, – но да, какой-то шанс будет.
– Тогда вынимай.
Фьебрас велел товарищам развести костер, затем сходил к реке и выдернул стебель тростника, который расщепил ножом. Сложив кусочки в кружку, он вернулся к волкодлаку. Синдра связали по рукам и ногам, туго стянув веревку. Два огромных франкских рыцаря уселись ему на ноги, остальные навалились на грудь.
– Для чего такие приготовления? – не поняла Элис.
– Мне придется проникнуть в рану на всю длину стрелы и сломать зубцы на наконечнике, – пояснил Фьебрас. – Ему это сильно не понравится, хотя момент самый подходящий. Рана сильно гноится.
– А это хорошо? – спросила Элис.
– Наши врачи сказали бы, что хорошо. Арабские не согласились бы с ними.
– А ты?
– Я делаю все, что в моих силах.
Фьебрас подошел к волкодлаку. Элис видела, что взгляд Синдра туманится, пот льет с него ручьями.
– Держите его, – велел Фьебрас.
Он сунул в рану щепку тростника, плотно прижимая к древку стрелы. Волкодлак дернулся, однако сидевшие на нем воины держали его крепко.
– Что ты делаешь сейчас?
Фьебрас постарался не выдать раздражения. В конце концов, вопросы задавала сестра его господина.
– Я накрываю наконечник стрелы. Если нам удастся раздвинуть плоть, стрела выйдет. Тростник не даст наконечнику поранить его еще сильнее. – Он осторожно потянул за древко, и Синдр дернулся. – Держите его как следует, – велел Фьебрас, – а не то будет еще хуже.
Он снова взялся за древко. На этот раз Элис показалось, что Синдр поднялся над землей, – только с помощью еще двух франков удалось справиться с ним.
– Сильный, – сказал толстяк, который держал его за ноги.
– Неужели у вас нет вина? – спросил Леший. – У меня на родине перед такими операциями человека поят вином.
– Вино для франков, а не для чужестранцев, – заявил Фьебрас. Он снова потянул за древко, и Синдр закричал. – Нет, – сказал франк. – Засело крепко. – Он выдернул окровавленную щепку и бросил на землю. – Госпожа, вы точно хотите, чтобы он терпел все это?
– Я хочу, чтобы он выжил, если он сможет выжить.
Фьебрас взял щипцы. Они были длинными, и их концы расширялись, словно клюв утки.
– Мой отец купил их у одного араба двадцать лет назад. Самый лучший инструмент для такого дела. Мальжер, подогрей масло.
Толстый франк плеснул из фляги на сковороду немного масла и поставил на огонь, который они успели развести.
– А вот теперь, – сказал Фьебрас, – держите его крепче.
Воины прижали Синдра к земле, и Фьебрас сунул в рану щипцы. Синдр впал в забытье. Он выкрикивал что-то на своем языке, но так неразборчиво, что даже Леший ничего не понимал.
Фьебрас зажал щипцами наконечник стрелы. Синдр лишился чувств, и толстый франк отпустил его ноги.
– Слава Господу, – пробормотал он.
Этот толстяк был самым крупным воином в отряде, он походил на бочонок в своей тунике желтого цвета. Фьебрас сжимал щипцы со всей силой, на какую был способен. Он велел принести масло и снова принялся за работу. Когда он извлек стрелу, в рану влили кипящее масло.
Элис была не в силах смотреть, она отвернулась, вознося благодарственную молитву за то, что Синдр без сознания. Наконец его перевязали и оставили отдыхать. Она принесла воды и смочила волкодлаку губы. Соотечественники смотрели на нее с недоумением, однако ей это было безразлично. Она обязана человеку-волку жизнью, в этом нет никаких сомнений.
Ее радость от встречи со своими немного утихла, и она начала рассуждать здраво. Элис вспомнила крестьянского сына, который с безумным видом говорил о птице, присланной, чтобы околдовать его, и Элис вдруг стало страшно. Леший подошел, чтобы присесть рядом.
– Только не рядом с госпожой, ты понял, торговец? – сказал Мозель.
– Позволь ему приблизиться, – сказала Элис.
Рыцарь покачал головой и отвернулся. Элис поправила шарф на голове, подчеркивая свой благонравный вид. Она обязана вернуть себе достоинство, утраченное с потерей волос.
– Ты должна рассказать им, – начал купец, – о воронах. Эти воины станут опасны для нас, если попадут под действие чар.
– Мои сородичи в подобных случая обвиняют не только колдуна, но и жертву колдовства, – сказала Элис. – Они захотят знать, какого демона я призывала, раз теперь ад проявляет ко мне интерес. – Она на мгновение задумалась. – Верить в колдовство – это ересь, однако, возможно, есть способ.
Она встала и подошла к Мозелю, затем отвела его в сторонку.
– Рыцарь, – начала она, – я хочу доверить тебе некую тайну, которая может показаться невероятной, однако это чистая правда. Ты сможешь сохранить тайну и донести ее до своих людей так, чтобы они поверили?
