Домой приведет тебя дьявол - Габино Иглесиас
Я посмотрел на Хуанку – не появятся ли на его лице какие-либо эмоции, но он бесстрастно смотрел на Васкеса. Мне не нравилось, что брат Хуанки каким-то образом причастен к нашей операции. Чувство мести не менее нормально для людей, чем чувство голода или жажды. Нам оно необходимо. Мы жаждем его, когда понимаем, что с нами поступили несправедливо. Но оно же побуждает нас совершать несусветные глупости.
Брайан открыл было рот, собираясь что-то сказать, но люди, сопровождавшие нас, вышли из-за угла здания. Тот, которого звали Мануэль, держал за руку какого-то парня, его обнаженную грудь и руки покрывали татуировки. Мануэль тащил его, как тащат скот. Рот его был заклеен клейкой лентой, руки были связаны за спиной. Страх в глазах над клейкой лентой говорил все, чего не мог сказать его рот.
За ним шел Раулито, шел медленно. Рядом двигалась согбенная фигура, облаченная в длинный белый балахон, покрытый множеством темных пятен. Когда они вошли в круг света у бассейна, я яснее рассмотрел женщину. Она была старой и, видимо, слабой. Раулито, казалось, не столько поддерживал ее, сколько волочил. Когда они подошли ближе, женщина подняла голову. Глаза у нее были пусты, розовая плоть в ее глазницах сверкала в лучах света, а руки ее кончались обрубками, а не пальцами.
– Какого хера?.. – голос Брайана пронзил все и вытащил меня из пространства, в которое я удалился, выбросил в реальность перед всеми нами. Это была реальность. Женщина была реальной. Палец в кармане Дона Васкеса был реальностью. Мне хотелось оказаться дома, держать мирно спящую Аниту на руках, смотреть на спокойное, красивое лицо Мелисы, улыбающееся мне. Я хотел этого всеми фибрами души, а потом дотянулся в недоступное пространство между памятью и невероятностью и нашел еще что-то, кроме душевных фибр, чем можно желать их, желать этого.
Мануэль прошел мимо. Человек, которого он держал, посмотрел на нас, паника в его глазах нарастала, молила. То глубинное чувство беспокойства, которое обуяло меня в комнате El Milagrito, вернулось. Тут готовилось что-то нехорошее.
Я отвернулся, посмотрел в сторону забора вдалеке. За ним проходила пустая улица, заполненная ветхими машинами, припаркованными перед несколькими домами. Единственный уличный фонарь проливал мягкий свет на мостовую и тротуар. Под фонарем стояла невысокая фигура. Я видел ее лицо или одежду. Она представляла собой черное пятно в лучах света. Оно напомнило мне то существо, что я видел на своей кухне.
– ¿Tienes lo que necesitas, Manuel?[250]
– Sí, DonVázquez, tengo todo[251], – ответил Мануэль, направляясь к лестнице. Человек, которого вел Мануэль, начал сопротивляться, он уперся ногами в землю, отказываясь идти дальше. Глухие слова и крики раздавались из-под ленты, наклеенной ему на рот. Он, вероятно, знал о животных в воде.
Дон Васкес засунул руку в свой передний карман, вытащил телефон, ткнул несколько раз пальцем в экран и поднес аппарат к уху.
– Reina, dile a Marta que traiga la troca. Vamos a empezar en un minuto y no quiero tener que esperar por la caja[252].
Мануэль теперь боролся с человеком. Он держал автомат на боку и подумывал, не бросить ли его вообще – тогда ему легче будет справиться с непослушным.
– Марио, пожалуйста, помоги Мануэлю.
Мои ноги начали двигаться, прежде чем слово «конечно» сорвалось с моего языка. Власть – странная вещь. У одних она есть, у других ее нет. И те, у кого она есть, умеют говорить на особый манер, который делает отказ невозможным. Дон Васкес с нами пока говорил теплым тоном, даже дружеским, но мы здесь находились в его королевстве, и его повадки ясно говорили об одном: рассерди меня – и ты быстро превратишься в крокодилье говно.
– А ты, Брайан, помоги Раулито. Мы хотим быть уверены, что все под контролем и мы можем делать наше дело, как полагается.
И вот опять. Рука. Мой взгляд упал на обрубленные в запястьях руки женщины. Почему они так искалечили ее?
Я не стал поворачиваться, чтобы посмотреть, – я услышал, как тронулся с места Брайан. Я понятия не имел, зачем второму парню, который вел женщину, понадобилась помощь. Судя по ее виду, ей до гроба оставался один шаг, но в мои намерения не входило задавать вопросы.
– Juanca, Marta va a estar aquí en cualquier momento. Cuando llegue, ayúdala a bajar la caja de la troca[253].
Я схватил человека за левую руку. Он сопротивлялся изо всех сил. То, что он говорил из-под липкой ленты, становилось все громче. Адреналин делал его сильнее тех возможностей, что у него были.
– Hay que subir a este pinche cabrо́n a esa plataforma[254].
Мы двигались вместе. Человек противился – упирался ногами в землю, а потому мы приподняли его и понесли. Его тело было скользким от пота, но мы справились.
В приближении к крокодилам было что-то сюрреалистическое. Каждый мой инстинкт остерегал меня, требовал, чтобы я держался подальше от воды, но мое тело подчинялось приказу Дона Васкеса, почти как если бы было некой независимой сущностью.
Нам с Мануэлем пришлось прикладывать еще больше сил, когда мы добрались до лестницы. Бетонная платформа вдавалась в грязную воду. Платформа имела длину около четырех футов и около
