Хидеюки Кикути - Ди, охотник на вампиров

— Ладно, хорошо, — почти простонал мэр. Ему не на кого было положиться, кроме этого самоуверенного молодого человека, так что приходилось соглашаться с любыми его требованиями.

Рэй-Гинсей повернулся к Дорис:

— Ты не против?

— Вовсе нет. Тебе просто отрубят вторую руку — и всё, — хмыкнула Дорис.

— Где будем драться? — спросил Ди. Он не упомянул о том, что его противник пытался заслужить расположение знати, а также задушить беспомощного ребёнка.

— Прямо здесь. Наша дуэль будет недолгой.

Лишь луна наблюдала за перемещениями людей.

Противники приняли боевую стойку; их разделяло футов десять.

Люди во дворе и Дорис с Дэном на крыльце — все были как на иголках. Общий вздох словно послужил сигналом к началу боя: три клинка-сорокопута спорхнули с правого бедра Рэя-Гинсея. Система мышечного стимулирования, внедрённая в боевую форму, позволила им лететь быстрее, чем обычно, — со скоростью, недоступной человеческому взгляду, и тем не менее все они были сбиты с небес серебристой молнией за шаг до Ди.

В мгновение ока Ди взмыл в воздух, оказавшись над головой Рэя-Гинсея с занесённым для убийства мечом. Толпа охнула, предчувствуя треск раскалывающегося черепа, но внезапно победоносный охотник пошатнулся.

Кто бы упустил такой шанс? Вновь заработала правая рука бандита, метнув во врага деревянный кол Греко, заткнутый до поры до времени за пояс сзади. При обычном раскладе сил Ди, вероятно, уклонился бы, несмотря на адские муки, причиняемые активацией временной ловушки, однако боевая форма придала осине немыслимое ускорение. Не успев опустить вскинутый меч, Ди с колом, вошедшим в грудь и вышедшим из спины, тяжело рухнул на землю. Лишь кровавое облачко осталось висеть в воздухе.

— Пригвоздили!

Ликующий крик исходил не от Рэя-Гинсея и не от горожан. Толпа пребывала в замешательстве — людей охватило странное чувство, что ужасный финал схватки превратил ночь в день.

— Греко! Ох, значит, ты в сговоре с этим ничтожеством!

Дорис вскинула винтовку, целясь в выскочившую из-за изгороди фигуру с горящей свечой в руке, но неожиданный удар оружейного приклада отбросил её винтовку назад, и та пребольно стукнула хозяйку по лбу.

— Это наш шанс! Хватайте её!

Селяне бросились к Дэну и его потерявшей сознание сестре, а Рэй-Гинсей, улыбаясь, прицепил к поясу последний вернувшийся клинок и стянул рукав боевой формы.

Обмякшую Дорис бросили на лошадь, так же, как и её вопящего, не желающего сдаваться братца, и толпа повалила на выход.

— А это ты что затеял? — спросил Греко, собравшийся за лошадью, что была спрятана позади фермы.

Рэй-Гинсей коршуном припал к телу поверженного Ди. Подняв левую руку противника, он подозрительно осматривал ладонь дампира — со всех сторон.

— Просто не понимаю, — прохрипел разбойник. — Эта рука проглотила пауков Халы и заставила мэра выболтать все секреты… Тут должен быть какой-то подвох. — С этими словами он взял один из сорокопутов и полоснул по руке мертвеца возле локтя, отчего глаза Греко едва не вывалились из глазниц. Затем бандит швырнул отрезанную конечность в ближайшие кусты. — Я бы спать спокойно не мог, не сделай этого. А теперь мы квиты, — холодно пояснил он.

Больше не оглядываясь, Рэй-Гинсей двинулся к воротам, но Греко весьма фамильярно окликнул его:

— Эй ты, погоди. Почему бы нам с тобой не выпить по кружечке в городе? Ты да я, мы вдвоём могли бы проворачивать большие дела!

Рэй-Гинсей резко обернулся, и взгляд его едва не расплющил Греко:

— В следующий раз, когда мы встретимся, считай, что тебе настал конец.

И бандит ушёл.

— Ишь, какой самодостаточный, — ядовито прошипел Греко и тоже двинулся к выходу, но вдруг ноги его подкосились. Смертельно напуганный, толстяк замотал головой, озираясь: — Видать, почудилось, — пробормотал он наконец и со всех ног задал стрекача.

Ему показалось, что он услышал хихиканье. И исходило оно не от трупа Ди, а из тёмных кустов, в которых затерялась отрубленная левая рука охотника…

— Ха-ха-ха… Всё прошло как по маслу. К сожалению, мне пришлось прождать лишний день, но это лишь сильнее распалило меня.

Фигура, стоявшая на том же самом холме, где днём Греко встретил Рэя-Гинсея, отвела от глаз электронный бинокль и тихо рассмеялась. Под кроваво-красными губами сверкнули белые клыки. Это был граф Магнус Ли, собственной персоной.

Карета стояла у дерева, лунный свет заливал и её, и оборотня Гару — в его всегдашнем пальто. Сейчас он, конечно, был в человеческом обличье.

— Итак, что нам делать дальше? — спросил вервольф хозяина.

— Тут и обсуждать нечего. Ворвёмся в жалкий городишко и заберём девушку. Проклятый мэр собрался запереть её в лечебнице, а со мною вступить в переговоры, но я совершенно не желаю с ним беседовать. За причинённое мне беспокойство завтра же ночью я понаделаю им новых живых мертвецов, а послезавтра ещё. Их детям и детям их детей будет что вспомнить об ужасных аристократах. Считай это подарком к моему бракосочетанию. По возвращении прикажи роботам немедленно приступить к подготовке церемонии.

— Слушаюсь, сэр.

Великодушно кивнув в ответ на низкий поклон слуги, граф направился к экипажу, но на полпути обернулся и спросил:

— Как Лармика?

— Как вы велели, сэр, её подвергли наказанию благовонной временной ловушкой, и она, кажется, очень мучилась.

— Вот как? Отлично. Это научит её повиноваться отцу, и в следующий раз всё будет как должно. Я всего лишь захотел взять в жёны человеческую девушку. Жить вместе, ночь за ночью пить кровь, текущую из восковой шейки… Случайный гость? Осмелюсь сказать, слова нашего бога-предтечи ко мне не относятся. Пускай мой род вымрет, но мы с моей новой женой останемся здесь навеки и вечно будем держать людей в страхе и повиновении. Займи своё место!

И вновь Гару поклонился лорду.

Граф крепко закрыл изнутри дверцу кареты.

— Едем! Скоро рассвет. Благовонная временная ловушка у меня на всякий случай наготове, хотя не думаю, что придётся воспользоваться ею.

Ни граф, ни Гару не заметили, что вскоре после того, как пал поверженный колом Рэя-Гинсея Ди, из леса с противоположной стороны фермы выехала повозка и направилась к городу.

Какое-то время после ухода Греко во дворе двигались лишь свежий ветер да лунный свет. Скот мирно спал, и вдруг в торжественном безмолвии ночи раздался неприятный смешок:

— Хе-хе-хе… Давненько мне не доставалось главной роли. Жрать пауков и заставлять лысых болванов выбалтывать тайны вроде бы и неплохо, но мне охота чуть больше времени провести на сцене. Он и я, может, и были бы счастливы, останься всё как есть, но в этой жизни нас ещё ждут кое-какие делишки. И мне вроде тоже приглянулись эта огонь-девчонка и её шустрый братец. Противно, конечно, но придётся снова его выручать.