Джереми Робинсон - Кронос

Поднял наконец голову и посмотрел наверх.

Он не заметил никакого движения, не почувствовал удара, когда субмарина мягко опустилась на песчаное дно. Теперь же, когда жуткие челюсти выпустили «Манту» и в кабину просочился сквозь толщу воды слабый солнечный свет, Аттикус понял, что сделал Кронос.

— Какого черта? — произнес Аттикус, убрав руку от кнопки запуска, и пристально посмотрел в глаза отступающему чудовищу.

Кронос, удалившись на двадцать футов, возобновил круговые движения. Чего-то он явно ждал, но чего?

Подобное поведение — Аттикус хорошо это знал — абсолютно невероятно в животном мире. Кем бы ни было это существо, его жизнь подверглась угрозе. На него напали, но оно не попыталось бежать. Безусловно, оно защищалось, но в пределах разумного, а затем… затем проявило милосердие.

Аттикус покачал головой, решив, что в своих размышлениях зашел слишком далеко. Он вспомнил Джиону и то, как Кронос с нею расправился. Если предположить, что существо разумно, значит, оно нарочно съело Джиону, с ним же сейчас попросту играет. Он снова потянулся к кнопке активации, но замер, не донеся руки. Внимание вдруг привлекло туловище Кроноса. Или же это было что-то внутри его?

Аттикус сосредоточился на этой аномалии.

Внутри Кроноса вспыхнуло. Возможно, он, как электрический угорь, накапливает в себе заряд? В таком случае у сельди не было бы ни единого шанса на спасение, а он сам и Джиона получили бы ощутимый удар током. Так что же это, черт побери, такое?

Будто отвечая на заданный вслух вопрос, Кронос приблизился к «Манте» на расстояние не более десяти футов и заполнил собой весь обзор. Повинуясь больше инстинкту, чем голосу разума, Аттикус выключил внутреннее освещение, погрузив субмарину во тьму.

Он снова увидел это — вспышка внутри чудовища, исходящая из некоего источника. Затем, неожиданно ярко, вспышка повторилась несколько раз, словно в стробоскопе, и в самом центре пятна света обозначилась фигура.

Силуэт в источнике вспышек.

Очертания чего-то.

Тела.

Очертания тела, которые Аттикус моментально узнал.

— О господи, нет… — прошептал он, так резко наклонившись вперед, что ударился головой о поликарбонатное стекло кабины, отделявшее его от океана и его обитателей. Но Аттикус даже не ощутил удара.

Он узнал очертания человека внутри Кроноса, как бы невероятно это ни было. Его охватила сначала печаль, затем ярость, так что все тело его затряслось в конвульсиях. Тварь решила помучить его!

Не успел Аттикус привести в действие ядерный заряд, который уничтожил бы и его, и Кроноса, как произошло невозможное. Среди продолжающихся вспышек силуэт чуть шевельнулся. Аттикус разглядел ее руки. Он видел ноги, прижатые к груди.

Жива до сих пор!

Джиона была жива… внутри Кроноса.

Из глаз Аттикуса потоком хлынули горячие слезы. Он прижался лицом к стеклу, отчаянно желая вырваться через него наружу, вскрыть чрево твари и вытащить оттуда свою до сих пор живую девочку.

— О детка! Я здесь! — Аттикус набрал полные легкие воздуха и закричал: — Джиона! Я здесь! Я спасу тебя! Я тебя не брошу, слышишь? Джиона!

Он в исступлении бил кулаками по стеклу и во второй раз за несколько дней почувствовал, что сердце его разрывается от горя. Внезапно вспышки прекратились, и силуэт исчез под темной шкурой Кроноса. Монстр стал медленно удаляться и, будто прощаясь, повернул свою морду к «Манте». И снова, на этот раз еще более отчетливо, Аттикус почувствовал, что в его огромных черных глазах светится разум. Кронос посредством глаз передавал какое-то сообщение — в них отражались угроза и как бы неодобрение… укор.

Аттикус ссутулился в кресле. Как такое возможно? Да нет же! Голос рассудка кричал ему: «Она мертва! Джиона мертва!»

Нет, черт же возьми, — она жива!

Аттикус понял смысл послания, переданного существом. Глаза, грозящие поначалу, потом спокойные. Оно не желало ему зла. Потом оно издало еще и звук, крик. Такой мирный, что Аттикус, несмотря на весь ужас ситуации, ощутил покой. В этот миг он понял, что существо вовсе не собиралось съесть в буквальном смысле Джиону. Его девочка находилась внутри Кроноса, живая даже и по прошествии стольких дней. Целехонькая.

В мозгу Аттикуса колотился настойчивый вопрос: «Что ж это за существо?»

ЧАСТЬ 2

ПОДЪЕМ

35

Кронос, залив Мэн

Плоть, поддерживающая ее тело, напоминала водяной матрац, мягкий и удобный; тем не менее снились Джионе на нем сплошь чудовища. Спутанные мокрые волосы лежали на лице и на гладком ложе под ней. Гидрокостюм оказался не поврежден и защищал тело от сырости, лицо же от длительного воздействия влажного воздуха сморщилось.

Дыхание, бывшее ровным, пока она глубоко спала, теперь стало частым и отрывистым. Когда Джиона наконец открыла глаза, она увидела, что кошмар, так долго ей снившийся, продолжается наяву.

Ее окружала всепоглощающая тьма. Света здесь будто вовсе не существовало. Джиона попыталась сориентироваться в абсолютной тьме — и вдруг почувствовала, как здесь невыносимо воняет. Отвратительный запах жирной гниющей рыбы наполнял собой все. Джиона закашлялась и подумала, что сейчас ее стошнит, но желудок был пуст. Она решила дышать ртом, но мигом поняла, что не права: теперь она ощущала еще и вкус. Тело опять содрогнулась в рвотном позыве, и тут она услышала низкий повторяющийся звук. Он на время отвлек ее от запахов.

Низкие бум-бум повторялись снова и снова, будто эти двойные удары издавала работающая вдалеке машина. В мозгу родилась спасительная мысль: что, если каким-то невероятным образом она оказалась на рыбозаводе? Это объясняло бы и запах, и звуки, но…

Джиона приложила руку к своему ложу. Оно заколыхалось под ней, словно массажное кресло, в котором она так любила расслабляться. Внезапно поверхность, на которой она лежала, сдвинулась. Джиону швырнуло на стену. Та тоже оказалась мягкой и гладкой на ощупь — как шелк. Джиона поднялась на ноги, ударившись головой о низкий потолок, который от удара прогнулся. Она находилась внутри гигантского кокона или какого-то мешка.

Ее охватила паника. Джиона заметалась внутри своей темницы, беспорядочно тыча руками в стены. Так и не найдя выхода, она зарыдала.

Это ловушка.

— Папа? — позвала Джиона в паузе между рыданиями. — Папа!

Но окружающая тьма поглотила ее крики. Никакого эха. Ни единого звука в ответ. Стены из плоти не пропускали внутрь ничего.

Плоти…

Поток воспоминаний обрушился на мозг Джионы, вырвав ее из реальности, так что ее дыхание участилось. Вони она уже не ощущала. Перед глазами отчетливо возникла картина жуткой тени, поднимающейся из глубины, раскрывающей полную острых зубов пасть и проглатывающей ее целиком. Осознав в полной мере свое положение, Джиона открыла рот и приготовилась закричать от ужаса и отчаяния, но в этот миг ее оторвало от пола и впечатало в потолок. Мгновение — и она упала вновь на пол. Ее швыряло от одной стенки к другой. Джиона почувствовала, что еще немного — и она не сможет дышать. Сознание покидало ее. Хотя ее тело немилосердно трясло и выкручивало в разные стороны, оно все же было защищено от серьезных повреждений мягкими стенами этой тюрьмы из живой плоти. От жгучей боли замелькали в глазах радужные круги, когда она вдруг ударилась головой обо что-то твердое. Спустя несколько мгновений сознание к ней вернулось. Впрочем, она не знала, как долго находилась без чувств, потому что вокруг царила все та же беспросветная тьма. Но боль в голове служила доказательством, что все происшедшее было вполне реальным.