Марцин Мортка - Городок Нонстед

— Знаю, — сказала Анна. Ее расширенные глаза блестели. — Спокойно, меня это не удивляет. Я выросла в Нонстеде.

— И тут я нашел в Интернете форум, на котором люди обменивались своими историями. Я знаю, что интернет одна большая свалка, и если хорошенько поискать, можно найти все, что угодно. Бывает, что найдешь что-то стоящее. Правдоподобное. Этот форум… — Он покачал головой. — Помню немногое. Пары алкоголя и выкуренной марихуаны смешались в моей голове, и все казалось нереальным, но настоящим, как кошмары, которых человек не в состоянии забыть. Эти люди обсуждали непонятные вещи, и я бы им никогда не поверил, если бы не их язык. Я могу отличить хладнокровный текст от отрывка, написанного под влиянием эмоций. Каждый из участников форума имел характерный стиль, у них был разный словарный запас, они использовали отличные грамматические структуры, но все писали под влиянием минутной слабости. Их исповеди сочились испугом, сомнениями и отчаянием. Ощущение было таким реальным, что его можно было потрогать. Я был так увлечен, что не мог перестать читать. И тогда, первый и последний раз в жизни. Я решился что-то украсть.

— Ты украл их истории? — с улыбкой спросила Анна.

— Да, — вздохнул Натан. — Столько, сколько был в состоянии запомнить. По крайней мере, половина рассказов в “Шепотах” написана под их влиянием.

— У тебя есть адрес того форума.

— Есть, но он уже не используется. На следующий день страница перестала существовать. Исчезла, как сон, остались только мои рассказы. Я не сумел отыскать его вновь. Остаток этой истории малоинтересен. Я писал два месяца, завалил несколько экзаменов. Это меня не волновало. Не мог отбиться от литературных агентов, как с той, так и с этой стороны Атлантики. Начались прекрасные времена. Но знаешь, что портило мне удовольствие?

— Нет.

— Понимание, что я продаю нечто опасное. Мало того, что не совсем собственное, так еще и зловещее. В минуты сомнения ощущал себя наркоторговцем. И я не был удивлен, когда пришла новость о самоубийстве того паренька из Филадельфии.

Анна подошла к небольшому музыкальному центру, стоящему на полке и скрытому листьями какого-то тропического растения. Она нажала на кнопку и вскоре раздалась композиция Евы Мендес. Натан Встал и подошел к женщине.

— Проблема с тобой, — прошептала она, кладя руки ему на плечи, — как и с большинством мужчин, состоит в том, что ты очень много думаешь. Предлагаю закончить. Или хотя бы прерваться.

Ее глаза блестели. Правая рука, сместившаяся с плеча на шею, была теплой и успокаивающей. Волосы пахли шампунем, чаем и чем-то еще. Тишиной? Покоем? Никогда раньше она не казалась Натану такой красивой.

“Потому что никогда раньше, ты не смотрел на нее, как на женщину”.

Он прижал Анну, удивленный худобой ее тела. Она положила голову на его плечо, и они стали раскачиваться в ритме сонной португальской песни.

— Может, действительно, слишком много думаю, — сказал он тихо. — А может, в отдельных делах, и маловато. Мы так и не продвинулись в деле страховки твоей машины.

Она рассмеялась, но мысли Анны были где-то в другом месте, но недалеко.

— Натан… — хрипло начала она, глядя ему в глаза. И вдруг зазвонил его мобильник. Он отпустил женщину, достал телефон из кармана джинсов и посмотрел на экран. Фиона.

Малышка написала:

Мне тяжело. Мог бы кто-то прийти и поговорить со мной? Так как в последний раз? Мама плачет по ночам и сидит под дверями моей спальни, она меня даже боится.

Маггор ответил:

Не беспокойся, золотко. Кто-то придет.

17

Он гнал. Джип на огромной скорости пробивался через ливень, разрезая ночь светом фар. Деревтья, столпы ЛЭП, строения сливались в хаотическую картину, движок завывал, сердце билось, как обезумевшая птица в клетке. Единственным неизменным элементом в буйствующей буре был уравновешенный и спокойный голос GPS.

Натан был в этот момент как одержимый. Все время вспоминал недавний разговор.

— Мистер Маккарниш? — раздался голос неизвестной ему женщины. Сильный и волевой.

— Да, — ответил Натан. — А кто это?

— Меня зовут Альбертина Микельсен. Я звоню из мотеля “Перекресток”. Извиняюсь, что так поздно. Надеюсь, что не помешала, но… Я тут с женщиной, которая назвала мне ваше имя.

— Фиона?

— Не исключено. Она не имела возможности представиться. Она без сознания и кажется, что долго не была дома. Вы не могли бы…

Цифры, отсчитывающие километры, мигали с неправдоподобной скоростью, колеса повизгивали, капли пота бродили по лбу. Очередной сонный городок. Натан даже не заметил его названия.

— Рыжие волосы? Родинка на правой щеке?

— Да. Кажется, она принимала какие-то лекарства или что-то в этом роде. Сумела назвать мне ваше имя, которое я потом нашла в телефоне. Я надеюсь…

— Где это? Где находится “Перекресток”?

— Около 40 миль к северу от Моррисона, около въезда в Сент-Джейкоб. Я думаю, что надо вызвать скорую, ее состояние…

— Конечно. Перезвоните мне. Я постараюсь добраться, как можно быстрее.

Большая, слабо освещенная вывеска с надписью “Перекресток”. Залитая водой стоянка, почти пустая, за исключением элегантного черного “шевроле”. Единственный, хаотически мигающий фонарь. Испорченная вывеска над дверями офиса.

Натан затормозил. Машина остановилась прямо в луже. Он выпрыгнул и закрыл дверь.

— Эй, привет! — крикнул Натан сквозь набухшую от влаги ночь. — Миссис Микельсен, где я могу ее найти?

Он открыл дверь. Из комнаты шел неяркий свет. Женщина в юбке до колен помахала ему рукой. Натан побежал к лестнице и быстро выбежал на второй этаж.

— Что с ней? — тяжело дыша, спросил он.

— Не знаю. Может, ей уже получше, — сказала миссис Микельсен. — Хорошо, что вы приехали. Я звонила в “скорую”, но они еще не приехали. Кажется, что…

Он ее не дослушал, и вошел в комнату. Фиона лежала на кровати. Ее длинные, рыжие волосы были рассыпаны по подушке. Они казались мертвыми. Кожа была бледной, полупрозрачной, даже родинка как-то поблекла.

Дрожащими руками я сжал ее ладонь, поднес к губам и поцеловал, долго и жадно. Ладонь была теплой.

— Боже мой, — прошептал англичанин, убирая волосы Фионы со лба. Они были давно немыты, местами слиплись. Пахли ветром и страхом. Он несмело коснулся века девушки.

— Спит, — озадаченно прошептал он.

— Сном бы я это не назвала, — сказала миссис Микельсен. — Дыхание не глубокое. Я не много в этом понимаю, но сказала бы, что это лекарственная зависимость. Она приняла слишком много разных препаратов. Посмотрите, как она выглядит.