Нелла Тихомир - Призрак гнева

Они обменялись взглядами.

— Спасибо, — Видар усмехнулся.

— Не за что, — ответил Бран. — Так любой бы сделал.

Видар возразил:

— Ну, нет, колдун, ошибаешься. Я не слепой, и память пока что не отшибло. Я что-то не заметил, чтобы кто-нибудь так уж торопился на этого медведя нападать. Чего, скажешь нет?

— Они просто испугались. Ну, это и понятно. Он вон какой огромный… был. Да и потом, у вас ведь все считают, что он оборотень.

— А ты так не считаешь, колдун?

— Нет. Оборотней не бывает.

— Вон как, — Видар прищурил яркие глаза. — Ну, а с чего же все тогда здесь завертелось, по-твоему? Или тоже скажешь, будто это моя сестра медведя приманила? — в голосе Видара послышалась угроза.

— Нет, — ответил Бран. — В это я еще меньше верю. И вообще, твоя сестра хороший человек.

Видар так уставился на Брана, что тот сразу пожалел о своих словах.

— Смотри, колдун, — наконец промолвил Видар. — Она, конечно, женщина свободная. Когда ей, к примеру, охота с кем перепихнуться, я ничего против не имею. Но если она, колдун, влетит из-за этого в беду — ну, ты понимаешь, чего я хочу сказать, — я тогда тому типу, колдун, который ей такое сделает… — Видар покрутил головой. Усмешка сбежала с губ. — Я ему, колдун, глотку перерву, и не посмотрю, кто он таков. Из-под земли достану. Как-никак, она моя сестра. Это ты должен понимать.

— Я понимаю, — ответил Бран.

— Вот и хорошо.

Они замолчали. Видар постукивал ложкой о край блюда.

— Ну, а все ж? — чуть погодя спросил Видар. — Если ты не веришь в оборотня, кто, по-твоему, тогда все это сделал? Не медведь же в тебя из лука стрелял и отравить пытался. Народ тут считает, будто Серый оборотень и есть. Чего на это скажешь?

— Да нечего пока сказать. Я ничего не знаю. Но не думаю, что это Серый хотел меня отравить. Я пока не пойму, как он был во всем этом замешан. Скорее всего, у него были сообщники.

— Подозреваешь кого? — спросил Видар, не скрывая любопытства.

— На подозрениях далеко не уедешь. Может, я ошибаюсь, тогда что? Пока нету доказательств, не о чем и говорить.

Видар помолчал, играя ложкой.

— Кстати, колдун, а знаешь, что Кнуд мой брат? — вдруг молвил он.

Бран удивился:

— Ну, знаю. Да к чему ты это?

— Да к тому, что он паскуда. Падаль такая, что во всем свете не сыщешь. Это ему вполне под стать: отравить из-под тишка, или из кустов подкараулить. Гад он, колдун. Имей это в виду.

— Ладно. Постараюсь.

Торкель зашевелился за своим концом стола и тяжело встал на ноги. Его качало, полотенце было все в крови. Девушка, сидевшая рядом, спала, положив щеку на локоть.

— Может, помощь нужна? — спросил Бран. Торкель тупо глянул на него, казалось, не поняв ни слова.

— Слышь, чего говорят-то? — насмешливо окликнул Видар. — Колдун спрашивает, помощь тебе нужна, иль как?

— Я это, спать пойду… — Шатаясь, волоча ноги, Торкель прошел вдоль очага. Бран и Видар услыхали, как в темноте заскрипели нары. Раздался шорох, потом — громкий возглас боли.

— Может, лучше мне его посмотреть? — спросил Бран. — Воспаления бы не было.

— Не боись, колдун, — губы Видара двинулись в ухмылке. — Заживет, как на собаке. Ему разве в первый раз? Лучше спать ложись. Утром на кладбище, Харалда будем хоронить. Не забыл еще, нет?

— По-твоему, мне мозги отморозило?

— Да не злись, колдун, шучу я. Знаю, что не забыл. Это я к тому, что утром вставать рано, а сейчас уж ночь, — Видар потянулся, выгибая спину, и широко зевнул. — Эх, и напился я нынче, как собака. Ладно, ты как хочешь, а я пойду лягу. Скоро сюда народ понабьется, пойду на сеновал. А то все будут пьяные, вонища…

Видар поднялся, встал и Бран. Взял со скамьи свой плащ. Они пошли к выходу, не говоря ни слова: Видар впереди, а Бран за ним.

У двери, в темноте, Видар обернулся:

— Так ты, колдун, на кладбище-то приходи.

— Приду, — Бран закутался в плащ.

— Правильно, — глаза Видара мерцали. — Ты все ж таки последний с ним говорил, с Харалдом. Так что на кладбище обязан быть, а то народ не поймет. Усек?

— Знаю. Не маленький.

— Ну, и ладно. Это я так, напоминаю.

— Не надо напоминать. Дверь лучше открой.

Видар громко усмехнулся. Заскрипела дверь, дохнуло холодом.

— Иди себе, колдун, никто не держит.

Бран перешагнул порог и зашагал вперед, сжимая зубы. Что отец, что сын, два урода. Но он почти сразу перестал об этом думать, потому что перед глазами возникло опрокинутое Уллино лицо.

И весь остаток ночи Бран думал лишь о ней.

Глава 6

На рассвете пошел снег.

Бран пытался найти Уллу, но не смог, она будто испарилась. Понапрасну он искал: ни в одном из домов ее не было.

Рассвет застал его в кузнице. Нужно было идти на кладбище, хоть этого вовсе не хотелось. Однако деваться было некуда, Бран понимал, что Видар прав: по обычаю он обязан был присутствовать на похоронах.

Когда он вышел из кузницы, снег все шел, и, куда хватало глаз, небо затянули тучи. Утро было угрюмое и серое — под стать настроению.

А на кладбище уже собралось полно народу, все больше слуги да рабы. Бран сел поодаль, под курган. Отсюда он хорошо видел открытую могилу. Гора земли громоздилась рядом, уже погребенная под пеленой чистого свежевыпавшего снега.

Ждать пришлось недолго. Издали донеслось протяжное пение, и люди, затихнув, расступились. Звуки приближалсь. Минута — и процессия показалась между холмов.

Харалда несли на носилках. Впереди шел конунг, за ним — Бьорн и Грани. У конунга было мрачное лицо, глаза покраснели и опухли, да и многие в толпе выглядели не лучше: похоже, никто с утра не успел опохмелиться.

Когда процессия прибилизилась к могиле, пенье смолкло, и воины опустили мертвого на снег. Конунг ступил вперед. Люди сомкнулись вокруг носилок, заслонив происходящее от Брана.

— Великие боги, — раздался голос конунга, — и ты, могучий Один, отец людей, владыка всех живущих! Вот, мы отдаем тебе Харалда Лося, одного из лучших воинов. И, хоть погиб он не в бою, ты, великий Один, прими его к себе в Небесный Город, и усади среди воинов твоих, потому что он того достоин. Да будет на нем твоя справедливось, Царь Богов. На тебя уповаем!

Конунг что-то сказал, понизив голос, но с места, где стоял, Бран не разобрал слов. Его глаза шарили по толпе, однако, сколько ни смотрел, он не видел Уллы. Вместо этого взгляд встретился со взглядом Арнора. Тот поманил его рукой.

— Ты чего там стоишь? — тихо спросил Арнор, когда Бран подошел. — Оттуда же ничего не видать.

— Я похорон, что ль, не видел? Да и не люблю я этого, если честно.