Максим Перфильев - Жажда Смерти

"Но ты делал это на войне".

"Нет. — подумал Бариус. — Это другое".

"Это одно и тоже".

"Нет. Это разные вещи". — Клавор замотал головой.

"Боже, что я делаю? — подумал он про себя. — Я, практически, начинаю разговаривать сам с собой. Я схожу с ума".

"Посмотри на них. — прозвучало в разуме. — Они ничтожны. Этот ученый. Заучка. Идиот. Четырехглазый самодовольный неудачник. Постоянно копошится в каких-то своих каракулях. Слабак. А этот автомеханик. Считает себя самым умным. Ведет себя так, как будто бы все знает лучше других".

Бариус начинал испытывать неподдельное отвращение к людям, которые шли впереди него. Они казались ему мерзкими, ничтожными, как червяки. Ему не хотелось даже разговаривать с ними, даже просто идти рядом. Они не достойны его. Они ниже его. Какие-то придурки все. Это даже не люди. В их жизнях нет ничего стоящего.

Но где-то глубоко внутри: "Нет!" Разумом молодой спецназовец понимал, что это не они такие — это с ним что-то не так, это у него какие-то проблемы. Но его чувства начинали преобладать. Он начинал испытывать ненависть ко всем окружающим. И в первую очередь к ученому. Лаен Акрониус сразу ему не понравился, но сейчас он просто ненавидел его. Он его презирал.

Бариус осторожно снял автомат с предохранителя. Он взялся за рукоятку и потянулся указательным пальцем к спусковому курку. На него никто не смотрел. Он мог запросто перестрелять всех членов группы.

"Что я делаю? — подумал он. — Нет. У меня совсем крыша поехала".

Спецназовец убрал палец с курка и вернул предохранитель в прежнее положение. Это было сложно. Это было действительно сложно, как будто бы кто-то сопротивлялся его действиям. Он как будто бы боролся с кем-то и в то же время с самим собой. Теперь он чувствовал — та ненависть, которая заполняла собой весь этот лес, начинала передаваться ему, она старалась проникнуть внутрь его, поработить его, сделать своим слугой, своим оружием. Но к счастью Бариус собирался бороться.

Крос Валиндук шел впереди и тоже чувствовал эту ненависть, эту невероятную агрессию. Но он не был настолько подвержен ее влиянию. По каким-то непонятным причинам существо выбрало именно молодого спецназовца, а не кого-то другого. И, кроме того, у капитана была цель — он хотел, во что бы то ни стало, спасти этих женщин и сделать все, чтобы выбраться из леса со всеми участниками экспедиции. Как? Он себе этого не представлял. Он не знал, с чем еще придется столкнуться и каким образом бороться с тем, что уже существует на данный момент. Но он все равно попытается что-то сделать. Последний рывок — а потом будь, что будет. Последний шанс — а потом конец. Он понимал: эта экспедиция — последнее дело в его жизни. На большее у него не останется сил. И он собирался потратить остатки самого себя на что-то действительно значимое — значимое не только перед ним, но и перед Небом, если оно существует. Капитан надеялся на успех. Он должен был надеяться, иначе у него ничего не получится. Возможно, он сам себе это придумал, но даже если и так — он ничего не теряет, кроме нескольких дней физического и морального напряжения. И, кроме того, он верил в свои расчеты. А по его расчетам: священник оказался здесь не случайно, а значит — его послали, а значит — во всем этом есть какой-то смысл, а значит — должен быть шанс, а значит — его нужно использовать.

Крос Валиндук остановил группу поднятым вверх на уровне головы кулаком. Все замерли. Бариус схватился за автомат. Лиус потянулся к кобуре. Капитан внимательно осматривался по сторонам. Видимо, он что-то услышал или заметил.

Первая капля влаги с неба стремительно падала вниз, разбрызгиваясь в воздухе на мельчайшие молекулы, пока полностью не разбилась о металлическую оправу очков Лаена Акрониуса. Она предзнаменовала собой начало природного явления, так ожидаемого при засухе и отсутствии питьевой воды.

— Это что, дождь? — произнес Кварион, когда еще несколько маленьких капелек- попали ему на лицо.

— Судя по всему, да.- ответил ученый.

— Может, набрать воды во фляги? — спросил автомеханик после небольшой паузы.

— Не спеши. — сказал капитан, присматриваясь к верхушкам деревьев.

— Я и не спешу. — ответил Лиус, понимая, что этот дождик может оказаться совсем не той долгожданной жидкостью, которую можно пить. — Ты что-то заметил? — спросил он Валиндука, обращая внимание на его настороженность.

— Не знаю. — произнес капитан.

Где-то недалеко сверкнула молния, грянул гром, и в этот момент все листья, как будто их кто-то отстегнул, одновременно слетели с деревьев, и стали медленно опускаться на землю.

От удивления у всех членов группы отвисли челюсти.

— Ни хера себе. — проговорил кто-то.

— Видимо, так здесь наступает осень. — ухмыльнулся Лиус.

Это было довольно необычное явление, вряд ли встречающееся в природе, и с явно не стандартной причинно-следственной связью.

Викториус Малочевский пресвитер церкви — он что-то почувствовал, ему не понравились эти листья. Интуиция. "Надо бы сказать остальным, предупредить их". - подумал он. Но делать этого не стал. И пожалел об этом.

Туча опавших листьев плавно опустилась на землю и на плечи членов группы. И тут неожиданно все они превратились в стаю каких-то насекомых или птиц, или что-то непонятное — наподобие бабочек, только очень диких, агрессивных бабочек, с острыми как бритва, и твердыми, как сталь, крыльями. Они сорвались с места и беспорядочно закружились в воздухе, обволакивая собой участников экспедиции. Священник был готов к каким-то подобным проявлениям сверхъестественного, хотя и не к таким. Он первым сообразил упасть на землю, прикрывая голову руками. Его примеру последовал и капитан Валиндук.

— Всем на землю! Лечь на землю! — закричал он. Члены группы все, как один, попадали вниз, уткнувшись лицами во влажную траву. Через некоторое время непонятные насекомые разлетелись в разные стороны.

— Что это за такое? — произнес Лиус, вставая на ноги и ощупывая свое немного побитое, в маленьких ссадинках, лицо.

— Чертовщина.

— Дождь. — заметил Лаен. — Он тоже не совсем такой, какого бы нам хотелось. — он протянул ладонь и ловил капельки, растирая их пальцем. — От него раздражение. Он жжет кожу.

— Да. — подтвердил священник, тоже аккуратно растирая ладони. — Он какой-то кислотный. Может, радиоактивный?

— Радиация не ощущается рецепторами кожи. — поправил Малочевского ученый, но тот его уже не слушал. Пресвитер внимательно оглядывался по сторонам. Он снова почувствовал присутствие некого духа. Он хорошо знал это чувство. Он развивал его, если так можно сказать, на протяжении многих лет. Он постоянно с ним сталкивался, и оно никогда не подводило его. Единственное чувство, которое никогда не подводило. Нечто невидимо пронеслось между членами экспедиции, оставляя за собой холодный след ужаса. Даже не смотря на то, что весь этот лес сейчас давал ощущение тьмы, Викториус смог различить особое проявление этого присутствия. Существо собиралось действовать.