Стивен Кинг - Полная тьма, ни одной звезды

— Севен Ап, — сказала она. Ее голос был хриплым, но функционировал. — Вот что это. Тебе нравится он, а ему нравишься ты. — Она услышала себя напивающей песню. У нее был хороший голос, и удушение придало ему удивительно приятный хрип. Словно Бонни Тайлер, пела здесь в лунном свете. — Севен Ап — вкусный… как сигарета! — Она поняла, что это было не правильно, а даже если было бы, то она должна петь нечто лучшее, чем долбанные рекламные песенки, пока у нее был этот приятный хрип в голосе; если ты пережила изнасилование и не осталась умирать в трубе с двумя гниющими трупами, то что-то хорошее должно выйти из этого.

Я спою хит Бонни Тайлер. Я буду петь, «Сердечные муки». Уверена, что знаю слова, наверняка они находятся в закромах памяти, которые каждый автор имеет в своей…

Но затем она снова отключилась.

11

Она сидела на камне и рыдала. Грязный кусок ковра был по-прежнему на ее плечах. Ее промежность болела и горела. Кислый привкус во рту намекал ей, что ее рвало в какой-то момент между ходьбой вокруг магазина и восседанием на этом камне, но она не могла вспомнить этого. Единственное что она помнила…

Я была изнасилована, я была изнасилована, я была изнасилована!

— Не ты первая, и не ты последняя, — сказала она, но это чувство жестокости из лучших побуждений, вызвавшее серию приглушенных рыданий, не очень помогло.

Он пытался убить меня, он почти убил меня!

Да, да. И в этот момент его неудача не казалась большим утешением. Она посмотрела через левое плечо и увидела магазин в пятидесяти или шестидесяти ярдах вниз по дороге.

Он убил других! Они в трубе! По ним ползают жуки, и их это не волнует!

— Да, да, — сказала она своим хриплым голосом Бонни Тайлер, затем снова отключилась.

12

Она спускалась вниз по центру Стэгг-роуд и пела, «Сердечные муки», когда услышала позади шум приближающегося двигателя. Она обернулась, почти упав, и увидела, что фары освещали вершину холма, с которого она только что ушла. Это был он. Гигант. Он возвращался, осмотрев водопропускную трубу, обнаружив, что ее одежда исчезла и, заметив, что там больше не было ее. Он искал ее.

Тесс побежала в канаву, споткнулась коленом, выпустив из рук свой временный платок, поднялась, и наткнулась на кустарники. Ветки до крови поцарапали ее щеки. Она услышала женщину, рыдающую от страха. Она опустилась на свои руки и колени с волосами, спадающими на глаза. Дорога осветилась, когда фары миновали холм. Она четко видела оброненную часть ковра, и поняла, что гигант тоже заметит его. Он остановится и выйдет. Она попытается убежать, но он поймает ее. Она закричит, но никто не услышит ее. В историях вроде этой крики никогда не слышат. Он убьет ее, но сначала снова изнасилует ее.

Машина — это была машина, а не грузовик — проехала без замедления. Изнутри доносилась песня «Бэкман-Тернер Овердрайв»: «Д-Д-Д-Детка, ты еще не видела н-н-ничего». Она видела, как задние фары исчезли из виду. Почувствовав, что снова готова идти, она шлепнула себя по щекам обеими руками.

— Нет! — прорычала она своим голосом Бонни Тайлер. — Нет!

Она вернулась немного назад. Испытывая сильное желание остаться присев в кустах, но это было бесполезно. До рассвета еще долго, как вероятно, еще долго и до полуночи. Луна висела низко в небе. Она не могла остаться здесь, и она не могла просто сомкнуть глаза…. Ей нужно было подумать.

Тесс подняла кусок ковра из канавы, начала снова оборачивать его вокруг плеч, затем коснулась ушей, зная, что обнаружит. Алмазные сережки, одно из немногих ее реальных излишеств, исчезли. Она снова разрыдалась, но на этот раз плач был короче, и когда она закончила, она почувствовала себя самой собой. Вернее в самой себе, жителем своей головы и тела, а не привидением парящем вокруг него.

Думай, Тесса Джин!

Хорошо, она попробует. Но она будет идти, пока будет думать. И больше никакого пения. Звук ее изменившегося голоса был жутким. Словно, насилуя ее, гигант создал новую женщину. Она не хотела быть новой женщиной. Ей нравилась та старая.

Прогулка. Прогулка в лунном свете с тенью, идущей по дороге рядом с ней. Какая дорога? Стэгг-роуд. Согласно Тому, она была не далее чем в четырех милях от пересечения Стэгг-роуд и трассы 47, когда столкнулась с ловушкой гиганта. Это было не так уж плохо; она проходила как минимум три мили в день на беговой дорожке, чтобы оставаться в форме, в дни, когда был дождь или снег. Конечно, это была ее первая прогулка в качестве Новой Тесс, измученной, с кровоточащей вагиной и хриплым голосом. Но были и плюсы: она согреется, верхняя часть одежды высохнет, и она была без каблуков. Она носила каблуки почти в три четверти дюйма, и это конечно сделало бы эту вечернюю прогулку очень неприятной. Не то, чтобы она могла быть забавной при других обстоятельствах, нет, нет, нет…

Думай!

Но прежде, чем она начала думать, дорога, осветилась перед нею. Тесс снова метнулась в кусты, на этот раз, сумев удержать кусок ковра. Это была еще одна машина, слава богу, не его грузовик, и она не притормозила.

Это все еще мог быть он. Может он пересел в машину. Он, мог вернуться в свой дом, свое логово, и пересесть в машину. Рассчитывая на то, что увидев машину, она выскочит из своего укрытия. Она помашет мне, а затем я схвачу ее.

Да, да. Именно так произошло бы в фильме ужасов, не так ли? Кричащие Жертвы 4 или Ужас на Стэгг-Роуд 2, или…

Она попыталась снова идти, поэтому вновь шлепнула себя по щекам. Как только она окажется дома, как только Фриц поест, и она окажется в своей постели (со всеми запертыми дверьми и всем включенным светом), она сможет валять дурака сколько захочет. Но не сейчас. Нет, нет, нет. Сейчас ей нужно продолжать идти, и скрываться, когда проезжали машины. Если она сможет сделать эти две вещи, она, в конечном счете, достигнет трассы 47, и там возможно будет магазин. Настоящий магазин, тот, что с телефоном-автоматом, если ей повезет… а она заслужила немного везения. У нее не было кошелька, ее кошелек был все еще в «Экспедишн» (где бы он ни был), но она знала номер своей телефонной карты AT&T наизусть; это был номер ее домашнего телефона плюс 9712. Проще не бывает.

На обочине был знак. Тесс довольно легко прочитала его в лунном свете:

ВЫ ВЪЕЗЖАЕТЕ В ГОРОДОК КОЛВИЧ

ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ!

— Тебе нравится Колвич, ему нравишься ты, — прошептала она.

Она знала этот городок, который местные жители произносили как «Колич». На самом деле это был небольшой городок, один из многих в Новой Англии, что все еще преуспевал в дни текстильных заводов и продолжал бороться в новую эру свободной торговли, когда штаны из Америки, а куртки сделаны в Азии или Центральной Америке, скорей всего детьми, которые не умеют читать или писать. Она была на окраине, но конечно могла дойти до телефона.