Самая страшная книга 2025 - Юлия Саймоназари
Сбитая с толку Зоя Павловна молчала.
– Ну да, наврала я поначалу, а скажи правду – ты бы не поверила. Нинка – не племянница мне, а внучка. – Голос темноты стал тягучим, липким. – А та бабуля, что с ней была попервой, то доча моя, Тая… Обе они с придурью были… А как Нинка понесла от своего хахаля, так и вовсе чокнулась. Хахаля-то я быстро прибрала, на фарш перекрутила, и дело с концом, но эти поганки успели убежать. Да еще денежки мои прихватили и кое-какие вещички, что помогли им следы замести… А ты им в этом помогла. – Голос завибрировал, зазвучал угрожающе. – Я искала их. Без них никак – некому передать силу, понимаешь? А теперь их нет, даже правнучки, которую ты, кстати, помогла убить. Я уже одной ногой в могиле, и рада бы сдохнуть, да не могу. Сплю в ящике с землей, держусь на свежем мясе. А доставать его не так уж и просто: вот такого старья, как ты, и даром не надо, а молодые – прыткие да сочные, моро́ки с ними! Пока вашу Машу разделала, всю ванну кровищей уделала, до чего мясистая девка. А чистого веса-то с потрохами сорок килограммов всего…
– Какую… Машу? – пролепетала Зоя Павловна.
– Соседку твою, с восьмого! – взвыла гиеньим смехом темнота. – Я ж ее при тебе ела!
По лицу Зои Павловны потекли слезы.
– За что ты так со мной, Руфина?
– Ну как же… – Темнота удрученно вздохнула. – Ты мне дорожку перешла, Нинку мою укрывала, не в свое дело лезла… Но не боись, недолго тебе мучиться осталось, умрешь ты скоро…
Услышав такое, Зоя Павловна, которая совсем недавно чувствовала себя уставшей и отчаявшейся, вдруг запаниковала.
– Но почему?! – всхлипнула она. – Я же не знала! Я сроду никому… ничего… плохого…
– Уверена? – вкрадчиво прошептала темнота. – Давай-ка я освежу твою память… – Сотканная из мрака, усыпанная трупными пятнами рука протянулась к Зое Павловне и больно ткнула ее в лоб…
…Зоя Павловна с возрастом начала спать чутко – где бы что ни скрипнуло, она тут же переходила в режим бодрствования. Вот и сегодня, услышав легкий стук входной двери, она мгновение помедлила и выбралась из постели, ни секунды не сомневаясь, кто именно стал виновником ее пробуждения. Догадка ее не обманула – «кукушонка» в гостиной не оказалось, а с лестничной площадки тянуло дымом. Зоя Павловна улыбнулась: гаденыш покуривал тайком от матери. Осталось придумать, как с умом это использовать.
Услышав шаги возвращающегося Сережи, Зоя Павловна юркнула к себе и, прилипнув к двери, вслушалась в доносящиеся из коридора звуки. Она так хорошо знала свою квартиру, как звучит каждый шкаф и комод, что словно воочию видела: затворилась входная дверь, открылась и закрылась дверца антресоли, Сережа ушел в гостиную и улегся на диван.
Наутро Зоя Павловна, пока никого не было дома, принесла табурет и полезла на антресоль проверять догадку. К вящей радости, она обнаружила на нижней полке две пачки сигарет. Немного подумав, переложила их на верхнюю полку, до которой «кукушонок» мог бы дотянуться, только привстав на лавку, служащую шкафу основанием. А потом принесла из кладовки отвертку и выкрутила наполовину шурупы из металлического уголка, удерживающего шкаф в вертикальном положении…
…Зоя Павловна бесцельно бродила по квартире, дожидаясь писка таймера. Дождавшись, выдавила на ладонь две таблетки из своего арсенала просрочки и, захватив стакан воды, отправилась к снохе. Конечно, была вероятность, что Ира заметит подмену, но Зоя Павловна надеялась, что она слишком подавлена. Надежда оправдалась – Ира даже не взглянула, что ей дает свекровь: покорно проглотила лекарство и снова отвернулась к стене. С того дня Зоя Павловна осмелела – давала таблеток больше и чаще: хотелось покончить с этим как можно быстрее, ведь скоро должен был вернуться Миша и правда могла вскрыться. Когда Ирино сердце не выдержало, Зоя Павловна вздохнула с облегчением…
…Миша сидел на диване, закрыв лицо руками. Его голос звучал глухо и отстраненно. И говорил он ужасные вещи:
– Шурупы не были вырваны из стены. Их кто-то выкрутил. Я не сразу понял, что это твоих рук дело… А потом я нашел в твоей комнате Ирины таблетки. Ты их ей не давала. Но что-то ты ей давала, раз вскрытие показало интоксикацию, да?
Зоя Павловна молчала, то ли ожидая продолжения, то ли наказания. Сын вскочил и быстро вышел из гостиной. Хлопнула входная дверь.
Через час он вернулся. Теперь он был чудовищно пьян. Стоя на пороге, с минуту сверлил ее взглядом и вдруг заорал во весь голос:
– Ты что натворила?!!
Она сжалась, когда сын кинулся на нее с кулаками. Беспрекословно стерпела посыпавшиеся удары. Он быстро выдохся. А может, просто не мог по-настоящему бить ее. Все-таки мать.
– Это ты Иру убила… – утирая забрызганное ее кровью лицо, прохрипел он. – Я тебя ментам сдам. Поняла?
Потом он ушел в ванную, а Зоя Павловна, смахнув слезы, прошла в гостиную. Вернулась с гантелей и горстью шариков и аккуратно разложила их возле ванной. Дверь распахнулась через минуту, и Миша размашисто шагнул в коридор…
К сожалению, хотя удар о гантель и проломил ему череп, умер он не сразу. Превозмогая жалость, Зоя Павловна приподняла его голову и с любовью вгляделась в лицо, на котором сквозь боль и удивление проступал страх.
– Я тебя прощаю. – Она нежно поцеловала сына в лоб и с силой опустила его затылок на гантель.
Когда приехала полиция, Зоя Павловна так и сидела рядом с ним, баюкая на коленях его размозженную голову…
…Реальность трещала и осыпалась, словно старая штукатурка с древних стен. Не было никакой буки.
Зоя Павловна выбралась из постели, добрела до зеркала и уставилась на себя, словно видела впервые. Уже светало, и в полутьме лицо выглядело расплывчатым и отекшим. Она развернулась и потащилась в гостиную. Распахнув окно, тяжело забралась на подоконник и шагнула навстречу газону.
Антон Темхагин
Забери богов своих
I
Старенький пазик весело подпрыгивал на каждой колдобине, и Паша подумал, что за поездку все органы внутри него уже несколько раз поменялись местами. К тому же он еще и умудрился выбрать место в самом заду, а там подбрасывало совсем будь здоров, почти макушкой потолка касался. Подташнивало. Сидевший рядом
