Фриц Лейбер - Девочка с голодными глазами

В один из дней я заставил ее работать допоздна. Объясняться мне не пришлось, потому что мы были просто завалены заказами. Я подождал, пока хлопнет дверь, и сбежал с лестницы. На мне были туфли на резиновой подошве. Я надел темное пальто, в котором она меня никогда не видела, и темную шляпу.

Я остановился на пороге и отыскал ее взглядом. Она шла мимо Ардлей-Парка к центру города. Стоял тихий осенний вечер. Я пошел за ней по противоположной стороне улицы. Моей задачей в тот вечер было определить, где она живет. Так мне легче было бы до нее добраться.

Она остановилась перед витриной универсального магазина Эверли, повернувшись спиной к проходящим людям. Она стояла и смотрела на витрину.

Я вспомнил, что для Эверли мы сделали большую фотографию, из которой они соорудили плоский манекен для демонстрации женского белья. Вот на него она и смотрела.

Она никогда не упускала случая полюбоваться собой, поэтому я не удивился.

Когда кто-нибудь приближался, она наклоняла голову или пряталась поглубже в тень.

Мимо нее прошел какой-то мужчина. Мне не удалось как следует рассмотреть его лицо, но судя по фигуре, он был средних лет. Он остановился и принялся рассматривать витрину.

Она выскользнула из темноты и подошла к нему.

Что бы, ребята, вы почувствовали, если бы смотрели на плакат с Девочкой и вдруг — раз! — она рядом с вами и под ручку вас держит?

Реакция этого парня оригинальностью не отличалась. Его безумная мечта стала явью.

Какую-то минуту они разговаривали. Потом он подозвал к тротуару такси. Они сели и уехали.

В эту ночь я напился. Впечатление складывалось такое, что она знала о моей слежке и таким образом хотела меня проучить. Могло быть и так. И это был бы конец.

Но на следующее утро она пришла в свое обычное время, и у меня снова был бред, правда с некоторыми новшествами.

В эту ночь, когда я пошел за ней, она остановилась под уличным фонарем напротив одной из реклам с «Королевой Мунш».

Теперь мне страшно вспоминать об этой ее охоте.

Где-то минут через двадцать мимо нее проехал автомобиль с открытым верхом, притормозил, попятился и остановился у тротуара.

В этот раз я был поближе. Я смог хорошо рассмотреть лицо этого парня. Он был моего возраста или чуть моложе.

На следующее утро я увидел это самое лицо на первой странице газеты. Машину обнаружили припаркованной на одной из пустынных улочек. А в машине — его труп. Как и в случае других якобы — убийств, причина смерти была неясна.

Какие только мысли не проносились в моей голове в этот день, но две вещи я знал наверняка. Первое — то, что я получил настоящее приглашение от центрального агентства, и второе — то, что после работы я возьму Девочку под руку и выйду вместе с ней на улицу.

Ее это как будто не удивило. «Ты знаешь, что ты делаешь?» — сказала она.

«Да, знаю».

Она улыбнулась. «А я все думала, когда же ты, наконец, решишься».

О, это было блаженство. Я на всем ставил крест, лишь бы вот так держать ее под руку.

И снова был тихий осенний вечер. Мы подошли к Ардлей-Парку. Здесь было темно, но многочисленные рекламы расцвечивали небо над собой в желтовато-розовые оттенки.

Мы долго гуляли по парку. Она ни слова не говорила, не смотрела на меня, и вдруг я увидел, как мгновенная судорога пробежала по ее губам, и в ту же секунду рука ее напряглась.

Мы остановились. Мы шли по траве. Она упала на траву и потащила меня за собой. Она положила руки мне на плечи. Я сверху смотрел на ее лицо. От него шло легкое желтоватое свечение, как от неба над рекламами. Ее голодные глаза превратились в два расплывчатых пятна.

Я возился с ее блузкой. Она убрала мою руку, но не так, как в студии. «Я не этого хочу», — сказала она.

Сначала я расскажу вам, что я сделал потом. Затем скажу, почему я это сделал. И, наконец, я скажу вам, что она мне сказала.

Я сбежал — вот что я сделал. Я не помню всего, потому что меня тошнило, и розовое небо качалось над верхушками черных деревьев. Спотыкаясь, я выбрался на освещенную улицу. На следующий день я закрыл свою студию. Телефон разрывался, когда я запирал дверь, а на полу валялись нераспечатанные письма. Я больше никогда не видел Девочку во плоти, если можно так выразиться.

Я сделал это, потому что не хотел умирать. Я не хотел, чтобы из меня вытянули жизнь. Есть вампиры и вампиры, и те, которые пьют кровь — еще не самые худшие. Если бы не эти приступы тошноты, Папа Мунш и лицо в утренней газете, со мной было бы кончено, как и с остальными. Но в последнюю минуту, успев от нее оторваться, я понял, что меня ожидает. Я понял, что, откуда бы она ни пришла, какой бы ни была природы, она была сгустком ужаса за каждым ярким рекламным щитом. Она — это улыбка, которая заставляет вас швырять на ветер и деньги, и саму жизнь. Она — это глаза, в которые вы смотрите, смотрите и, наконец, видите смерть. Она — это существо, за которое вы отдадите все, и которого никогда не получите полностью. Она — это создание, которое забирает все, что у вас есть, и ничего не дает взамен. Когда вы вздыхаете у лица на рекламном щите, помните об этом. Она — ловушка. Она — сеть. Она — Девочка.

И вот, что она сказала: «Я хочу тебя. Я хочу твою память. Я хочу все, от чего ты был счастлив и все, что приносило тебе горе. Я хочу твою первую девушку. Я хочу этот блестящий велосипед. Я хочу эту взбучку. Я хочу этот дешевый фотоаппарат. Я хочу ноги Бетти. Я хочу синее небо со звездами. Я хочу смерть твоей матери. Я хочу твою кровь на булыжнике. Я хочу рот Милдред. Я хочу первую проданную фотографию. Я хочу огни Чикаго. Я хочу джин. Я хочу руки Гвен. Я хочу тебя, хотящего меня. Я хочу твою жизнь. Накорми меня, малыш, накорми меня».

Ута Гэллоп

СЕРДЦЕ ЛЬВА

Страшная и кощунственная смерть проповедника Лео Харта наделала много шума в Уайтстоуне, маленьком, ничем не примечательном городке штата Вирджиния, о котором знали, пожалуй, только его обитатели. Единственной гордостью жителей этого города была величественная церковь в готическом стиле, построенная в начале этого века одним из тогдашних легендарных золотопромышленников, сделавшим свои миллионы на Клондайке и вдруг, без всяких видимых причин, решившим удалиться на покой. Именно это внезапное решение привело его в тихий Уайтстоун. Что же заставило его заняться богоугодными делами — об этом никто не знал. Поговаривали, что на его совести не одно убийство, не одна жертва, принесенная на алтарь Желтого Дьявола. Но, как бы то ни было, новая просторная церковь пришлась городу как нельзя кстати, ибо, как и в тысячах других американских местечек, еще цепко державшихся за свои добрые традиции, жители Уайтстоуна были людьми религиозными и ходили на богослужения все, от мала до велика.