Владимир Кузнецов - Навек исчезнув в бездне под Мессиной

Неожиданно по ушам будто резануло. Совсем рядом, в считанных футах, кто-то закричал — пронзительно, надсадно, так что даже сквозь толщу глины крик был хорошо различим. Он продлился не дольше нескольких секунд, оборвавшись резко, словно кричавшему одним ударом снесли голову. Затем снова стало тихо.

«Что за черт? Может, там Морган и Паккард? — пронеслось в голове. — Как они попали к бошам?»

Ответа не было. Напряженно вслушиваясь, Виккерс пытался уловить хоть что-то, что пролило бы свет на произошедшее. И снова в повисшей тишине раздался тот странный, вибрирующий гул — такой же, как в четырнадцатом тоннеле.

Райен снял фоноскоп, протянув его Харту.

— Послушай. Странный звук. Ты когда-нибудь такой слыхал?

Шахтер не принял протянутый прибор. Он молча взирал на лейтенанта, и в глазах его читалась глубокая, звериная тоска.

— Что с тобой, Харт?

Шахтер снова не ответил. Вдали послышались приглушенные шаги. Вскоре показался Диллвин, а с ним еще трое. Все сживали в руках обрезы, у одного на поясе болталась сумка гранат. Бенджамин молча указал глазами на стенку. Райен покачал головой.

— Затихли, — прошептал он. — Кричал у них кто-то…

Тут ему в голову пришло, что какой-то немец просто мог поранить себя киркой. Если так, работы скоро возобновятся.

Прождали около часа — за стеной все еще было тихо. Оставив Харта и одного из подошедших кротов, Эбба Арчера, дежурить на случай возобновления работ, Виккерс с остальными направился в клуб.

Возвращаясь, лейтенант старался не думать, вернулись ли Морган и Паккард, или нет. Он прокручивал в голове последний разговор с МакКинли. Они сидели в офицерском блиндаже, где кроме них находилось еще трое. Это были полевые командиры, то и дело бросавшие на тоннельщиков косые взгляды. Сочащаяся сквозь потолок вода, противно хлюпая, стекала в подставленные тут и там консервные банки. Потягивая остывший чай из узких стаканов, тоннельщики перебрасывались короткими, пустыми фразами, слишком уставшие, чтобы завязать настоящую беседу. Вдруг МакКинли произнес:

— Я читал, что в шестнадцатом веке, когда Фландрия приняла протестантизм, испанский король Филипп, стремясь вернуть ее в лоно церкви, направил сюда своего самого могущественного слугу — герцога Альбу. Говорят, борясь с протестантизмом, этот герцог каждый день казнил по несколько тысяч человек. Чтобы не тратить время на убийство, их закапывали в землю живыми.

— К чему вы это рассказываете, МакКинли? — подал голос один из пехотных офицеров, тоже капитан. Шотландец вылил остатки чая в стоявшую рядом жестянку.

— А ни к чему, — сказал он, не повернувшись к собеседнику. — Просто пришло на ум.

Виккерс тогда сильно удивился. МакКинли не казался ему человеком, который будет читать исторические труды, да еще и чужой страны. Что, в сущности, знал каждый из них о Бельгии до того, как попал сюда? Разве что название столицы и еще пары городов. Может быть, еще то, что говорят здесь по-французски. И больше ничего. Со временем их знания не слишком обогатились. Но теперь Бельгия для них была вполне реальна, осязаема. Это все меняло.

В клуб пропавшие солдаты не вернулись. Виккерс устало прикрыл глаза, надавил на веки пальцами. Нужно было организовать поиски, наверняка они все еще плутали где-то в тоннелях. Может, кого-то из них ранило, и оттого они ограничены в перемещениях, может, настолько устали, что решили оставаться на месте, пока кто-нибудь их не отыщет. В любом случае, бездействовать было нельзя.

— Дьюрри, — позвал он сержанта, — возьмите с собой трех человек и прочешите все тоннели, которые пересекаются со вторым. Они наверняка где-то там.

На какое-то время ему удалось отвлечься. Множество забот, с которыми была сопряжена работа тоннельщиков, быстро захватили его, и, сам того не заметив, Райен больше часа не вспоминал о случившемся. Потом появился сержант, усталый и поникший. Никаких следов пропавших ни ему, ни его людям обнаружить не удалось.

Потом прибежал гонец от Харта — боши снова начали свою возню. С двумя кротами Виккерс отправился во второй тоннель.

Когда они пришли, Харт сидел на корточках, прижавшись к подпорной балке спиной. В одной руке он держал гранату, а в другой обрез, положив его на сгиб локтя. Увидев Виккерса и компанию, он коротко кивнул на противоположную стенку. Раздающееся из-за нее чавканье заступов было слышно без всякого прибора.

Звуки работы, издаваемые немцами, с каждой секундой будто становились все громче. Кроты напряженно вглядывались в стенку тоннеля, пытаясь предугадать место, откуда появится враг. Звуки становились все более отчетливыми, темп работы снизился — видно, немцы тоже чувствовали, что впереди пустота.

И вдруг все прекратилось. Работа замерла, и в воздухе повисла мертвая, звенящая тишина. Кроты застыли, вслушиваясь в нее, стараясь уловить малейший шорох. Но тут поднялся на ноги Харт. Он спокойно сделал несколько шагов и остановился напротив Виккерса.

— Что там? — срывающимся шепотом спросил лейтенант. Харт не ответил.

«Что за дьявольщина?» — мысли в голове Райена напоминали рассерженных пчел, больно барабанивших по стенкам черепа.

Было по-прежнему тихо. Харт встал в нескольких шагах за спинами кротов, повернувшись к ним спиной.

Треск ломающихся досок ударил по ушам внезапно и болезненно. Почти одновременно с ним прозвучал выстрел — словно кнутом кто-то щелкнул. Развернувшись на звук, кроты увидели, как позади них, сквозь пролом в деревянной обшивке, свесившись, лежит покрытый глиной человек. Харт, отбросив еще дымящийся обрез, схватил его за плечи и рванул на себя. Тут же среагировал стоящий рядом с ним Диллвин — подхватив выроненную Хартом гранату, он рванул запал и бросил ее в освободившийся пролом. Послышались выкрики на немецком, какая-то возня. Кроты попадали в грязь, прикрывая головы руками.

«Если боши выкинут гранату, нас тут всех накроет», — успел подумать Райен, но тут грохнул взрыв. Горячая волна прошлась по спинам, что-то мягкое, но невероятно сильное на краткий миг надавило сверху, затем раздался влажный, натужный треск и шум обвала — этот страшный шум каждый из кротов узнавал сразу. Кто-то захрипел, завыл жутко, кто-то ругался, кто-то бормотал бессвязно. Стало темно — взрывная волна задула свечи. Воцарилась тишина.

Виккерс попробовал пошевелиться: сначала пальцы, потом разогнул руки, повел плечами, проверил ноги, поднявшись на локтях — не считая нескольких свалившихся на спину комьев глины, он был невредим.

— Арчер, Диллвин, Харт, — негромко позвал он.

— Живой, вроде, — это Арчер, молодой еще парень, но уже немало повидавший на войне.