Алекс Норк - Смертельная белизна

— Не понял, что ты хочешь сказать?

— Основание — это туловище. Но ничего похожего вблизи поверхности воды не возникало. Казалось, что щупальце тянется откуда-то из глубины.

— То есть, это всего лишь ее промежуточная толщина?

— Выходит, что так. Глуши двигатель, мы на месте.

— Чему быть — того не миновать! — Профессор достал из чехла бинокль и вышел на палубу. — Нужно все осмотреть, Крис, и я молю Бога, чтобы он помог нашему мальчику.

Невысокие пологие волны открывали обширную видимость океанской поверхности…

Все было пусто.

Они прошли еще около мили. Потом покружили, вглядываясь в воду… И странно, ни разу не возникло ощущение опасности за себя.

— Знаешь, Марк, я никак не могу переварить случившееся. Ловлю себя все время на мысли, что ничего в действительности не произошло. Сознание не хочет признать это реальным. Мне кажется, мы вот скоро вернемся, и наш парень там, среди ребят…

Профессор взглянул на лицо помощника, и что-то в нем ему не понравилось.

— Сходи-ка, ты в мою каюту, Крис, там, в шкафчике, бутылка бренди.

— Я не хочу бренди.

— Я тоже не хочу, но ты все же сходи.

Он возвратился в рубку и, дав полный ход двигателю, встал на обратный курс.

— Это хороший бренди! — когда появилась бутылка, не терпящим возражения голосом заявил Таккерт. — Налей нам сразу по полстакана.

— Почему-то не чувствую вкус, — выпив свою порцию, объявил Кристиан.

— Ты сам, дорогой, понимаешь, что значит отключение вкусовых рецепторов.

— Стресс?

— Сильный стресс. И чтобы он быстрее прошел, не давай увиденному спрятаться в подсознании, иначе оно преобразуется там в кошмар. Думай о произошедшем как о реальности. По возможности, хладнокровно вспоминай детали.

— Вроде бы немного голову отпустило, — минут через пять сообщил помощник. — А что касается деталей… Да, белый цвет, я бы даже сказал, молочно-белый. И вот еще, там не было присосок.

— Ты мог просто не обратить внимания.

— Мог… хотя вряд ли. По-моему, их там не было.

— Ты говоришь, никаких признаков туловища вблизи поверхности?

— Совсем ничего.

— Каким образом кальмар управлял тогда щупальцем?… Снизу он, конечно, видел наше судно, но как сумел направить его на человека? Ты сказал, оно взмыло вертикально вверх?

— Именно.

— Следовательно, существо находилось внизу, а не где-нибудь сбоку. Может быть, случайность? Просто кальмар обводил вокруг щупальцем?

— Не обводил. Клянусь тебе, Марк, оно спикировало на парня, как коршун, который летит на цель.

— Странно… Кальмар туповат, а его щупальца обладают только грубой сенсорикой на механические раздражители.

— Смотри-ка, мы не обратили внимания, — помощник ткнул пальцем в судовой журнал. — Открыт на странице с координатами военного судна. Вот почему мы оказались так далеко от мелководья!

— Пока спали, он привел сюда судно?

— Судя по всему, именно так.

— Тогда почему мы не увидели этих военных? Кругом все пусто до горизонта.

Внезапно заработала радиосвязь. Таккерт откликнулся и тут же услышал вежливый голос. Говорил вахтенный офицер крейсера.

— Здравствуйте, сэр. Вам не удалось пока встретиться для дозаправки с нашим судном? Они не отвечают на позывные, а вы, кажется, где-то рядом?

Профессор чуть помолчал, обдумывая как лучше ответить.

— Видите ли… мы оказались в том самом месте, но ваш корабль не обнаружили. К тому же, здесь кое-что произошло, и мне хотелось бы поговорить с Питом.

— Простите, сэр?

— Да, с генералом Таккертом, разумеется.

Похоже, его собеседник заколебался.

— Ночная вахта у нас заканчивается только через двадцать минут. Простите, сэр, я не могу без достаточных оснований будить командующего эскадрой.

— Ну, ладно. Только доложите ему, пожалуйста, обо мне сразу, как только проснется.

— Ровно через двадцать минут, сэр.

— Их корабль, Кристиан, не отвечает на позывные.

— Плохо дело, Марк. Сколько может весить шестисотфутовый кальмар?

Профессор подумал и мрачно свел брови.

— Да, уж побольше малотоннажного судна.

Через двадцать две минуты он услышал голос брата.

— Что у вас приключилось, Марк? И вы действительно не обнаружили по координатам наше судно?

— Не хочется тебя огорчать, но очень возможно, что его постигла та же участь, что одного из членов моего экипажа.

— То есть?

— Нападение шестисотфутового кальмара, Пит.

— Ты не оговорился?

— К сожалению, нет. Моему помощнику удалось увидеть только одно его щупальце. Остальное — дело простых расчетов.

Брат на некоторое время замолчал…

— Где ты теперь находишься, Марк?

— Скоро буду на мелководье. Не волнуйся, там безопасно.

— Сейчас в ваш район вылетит истребитель-разведчик. Будет там уже через пятнадцать минут. Значит, скоро я получу информацию осмотра с воздуха и снова свяжусь с тобой.

— Прошу тебя, пусть лучше не летает низко.

— Две мили высоты тебя устроят?

— Вполне.

Неожиданный поворот

Генерал приказал перевести связь с пилотом на главный командный пункт и сам занял через пятнадцать минут там свое место, вполне успев за это время побриться.

— Вышел на сектор, — прозвучало по связи, — начинаю облет.

Далее, как и положено, через каждые тридцать-сорок секунд летчик докладывал обстановку.

Безрадостную. Их корабль не обнаруживался. Вместе с этим, границы сектора были выбраны так, что корабль не мог преодолеть их за время, прошедшее после последней связи, даже если бы поставил себе такую нелепую задачу.

— Облет закончил, — прозвучало в конце концов то, что меньше всего хотелось услышать.

— Пусть возвращается, — мрачно приказал генерал.

Он еще с минуту посидел в кресле, что-то обдумывая, и, когда хотел встать, услышал вдруг взволнованный голос пилота:

— Атакован! Атакован, но не вижу противника! Два пробоя крыла!

Пит Таккерт мгновенно отреагировал:

— Уходить к береговой полосе!! — прокричал он так, что дежурному офицеру не пришлось повторять это в эфир.

— Есть, к береговой полосе.

Генерал уже сам встал на связь с пилотом.

— Загорание на борту?

— Нет загорания. Но крыло начинает раздеваться.

Этот возможно забавный для гражданских людей термин означает очень скорую катастрофу. Поврежденный металл на корпусе начинает раздираться потоками воздуха. Остальное, в зависимости от типа самолета, — дело минуты или десяти секунд.