Джонатан Вуд - Мертвые мстят. Рассказы американских и английских писателей

Итак, мы бросали кости и осушали бутылку. Вскоре я почувствовал себя вполне сытым и навеселе. Надо было уезжать, но Джоэль выиграл все мои деньги — пять долларов семьдесят пять центов. Это меня разозлило. Я сказал ему: «Налей мне еще стакан текилы, после чего я сяду на лошадь и уеду». Но Джоэль ответил, что бутылка пуста. Тогда я потребовал, чтобы он принес новую. Негр ответил: «Нет у меня спиртного!» Эго меня еще больше разозлило. Я начал ругаться и обзывать его. Ведь я был уже сильно пьян. В хижину вошла Изабель и попыталась уговорить меня уехать. Но я ей заявил, что я — свободный белый человек, и что мне только двадцать один год. Поэтому ей следует смотреть в оба, ибо я не прочь развлечься с такой как она, красивой и молодой мулаткой.

Тут Джоэль словно взбесился и завопил: «Да, есть у меня еще бутылка, но выпить тебе не дам, даже если бы ты умирал от жажды».

Я — ему: «Ах, ты, мерзавец! Напоил меня, обыграл с помощью поддельных костей, да еще и оскорбляешь. Знаешь ли ты, что негров вешают далеко и не за такое?!»

Он ответил: «Ты не можешь безнаказанно жрать мое мясо, пить мое спиртное, называть мои кости поддельными и приставать к моей женщине. Ни одному белому человеку этого не позволю».

«Черт побери твою черную душу, — заорал я. — Сейчас так тебя отделаю, что ты меня навсегда запомнишь!»

«Белый! Ты никого уже не отделаешь», — зарычал он в ответ. Затем негр схватил нож, которым резал мясо, и замахнулся на меня. Я достал пистолет и выстрелил дважды ему в живот. Он упал. Я выстрелил еще раз — в голову.

Подбежала Изабель, крича и проклиная меня. Наставила на меня старый, заряжающийся через дуло мушкет и спустила курок. Но штуковина почему-то не выстрелила. Я заорал, чтобы она убиралась, иначе убью. Но мулатка набросилась на меня размахивая мушкетом, как дубиной. Я увертывался, однако ей удалось вскользь огреть меня прикладом по голове и пустить кровь. Разъяренный, я приставил пистолет к ее груди и выстрелил; Она сделала несколько шагов назад, перевернулась вокруг себя и опустилась на пол, зажимая рукой рану. Кровь сочилась сквозь ее пальцы.

Я подошел к ней с пистолетом в руке, ругаясь последними словами. Она же посмотрела снизу в мои глаза и сказала? «Ты убил Джоэля, и ты убил меня. Но, видит бог, ты не будешь долго хвастаться своим злодейством. Вместе с большой змеей, черным лебедем и белым петухом, я проклинаю тебя! Не пройдет-и месяца, как ты будешь пасти коров дьявола в аду. Я сама приду за тобой в нужный момент».

Затем кровь хлынула у нее из горла, она откинулась и умерла. От охватившего меня страха я мгновенно протрезвел, вскочил на лошадь и галопом умчался. На следующий день я сказал парням, что поранил голову о сук дерева, пробираясь сквозь заросли. Никто не заподозрил, что это я убил негра и его жену, и я бы не написал тебе об этом, если бы не знал, что жить мне осталось совсем немного.

Проклятье колдуньи неотступно следует за мной, и бесполезно пытаться что-либо изменить. На протяжении всего перегона я это чувствовал. Когда мы достигли Красной реки, я обнаружил, встав однажды утром, гремучую змею, спрятавшуюся в моем сапоге. Спустя несколько дней часть стада угодила ни с того ни с сего в болотную топь, и я тоже увяз на лошади и, конечно же, утонул бы, если бы не помощь Стива Керби, который набросил на меня лассо и вытащил из трясины. Вечером следующего дня один из парней чистил длинноствольное ружье, и оно внезапно выстрелило, пробив пулей шляпу на моей голове. Ковбои даже стали подшучивать надо мной, дав мне прозвище «Мистер Невезуха».

Ночь, когда мы перегнали стадо на территории Техаса, выдалась исключительно ясной и тихой. Но один из ковбоев утверждает, что слышал низкий вой, доносившийся из глубины хлопковых плантаций, и видел странный голубой свет, исходивший оттуда. Я ехал на лошади впереди, и ничего подозрительного не заметил. Тем не менее, стадо внезапно и неожиданно взбунтовалось. И, если бы я не сидел в седле на самой быстрой лошади в южном Техасе, которая вынесла меня, как на крыльях, из животного хаоса, быки затоптали бы меня в лепешку.

Весь последующий день мы собирали разбежавшийся по округе скот. И вот именно тогда погиб Джо Ричардс. Он и я загоняли в стадо группу отбившихся голов. Внезапно безо всякой причины моя лошадь громко заржала, встала на дыбы и упала на спину. Я успел выскочить из-под нее.

В этот момент стоявший поодаль остророгий бык вдруг взревел и, наклонив шею, бросился на меня.

Поблизости не оказалось ничего, кроме низкорослых кустов. Я попытался выхватить мой пистолет, но курок его зацепился за мой пояс. Взбесившийся бык был всего шагах в десяти от меня, когда Джо Ричардс набросил на него лассо. От мощного рывка лошадь Джо повалилась на бок, и, падая, он не успел соскочить с седла, запутавшись в стременах. Рога быка вонзились ему в живот. О, это было ужасное зрелище!

Мне удалось, наконец, достать пистолет и пристрелить быка, но Джо уже был мертв. Мы закопали его там, где он упал, и поставили над могилой деревянный крест. Джон Элстон вырезал на кресте своим кривым ножом имя и дату.

После случившегося парни уже не подшучивали надо мной и не называли меня «Мистер Невезуха». Они избегали разговоров, и я старался помалкивать. Хотя, видит Бог, в смерти Джо я ничуточки не виновен, насколько понимаю.

Мы, наконец, добрались до Додж Сити и продали быков. Прошлой ночью я видел во сне Изабель так же ясно, как вижу сейчас пистолет на моем бедре. Она дьявольски улыбалась, бормотала что-то неразборчивое, указывая пальцем на меня. И думаю, я знаю, что она имела в виду.

Билл, ты меня больше не увидишь. Я — мертвец. Не знаю, как я умру, но я не доживу до рассвета. Поэтому и пишу тебе это письмо, чтобы ты был в курсе происходящего со мной. Может быть, все это покажется тебе глупостью. Но, поверь, человек иногда понимает, что он в безнадежном и безвыходном тупике. Таков закон судьбы.

Однако что бы ни явилось, чтобы прикончить меня, оно, это что-то, застанет меня начеку, с пистолетом в руке. Я никогда не пасовал перед живыми и поэтому не сдамся на милость мертвых. Поэтому чищу и смазываю свой пистолет ежедневно.

И вот что еще, Билл. Иногда мне кажется, что я сошел с ума, что я слишком много думаю об Изабель и ее проклятьи. Возможно, из-за того, что использую для чистки оружия ту старую изношенную рубашку в черно-белую клетку, которую ты подарил мне в Сан-Антонио на Рождество. Но, когда я протираю ею пистолет, клетки на ней кажутся мне красными и зелеными, как на платье Изабель, в котором она была, когда я убил ее.

Твой брат Джим

Додж Сити, Канзас

3 ноября 1877 года

4 ноября 1877 года