Екатерина Неволина - Мертвая роза

– А жаль, было бы забавно, – расстроился тип, но тут же снова заулыбался. – Да-да, милочка, вы совершенно правы! Дело – прежде всего! Правильно ли я понял, что ваше нежное сердечко пострадало от несчастной любви и все вокруг кажется вам ненужным и бессмысленным? Как там говорится? Ага! «Не умеешь летать – так зачем же, скажи, тебе небо?»

Неужели сумасшедший уродец тоже слышал его песни?!

– Откуда вы это знаете? – спросила Настя, пытаясь размять онемевшие ноги.

– Ну как же, как же! Такой очаровательный молодой человек! Просто переодетый принц!

«Господи! Ну точно больной на всю голову! Наверное, видел меня в переходе… Какой ужас! А вдруг ему тоже нравится тот мальчик?.. Ну бывают же извращенцы…» Девушка поморщилась.

– Нет-нет, не бойтесь! Я вовсе вам не соперник! – поспешил добавить незнакомец, будто прочитав ее мысли. – Напротив, я могу предложить вам нечто, благодаря чему вы, милочка, сможете завоевать сердце объекта ваших нежных девичьих грез!

– В обмен на свою бессмертную душу, – буркнула Настя, опустив голову на колени.

Чокнутый, определенно чокнутый. И что с ним вообще разговаривать?!

– Озорница! – воскликнул незнакомец, отчего-то придя в полный восторг. – Ах, до чего же образованная и утонченная барышня! Так польстить старику!.. Простите, милая, я очень чувствителен. Можно сказать, сентиментален, как изношенная галоша! – Он громко высморкался.

Настя никогда не слышала о том, что изношенная галоша проявляет хоть каплю сентиментальности, но весь спектакль уже начал ей надоедать, поэтому она встала, разминая затекшие ноги, и собралась уже идти прочь, но незнакомец остановил ее:

– Не гневайтесь на старика! Разве я не понимаю, что у вас и вправду сердце разрывается от боли и вы, милая, уже который час бродите по улицам, думая, броситься ли вам с моста или покончить счеты с пустой жизнью с помощью, так сказать, современных средств, именуемых автомобилями? «Я сотку себе крылья из звезд и зари»… ну и прочее хлюпанье.

Прозвучавшие из чужих уст ее собственные мысли обрушились на Настю, словно груда камней. Все верно. Чувство реальности уже давно плыло, а теперь его последние остатки помахали ей ручкой и укатили в неизвестном направлении.

«Все понятно! – догадалась Настя. – Я просто сошла с ума! Никакого незнакомца в полосатом костюме нет. И ботинок с пуговицами, и идиотского платка в горошек! Я просто стою посреди улицы и разговариваю сама с собой».

– Отличная версия! – похвалил воображаемый собеседник. – Только зачем же так о моем любимом платке?

Настя огляделась. Улица, как назло, была пуста. Обычный «спальный район». Редкие фонари, темные силуэты деревьев, высокие дома, равнодушный бледный свет чужих окон… И кроме них двоих – ни души… Если что, некого даже позвать на помощь.

– Кто вы? – спросила она прямо, вновь оборачиваясь к незнакомцу.

Он отступил на шаг. Выпрямился – и вдруг как будто действительно стал выше и тоньше, – поправил шейный платок, тщательно откашлялся, как оратор, перед тем как произнести длинную речь.

– «Часть силы той, что без числа творит добро, всему желая зла…»[2] – произнес он наконец с гордостью и тут же, снизив пафос, краем глаза покосился на девушку, чтобы убедиться, что произвел на нее впечатление. – Я – верный сын ночи и уродливый шрам на лице человеческого общества. Я вампир! Кровосос! Носферату, если вам привычней такое определение. И я к вашим услугам, юная леди! – неожиданно закончил чудак и поклонился.

– Кто? – переспросила Настя. В ее воображении тут же возник образ вампира – худощавая фигура, облаченная в черный плащ с кровавым подбоем, бледное, как лист бумаги, лицо с горящими, словно уголья адского пламени, глазами, небрежно падающая на пергаментный лоб прядь черных, смоляных волос.

– Э, да вас, барышня, понесло! – укоризненно покачал головой новоявленный вампир. – Откуда вы только такой ереси понахватались! По-вашему, все вампиры – эдакие демонические красавцы?! А знаете… Только тсс! Никому не говорите! – Он приложил палец к губам и огляделся в поисках потенциальных шпионов, а затем доверительно прошептал: – Я вот просто уверен, что наши сами платят газетчикам, чтобы те создавали им привлекательный роковой образ. Вот на это и идет вся вампирская казна, в то время как бóльшая часть рядовых вампиров прозябает в нечеловеческих! – он подчеркнул это слово, укоризненно подняв в небо палец, – условиях. Сырые подвалы, полуразвалившиеся гробы… Думаете, это полезно для старых костей? А обилие химии и некачественное питание? Все это, милая, напрямую, да, напрямую влияет на продолжительность жизни современного вампира. Мы стоим на грани вымирания, а они, видите ли, создают идеальный образ – еще бы блестками натерлись и организовали какое-нибудь шоу, чтобы окончательно превратить благородную идею вампира в низкую пародию!

Настя смотрела на него во все глаза. Открытое представление театра абсурда, никак не иначе!

– Ладно, – махнул рукой ненормальный, и фигура его снова приняла прежние габариты, – это и вправду вам, милейшая, неинтересно. Вам интересно добиться внимания объекта вашего обожания, и я, как и обещал, могу помочь в этом. Как говорится, если хочешь привлечь внимание человека – поднимись выше его!

С этими словами плотный господин немного приподнялся над землей – просто взял и повис в воздухе – и воззрился на девушку, видимо, в ожидании аплодисментов. По крайней мере, ей так показалось, и она даже пару раз хлопнула в ладоши. Как ни странно, беседа с ненормальным развлекла ее, а чувство пустоты и безнадежности временно отступило, сжавшись до размеров горошины. Чего бояться, когда решение уже принято?

– Так вы хотите превратить меня в вампира? – поинтересовалась она.

– Приятно, чертовски приятно иметь дело с умной особой! – закивал фрик, улыбаясь. – Новые чудесные возможности откроют перед вами любые двери и любые сердца! Вы сможете летать… ну не сразу, конечно, а когда-нибудь, со временем; обретете силу и скорость, многократно превышающие человеческие возможности; станете обаятельной… почти как я… Или по-другому, – поспешно поправился он, правильно разгадав выражение Настиного лица. – Соглашайтесь, юная барышня! Это воистину аттракцион неслыханной щедрости!

Девушка посмотрела себе под ноги на грязный тротуар, будто ожидая увидеть там подсказку.

– А как вас зовут? – опомнилась она наконец.

– Ах, имя – это такая формальность. Хотите звать меня Дракулой? Что, неужели нет? – Вампир захихикал, прикрывая маленький круглый ротик ладошкой. – Ах, барышня, барышня, как же я мог посягнуть на святое?! Ладно, можете обращаться ко мне «учитель». Если вы, конечно, согласитесь на мое предложение, а если нет, боюсь, наши пути разойдутся, как дилижансы на проселочной дороге. Ну как? Ну не томите старика! Видите же – он нервничает, у него очень больное сердце! – И вампир опять захихикал.