Джон Руссо - Нелюди

— Добрый день, Мэри, — сказал Чарльз. — Как вы себя чувствуете?

Старуха не отвечала, но доктор не обращал на это никакого внимания. Он осторожно откинул толстый слой одеял, чтобы осмотреть хрупкое иссушенное тело больной.

— Меня зовут Чак, доктор Чак… Вы меня помните? Я просто хочу убедиться, что у вас нет пролежней.

— Никаких пролежней у нее и быть не может! — злобно рявкнула Сара, и доктор от неожиданности вздрогнул и оглянулся. Ему почему-то казалось, что она осталась внизу. Очевидно, он был так озабочен состоянием Мэри, что даже не услышал, как она подкралась сзади и встала у него за спиной.

— Я постоянно ее мою, — не унималась Сара. — А еще я покупаю для нее мази и тальк, и не забываю переворачивать ее каждые два часа, как и положено.

— Хорошо-хорошо… — примирительным тоном произнес Чарльз и снова обратился к Мэри: — Видите, Мэри, какая у вас заботливая дочь! Вам просто повезло. Она вас очень любит. — Из чемоданчика он достал прибор для измерения давления крови. — Ну, а теперь давайте посмотрим, можно ли нам выходить на улицу. Вы ведь не отказались бы выйти сейчас прогуляться немного, а?

Мэри дернулась, и все ее тело напряглось, когда Чарльз начал обматывать иссохшую дряблую руку надувным манжетом. Старуха задрожала так, что затрепетали кружева на ее протертой до дыр ночной рубашке. Бывшие когда-то черными, а теперь блеклые и подернутые мутной пеленой глаза Мэри, запавшие под огромные морщинистые мешки век и почти невидимые на бледном лице с раздутыми склерозом сосудами, вдруг выпучились до предела, и казалось, вот-вот выскочат из орбит. Старушечий рот раскрылся, слюнявые губы затряслись и заплетающимся языком она хрипло прошептала:

— Огромные змеи… Огромные змеи… придут, чтобы погубить нас…

— Какие именно змеи? — спросил тут же Чарльз, чтобы заставить ее говорить дальше.

Но Мэри больше ничего не сказала. Чарльз пробовал выжать из нее хоть одно-единственное слово, задавая разные вопросы и провоцируя на разговор самыми неожиданными замечаниями, но все было тщетно.

— Оставьте ее в покое! — наконец не выдержала Сара. — Неужели до вас еще не дошло, доктор Чак, что от вас сейчас кроме вреда уже ничего больше не будет?!

— Простите, — сказал Чарльз. Он и сам постепенно начинал раздражаться.

— Спасибо вам за то, что вы приехали, — пробормотал Джордж. — И сделали все возможное.

— Вы не против, если я хотя бы измерю ей давление и прослушаю сердце? — предложил Чарльз.

Сара бросила на него холодный взгляд, резко повернулась и вышла из комнаты, громко стуча башмаками по лестнице.

— Делайте все, что считаете нужным, — согласился Джордж.

Чарльз достал фонендоскоп, прослушал сердце и легкие, осмотрел полость рта. Затем проверил кожные рефлексы и обнаружил, что они стали еще более вялыми, чем прошлым летом, когда он последний раз был у Стоунов. И давление тоже оказалось пониженным.

— В принципе она чувствует себя неплохо, — сказал он Джорджу после осмотра. — Конечно, общее состояние слабое, но этого и следовало ожидать — ведь она постоянно находится в постели без движения. Ей было бы лучше в больнице — по крайней мере, там она была бы под постоянным врачебным контролем, ей могли бы каждый день делать все необходимые процедуры…

— Сара не разрешит забрать ее, — угрюмо ответил Джордж.

— Понимаю, — посочувствовал Чарльз и грустно покачал головой. — И знаете… Может быть, она и права в чем-то. Ведь нет никаких гарантий, что в больнице Мэри выздоровеет. А иногда бывает и так, что пациенты буквально гаснут на глазах только из-за того, что не видят своих близких; особенно, если они уже привыкли к тому, что за ними ухаживают их родные.

— Сара тоже так говорит.

— Да, она очень мужественный человек. Вряд ли кто-нибудь сможет сделать для своей матери больше, чем она.

Когда Джордж и доктор уже садились в «лендровер», собираясь в обратный путь, Сара вышла на крыльцо и молча посмотрела на них, а когда машина тронулась, она громко прокричала им вслед:

— Такова воля Господа!

По дороге в поместье Чарльз вспомнил о необычных способностях Мэри и о том, как реагировали на них местные жители. О ней буквально ходили легенды. И каждый раз, когда она произносила какие-нибудь слова, все в округе считали, что в них скрыт какой-то ужасный тайный смысл, и ожидали несчастья. Чарльзу припомнился Том Стоун, который умер в собственной кухне от сердечного приступа буквально на следующий день после того, как Мэри предсказала это. Потом старуха заговорила о некой «кровавой руке», настойчиво повторяя это несколько раз. А через три дня местный почтальон Джед Уайз полез под косилку, чтобы извлечь из механизма попавшую туда виноградную лозу, и ему оторвало три пальца на правой руке. Что это — легенды? Совпадения? А может быть предчувствие? Чарльз не мог ответить на эти вопросы. Однако он был склонен считать, что здесь имеет место нечто напоминающее ясновидение или телепатию. Ведь если у человека сознание затуманено уже несколько лет, то, вероятнее всего, начинает активнее работать подкорка мозга, и от этого развивается сверхчувственное восприятие.

И тем не менее, даже если предположить, что Мэри Монохэн и обладает таким даром предвидения, все равно остаются непонятными ее слова насчет огромных змей. Скорее всего, это просто маразматический бред сумасшедшей старухи, которая всю свою сознательную жизнь как огня боялась ядовитых змей и жила в вечном страхе перед рептилиями. Но несмотря на то, что ее собственный муж умер на ее глазах от укуса гремучей змеи во время культовой церемонии секты змееносцев в церкви Христа-спасителя имени Карсон, Мэри продолжала посещать эту церковь вплоть до того самого дня, когда она окончательно слегла после шока в сарае. Остальные же члены семьи — Джордж, Сара и Джейни — и до сих пор не пропускали ни единой службы. А прошлым летом и сам Чарльз как-то пришел на молебен, чтобы потом описать его в психиатрическом журнале.

По его мнению, члены секты змееносцев были движимы гораздо большим, нежели просто буквальной трактовкой восемнадцатого стиха из шестнадцатой главы Евангелия от Марка — они были патологически одержимы своей христианской чистотой и праведностью, и змеи нужны были им для доказательства того, что их преданность Христу гораздо сильнее, чем у всех остальных верующих.

— Если вы не веруете в Господа Бога, — нараспев предупреждал суровый проповедник с лошадиными зубами, — то вам лучше держаться подальше от ящика со змеями. Если вы не веруете в спасителя нашего Иисуса Христа — отойдите прочь от ящика со змеями.