Роберт Стайн - Первый кошмар

Родители рассмеялись.

— А я, наверное, устроюсь официанткой, — вздохнула Коди, по-прежнему глядя в тарелку.

— Неужели вы действительно близнецы? — спросил папа, взявшись за коробку с хлопьями. Он часто задавал этот вопрос.

— А где Джеймс? — поинтересовалась Келли.

— Еще не вставал, — ответила мама, садясь за стол. — Наверное, боится, что мы его тут же заставим работать.

— Так он может проспать целый день! — воскликнула Келли.

Некоторое время все молча жевали.

— Что нам нужно сделать прежде всего? — спросила мама, положив ложку.

— На кухне так холодно и сыро. Надо бы проветрить ее. Коди, открой окно.

— Нужно спилить вон то большое дерево. Тогда будет светлее, — пояснил папа.

Коди открыла окно, высунулась наружу, глубоко вдохнула свежий воздух и сообщила:

— День чудесный.

Келли снова уставилась в тарелку и вдруг услышала ужасный звук, как будто тяжелый нож вонзился в плаху.

— Мои руки! Мои руки! — донесся до нее голос сестры.

Глава 4

Мама первой подбежала к окну, за ней папа.

Крики Коди перешли в шепот, исполненный боли:

— Мои руки! Мои руки!

Папа поднял окно, и Коди отшатнулась, безвольно уронив руки, словно марионетка.

Келли невольно зажала себе рот. Ей стало плохо. Она опустила глаза, молясь о том, чтобы рана сестры оказалась неопасной.

— О-ооо, мои запястья, — стонала та, все еще не поднимая рук. — Мои запястья…

— Какой ужас, какой ужас, — прошептала мама, обнимая ее.

— Попробуй пошевелить ладонями, — велел папа. — Посмотрим, действуют ли они. Если сломаны кости…

— Нет, я могу ими двигать, — объявила Коди и, морщась от боли, пошевелила ладонями.

— Слава богу, что ничего не сломано, — вздохнул с облегчением папа. Затем снял очки и потер переносицу.

— Нужно приложить лед, — предложила мама и кинулась к холодильнику, но остановилась. — Ах да, у нас же еще нет никакого льда.

— Ничего, кажется, скоро пройдет, — сообщила Коди, трогая свои запястья. — Просто… просто я перепугалась. Окно опустилось слишком быстро. Но вряд ли я сильно пострадала.

— Как же это случилось? — поинтересовалась Келли, наконец обретя дар речи.

— Сама не пойму, — ответила сестра, возвращаясь к столу. Окно с легкостью поднялось. Я вдохнула свежего воздуха. И вдруг оно опустилось так быстро, как будто его с силой пихнули!

Папа стал разглядывать раму, поднимая и опуская ее.

— Странно, — заметил он. — С виду все нормально. Пусть Хенкерс займется им, когда покончит с крысами.

— Хорошо лишь одно, — вздохнула Коди, — остаток дня должен пройти лучше.

К пяти часам Келли добралась туда, где условилась встретиться с сестрой, — в маленькое кафе, которое называлось «Угловым» и находилось в нескольких кварталах от школы.

Девушка вошла в помещение, вдыхая ароматы жареной картошки и гамбургеров, огляделась.

К сожалению, Коди еще не пришла. А так хотелось рассказать ей о прошедшем дне!

Келли села за столик у окна и снова огляделась. В кафе не было никого, за исключением двух подростковых парочек, устроившихся за столиком у стены. Они хохотали, гоняя солонку по столу, словно шайбу.

Должно быть, эти ребята учились в той же школе, куда предстояло пойти сестрам.

Келли внезапно вздрогнула, увидев рядом со своим столиком незнакомого парня. У него были волнистые черные волосы, темные дружелюбные глаза, а нос почему-то казался сломанным.

В ухе у парня торчала маленькая серебряная сережка. Поверх старых джинсов и вылинявшей тенниски красовался замасленный белый передник.

— Как дела? — спросил он.

— Замечательно! — отозвалась Келли и тут же почувствовала себя полной дурой.

— Будешь что-нибудь брать? — спросил парень, указывая в сторону кухни.

— Разве что колу, — ответила девушка и поглядела в окно. — Я жду мою сестру.

— Эй, Энтони, пошевеливайся! — донесся из кухни мужской голос. Из окошка раздачи показались две руки, держащих тарелки, наполненные гамбургерами.

— Это тебя зовут? — полюбопытствовала Келли.

— А ты как думаешь? — ухмыльнулся парень.

— Я прирожденный психолог, — усмехнулась девушка. — А вот попробуй-ка ты угадать мое имя.

— Ты и так его сказала — тебя зовут Психолог, — темные глаза Энтони засветились. — Странное имя.

Келли расхохоталась.

— Что-то я тебя раньше не видел, — заметил парень, вытирая руки о передник.

— Мы только что переехали в Шеди-сайд, — пояснила девушка. — Меня зовут Келли Фрейзер.

— И ты пойдешь в старшую школу? — спросил парень.

Келли хотела ответить, но из кухни снова донеслось:

— Энтони, пошевеливайся!

— Иду-иду, — крикнул тот и опять повернулся к девушке. — Сейчас принесу тебе колу.

Он поспешил к раздаче и подхватил тарелки с гамбургерами.

Вскоре подошла Коди, слегка взвинченная. Она сняла с головы ленту, и ее волосы развевались на ветру.

— Ну что, нашла работу? — поинтересовалась Коди, опускаясь напротив сестры.

Келли кивнула, и ее лицо расплылось в широкой улыбке.

— Ага, я нашла прекрасную работу. В магазинчике под названием «Крутая парочка».

— «Крутая парочка»? — переспросила Коди удивленно. — Что бы это значило?

— Разве не ясно? — ответила Келли. — Там продают одежду для влюбленных.

Коди недовольно поморщилась и пробурчала:

— И вправду круто. Я так и знала, что ты найдешь работу.

— Ну а ты? — спросила Келли.

— Ни фига, — покачала головой сестра.

— Ну, значит, найдешь завтра, — поспешила успокоить ее Келли.

— Ты еще не устала подбадривать меня? — огрызнулась Коди.

Келли открыла было рот, но тут появился Энтони и сказал:

— Так ты и есть сестра Келли? Что тебе принести?

— Ну, картошку и водички, — ответила Коди, мельком глянув на сестру. — Как только Энтони отошел, Коди наклонилась к ней и прошептала: — Он знает твое имя и знает обо мне. Значит, ты уже завела роман?

Келли невольно улыбнулась.

— Да мы поболтали всего минуту. Но, по-моему, он классный.

Коди пристально оглядела парня, потом согласилась:

— Кажется, да. И почему только я не пришла сюда первой? Почему всегда везет лишь тебе?

— Но он еще ничего не предлагал мне, — отозвалась Келли.

— Предложит, — мрачно пообещала Коди, не в силах скрыть зависти. — Предложит.

Когда сестры шли домой, солнце еще только начинало опускаться за вершины деревьев. Но стоило им свернуть на свою гравийную дорожку, как сделалось темно, словно ночью.