Макс Барри - Лексикон

– Да у нас тут поэт!

Веки девушки дрогнули. Ее губы приоткрылись.

– Контрекс хело сиг раттрак, – сказала она, или что-то в этом роде. – Убей себя.

Коротышка приставил дуло автомата к своему подбородку и нажал на спусковой крючок. Его голова откинулась назад. Высокий резко распахнул дверь фургона и поднял к плечу обрез. И разрядил его в девушку. Ее тело дернулось. Высокий прошел вперед, поменял магазин с пустого на полный и снова стал стрелять. По ангару разнесся грохот.

К тому моменту, когда высокий вернулся к фургону, Уил уже почти вылез из машины.

– Назад, – сказал высокий.

В его глазах плескалась смерть, и Уил ясно увидел, что отныне они оперируют абсолютными понятиями. Они обменялись осознанием этого. Уил забрался в машину. Сцепленные руки вдавились ему в спину. Высокий сдал назад, объехал тела и на большой скорости устремился в ночь. Он ничего не говорил и не смотрел в сторону Уила. Тот без всякой надежды наблюдал, как за окном мелькают здания. Возможно, у него и были шансы сбежать, но теперь они исчерпаны.

Портленд, шт. Орегон. Как вчера рассказали друзья и родственники техника, который застрелил двух человек и потом покончил собой и из-за которого Международный аэропорт Портленда на восемь часов прекратил работу, он страдал от депрессии, вызванной разрывом с женой.

Амелио Гонзалес, 37 лет, признался своему другу, что ему не для чего стало жить после того, как три месяца назад суд присудил опеку над двумя его детьми, 11 и 7 лет, бывшей жене, Мелинде Гонзалес.

Известно, что мистер Гонзалес обращался за медицинской помощью, и ему было назначено лечение антидепрессантами.

Коллеги мистера Гонзалеса до сих пор не могут поверить в случившееся и отзываются о нем как о дружелюбном, великодушном человеке, который всегда старался помочь другим.

«Амелио был чертовски хорошим парнем, – сказал Джероним Уэббер, который два последних года вместе с мистером Гонзалесом работал в подразделении технического обслуживания и эксплуатации воздушных судов. – Немного молчаливым, хотя у любого на его месте снесло бы крышу [подобными обстоятельствами]. Но уж такого я от него меньше всего ожидал».

Руководство аэропорта защищает свою кадровую политику, утверждая, что все сотрудники регулярно проходят обследование у психологов. Что касается мистера Гонзалеса, то с ним психолог беседовал всего четыре недели назад.

«Мы делаем все возможное, чтобы выяснить обстоятельства случившегося, – говорит Джордж Афтеркок, начальник службы безопасности Международного аэропорта Портленда. – Мы хотим понять, по каким причинам образцовый работник вдруг сорвался».

В субботу Амелио Гонзалес застрелил двух человек. Третья жертва, женщина, разбилась в автомобильной аварии, когда пыталась спастись. Их имена пока не названы.

Изначально считалось, что к стрельбе, устроенной Гонзалесом, имеет отношение и случившееся чуть ранее происшествие, когда взбудораженный чем-то мужчина бежал через зал прибытия, однако потом было установлено, что эти события никак не связаны.

В ответ на: http://nationstates.org/pages/topic – 8724511-post-16.html

Итак: в моем городе мы потратили $1,6 миллиарда на новую систему билетного контроля для электричек. Мы заменили бумажные билеты на смарт-карты, и сейчас через них они могут определить, где люди садятся и где сходят. Поэтому вопрос: стоило ли тратить на это $1,6 миллиарда?

Люди говорят: все дело в том, что власти некомпетентны. Ладно. Но такое происходит повсюду. Все транзитные сети принимают смарткарты, в бакалейных лавках записывают имена, в аэропортах устанавливают камеры с распознаванием лиц. Правда, эти камеры не срабатывают, когда люди пытаются уклониться от них. Например, их можно обдурить, надев очки. Мы ЗНАЕМ, что они неэффективны как средство борьбы с террористами, но все равно продолжаем устанавливать.

Все это – смарт-карты, системы обнаружения вторжения, технологии спутникового мониторинга автотранспорта для объезда пробок – весь этот кошмар не делает то, для чего он официально предназначен, потому что любой сможет уклониться от этих систем, если на самом деле того захочет. Они полезны только для того, чтобы отслеживать остальных из нас, 99,9 % тех, кто пользуется смарт-картами или чем-то подобным и позволяет отслеживать себя исключительно потому, что так проще.

Я один из таких – я не свернут на частной жизни и прочем в таком роде, и мне плевать, что эти организации хотят знать, куда я хожу и что покупаю. Меня волнует другое: на что все они ГОТОВЫ ради получения этих данных, сколько денег тратят и почему отказываются признать, что именно эти данные им и нужны. То есть получается, что информация по каким-то причинам стала очень ценной штукой, и мне интересно, для кого и почему.

Глава 02

– Гм, – произнес парень в бейсболке с длинным козырьком, так любимой дальнобойщиками. – Думаю… нет… секундочку…

– Не торопитесь, сэр, – сказала Эмили. – Дама никуда не денется. Ей, с ее юбками, вполне комфортно там. Она будет ждать вас весь день. – Она улыбнулась мужчине, стоявшему позади дальнобойщика. Мужчина улыбнулся ей в ответ, вспомнил о своей жене и нахмурился. Значит, этот парень отпадает.

– Слева, – сказала женщина в свитере с надписью «Я♥САН-ФРАНЦИСКО». Ее взгляд переметнулся на Эмили. – Я думаю.

– Вы думаете? – спросил дальнобойщик.

– Я абсолютно уверена.

Эмили подмигнула женщине. «Все правильно». Женщина едва заметно улыбнулась, явно довольная.

– Ну, не знаю, – сказал дальнобойщик. – Думаю, посередине.

– Дама очень шустрая, сэр. Нет ничего постыдного в том, что вы не поспеваете за нею. Ну, еще одна попытка.

– Посередине, – сказал дальнобойщик, потому что «Еще одна попытка» означало: «Хватит, Бенни».

Бенни, естественно, не был дальнобойщиком. Он нашел эту бейсболку в переулке. Но в ней, сильно надвинутой на глаза, и с всклокоченной бородой песчаного цвета он действительно походил на дальнобойщика.

– Ну, а теперь вы уверены? Вы же получили подсказку от этой госпожи.

– Теперь точно посередине.

– Как скажете, сэр. – Эмили перевернула среднюю карту. Толпа загудела. – Сожалею, сэр. Она сбежала от вас. – От нее потребовалась определенная ловкость, чтобы передвинуть даму слева направо, сделать Мексиканский переворот, но у нее все получилось. – А дама – слева, как и говорила та госпожа. Надо было прислушаться. А вы глазастая, сударыня… Очень глазастая. – Она перемешала карты, сгребла их и принялась перебрасывать из руки в руку, быстро, но не слишком. Толпа начала редеть. Эмили заправила за ухо прядь светлых волос. На ней была шляпа с цветастыми вставками и обвисшими полями, которые ей все время приходилось поднимать вверх, чтобы они не падали на глаза. – Хотите попробовать, сударыня? Всего два доллара. Для вас нет ничего проще, если вы такая глазастая.