Встреча с башкирской ведьмой - Айгуль Малахова
Неожиданно на солнце как будто набежала тучка, на меня наползла тень. Поднял голову и едва успел уклониться от коршуна, который с криком спикировал мне на голову! Резкая боль обожгла темя. Я вскрикнул, пытаясь сбить птицу с головы. Коршун взмахнул мощными крыльями, обдав меня ветром и взметнулся ввысь.
Всё произошло так быстро, что Леська даже не увидела ничего. Когда она подняла удивлённые глаза, я уже бежал к ним. Меня охватило острое чувство тревоги и непонятной жгучей тоски.
– Собирайся! – не своим голосом закричал я, хватая и натягивая шорты.
– Что случилось? – спросила она и тоже вскочила в страхе. – У тебя кровь!
– Потом! – я схватил Артура, едва дал жене подобрать вещи и потащил её в сторону деревни.
– Сейчас же уезжаем! – успел выкрикнуть я и вдруг услышал голос.
Тихий, мелодичный, он вплетался в шелест листьев, был нигде и одновременно везде. Казалось, сам ветер заговорил!
– Я тебя нашла! Ты мой, не забывай! – Пропел он.
Ужас сковал меня от этих негромких звуков. Я встал, как вкопанный. В-ведьма? Но как?
– У тебя кровь, – нежные пальцы жены коснулись моего темени, мгновенно ответившего вспышкой боли, – кто-то вырвал большой кусок кожи вместе с волосами. Что это было?
– Птица, – пытаясь взять себя в руки, ответил я, – огромный коршун налетел.
– Глупый! Ты что, из-за этого испугался? Сейчас домой придём, обработаю, – мелодично засмеялась Леська. Я всегда любил её смех. Даже если сильно злился в этот момент, оттаивал и сам начинал улыбаться. Но в тот раз он меня взбесил.
– Дура! – заорал я, чувствуя, как глаза начинает застилать кровавым туманом.
Очнулся от криков ребёнка и жены. Оказалось, я так сдавил бедного Артура, что он расплакался. Леська стояла передо мной, глядя со страхом, как будто на чужого человека, который пытается причинить ей зло.
Я отдал ей ребёнка и всю дорогу просил прощения, а она прижимала сынишку и сторонилась меня. Пришли домой к её родителям, Леська обработала мне рану. Помирились. Я сказал, что надо срочно отправляться домой, в город, но она отказалась. Говорила, что пока поживёт у родителей, мол, ребёнку полезно на природе побыть, сколько можно в каменном мешке сидеть. Я не стал настаивать. Быстренько собрался и уехал домой.
В городе успокоился понемногу. Жене звонил по нескольку раз в день, скучал по ним, просил приехать. Но Леська как будто отдалилась после того неприятного случая, разговаривала недолго, всё время находила причину, чтобы положить трубку.
Неделю тому назад я проснулся от протяжной мелодии, которая ворвалась в мой сон. Встал, прислушался. Тишина вокруг. Мелькнула мысль: может быть соседи развлекались музыкой. Посмотрел в окно. На улице было светло, как днём. Я взглянул на часы: три часа ночи. Огромная луна висела прямо над соседним домом, я даже залюбовался. Как будто в сказку попал. А потом увидел в этом огромном сияющем блине какое-то мельтешение. Присмотрелся – и едва не закричал в голос. Женщина в длинном платье передвигалась от одного края луны к другому. Её волосы были всклокочены и перемещалась она очень неправильно, как будто чья-то невидимая рука переставляла её с места на место, как шахматную фигурку. Твою мать, само по себе то, что над соседским домом летала женщина – было совсем неестественным!
Меня как будто окатило ледяным душем. Зубы застучали. А она… Вдруг стала приближаться! Я замер на месте, не мог двинуть ни руками, ни ногами, только с ужасом смотрел, как женщина становится всё ближе и слышал клацанье своих собственных зубов.
Она подлетела совсем близко. Казалось, протяни руку – и коснёшься её головы. С нарастающим ужасом я видел, что вместо лица у женщины затылок, хотя тело было повёрнуто ко мне передом. А потом у меня и вовсе в глазах помутилось. Потому что голова женщины повернулась на триста шестьдесят градусов, и я увидел её лицо.
Оно было бледным, совсем белым и едва не теряя сознание я понял, что это лицо той самой женщины из леса. Той ведьмы, от которой мне удалось сбежать три года тому назад. Глаза её были закрыты.
Ведьма вытянула руку, как будто пыталась нашарить меня, а потом внезапно распахнула глаза! Белесые бельма вместо зрачков упёрлись прямо в меня, и ведьма захохотала. Её рот раскрылся безобразно, на пол-лица, чёрной дырой ширился на белом лице. Смех ведьмы слился с мои диким воплем. Наконец паралич отпустил, и я смог двигаться, но даже не успел отпрянуть в сторону, как потерял сознание.
Очнулся утром. Голова гудела, как пустая труба, по которой шарахнули арматурой. Солнце заглядывало в окно, как будто говоря: «Ну что ты валяешься? Никакой ведьмы нет!» Только ночной ужас не просто был и исчез. Я начал чувствовать её, понимаешь? Как будто невидимая, она следует за мной везде неотступно. Уже не знаю, может быть и кукухой двинулся от переживаний.
С тех пор каждую ночь ложусь спать со включенным по всей квартире светом. Окна плотно закрываю шторами. Но страх никуда не исчезает и таблетки мало помогают. Пить боюсь ещё больше. Мало ли что с пьяных глаз примерещится. Есть толком не могу. Я знаю, моя история звучит, как байка мужичка под белой горячкой, но я не пил уже давно. И посоветовать здесь нечего, тоже знаю. Зачем рассказываю тогда? – Тимур опустил голову, с силой потёр бледное лицо, – не знаю. Вдруг пригодится тебе, может быть, книгу напишешь.
Он невесело хмыкнул. За окнами давно шумел автомобилями дневной город, глухой к чужим бедам, равнодушно нёсся по своим делам мимо, не замечая маленьких потерянных винтиков. Я наконец отошла от рассказа Тимура, который настолько увлёк, что казалось, будто я сама воочию видела юрту в лесу и девушку с нежной кожей.
– Дядя Тимур, – я неловко замолчала, подбирая слова, – мне кажется, вам надо обратиться к врачу. Не к психиатру! – торопливо добавила я, заметив, как он протестующе дёрнулся всем телом, – а к неврологу. Рассказать не всю правду, конечно, а то точно отправят к психам, а так… Полуправду. Про бессонницу, тревожность, кошмары. Всё какие-нибудь таблетки успокоительные выпишут.
– Да был я у невролога, – обречённо махнул рукой мужчина. Потом наклонился ко мне ближе и спросил доверительным шёпотом, – а ты сама теперь подумай хорошо и
