Йон Линдквист - Впусти меня

Он шел по лесной тропинке в поисках Йонни Форсберга.

Земля напьется его крови.

Темнело. Деревья обступали его, будто молчаливые толпы людей, с трепетом следящих за малейшим жестом убийцы, дрожа в неизвестности — кто из них следующий? Но убийца шел дальше. Он уже видел свою жертву.

Йонни Форсберг стоял на пригорке метрах в пятидесяти от дороги, уперев руки в боки. На его лице играла обычная презрительная ухмылка. Он думал, что все будет как всегда. Что он повалит Оскара на землю, зажмет ему нос и набьет рот мхом и еловыми иголками — ну или что-нибудь подобное.

Как же он ошибался. К нему приближался не Оскар, а Убийца, и рука Убийцы сомкнулась на рукояти ножа, готовясь к удару.

Убийца медленно, с достоинством, подошел к Йонни Форсбергу, заглянул ему в глаза и произнес:

— Ну здравствуй, Йонни.

— Здравствуй, Поросенок. Тебе разрешают гулять так поздно?

Убийца вытащил нож. И нанес удар.

— Ну, четверть шестого.

— Ага. Спасибо.

Мальчик не уходил. Он все стоял, не сводя глаз с Хокана, который воспользовался заминкой, чтобы шагнуть чуть ближе. Черт, все запорол! Естественно, мальчишка заподозрил подвох. Какой-то мужик вываливается из чащи, спрашивает, сколько времени, и стоит, как Наполеон, засунув руку за пазуху.

— Что это у вас там?

Пацан кивнул в сторону его колотящегося сердца. В голове был пусто, Хокан не знал, что делать. Он вытащил баллон и показал его мальчику.

— И что это за байда?

— Галотан. Газ такой.

— А зачем он вам?

— Ну… — Он пощупал резиновый наконечник, лихорадочно придумывая, что бы такое ответить. Врать он не умел. Это было проклятие всей его жизни. — Нужно для работы.

— И что это за работа такая?

Мальчик немного расслабился. В его руке болталась спортивная сумка, похожая на его собственную, лежавшую на поляне. Хокан указал на нее рукой с баллоном:

— На тренировку идешь?

Пацан перевел взгляд на сумку, и Хокан воспользовался выпавшим шансом.

Вскинув руки, он ухватил одной мальчика за затылок, другой прижал резиновый раструб к его губам и надавил клапан до упора. Послышался звук, напоминающий шипение огромной змеи, мальчик забился, пытаясь вырваться, но Хокан держал его железной хваткой.

Мальчик запрокинулся назад, потянув за собой Хокана. Шипение змеи заглушило все остальные звуки, когда они упали на присыпанную хвоей тропинку. Хокан лихорадочно сжимал голову мальчика, прижимая маску к его губам, пока они катались по земле.

Еще пара вдохов — и мальчик обмяк в его руках. Все еще придерживая маску, Хокан огляделся вокруг.

Без свидетелей.

Шипение баллона дикой мигренью заполнило мозг. Он зафиксировал клапан в нажатом положении, высвободил одну руку, нащупал резинку от маски и натянул ее мальчику на затылок. Теперь никуда не денется.

Он встал и оглядел свою жертву.

Мальчик лежал, раскинув руки. Рот и нос закрыты маской, на груди баллон с галотаном. Хокан еще раз огляделся по сторонам, поднял сумку мальчика и водрузил ему на живот. Затем поднял обмякшее тело и понес к поляне.

Пацан был не из хилых — бездыханное тело оказалось тяжелее, чем Хокан думал.

Он задыхался от напряжения, таща свою жертву по заболоченному лесу, в то время как шипение баллона резало слух, как зазубренный нож. Он даже старался сопеть как можно громче, чтобы заглушить этот звук.

С одеревенелыми руками и залитой потом спиной он наконец добрался до лужайки. Он положил мальчика в низине и лег рядом. Перекрыл газ и снял маску. Звук утих. Грудь мальчика мерно поднималась и опускалась. Минут через восемь он должен проснуться. Но не проснется.

Лежа рядом с мальчиком, Хокан изучал его лицо, водя по нему указательным пальцем. Потом перекатился ближе, заключил бесчувственное тело в свои объятия, крепко прижал к себе. Нежно поцеловал мальчика в щеку, прошептал на ухо: «Прости!» — и встал.

При виде беззащитного тела, распростертого на земле, на глаза навернулись слезы. Еще не поздно было остановиться.

Параллельные миры. Утешительная мысль.

Где-то существовал параллельный мир, в котором он не совершал того, что собирался совершить. Мир, где он пошел своей дорогой, оставив мальчика приходить в себя, недоумевая, что с ним произошло.

Но не здесь. В этом мире он подошел к своей сумке, открыл ее. Следовало торопиться. Он быстро натянул дождевик поверх одежды и вытащил инструменты. Нож, веревку, большую воронку и пятилитровую канистру.

Все это он разложил на земле рядом с мальчиком, в последний раз окинув взглядом его юное тело. Потом взял веревку и приступил к делу.

Выпад, еще выпад. После первого удара ножом Йонни понял, что на этот раз все будет по-другому. Из глубокой раны на щеке захлестала кровь, и он рванулся в сторону, пытаясь уйти, но Убийца его опередил. Пара стремительных взмахов руки — и он перерезает Йонни сухожилия коленей, тот падает, извивается на замшелой земле, молит о пощаде.

Но Убийца непреклонен. Йонни визжит как… свинья, и тут Убийца бросается на него, и земля напивается кровью.

Раз — это тебе за сегодняшнее! Два — за то, что ты заставил меня играть в покер на щелбаны! А губы я отрезаю за все те гадости, что ты мне говорил.

У Йонни лилось изо всех дыр, и он больше не мог ни сказать, ни сделать ничего плохого. Он был давно мертв. На прощание Оскар выколол ему глаза, пялящиеся в пустоту, — чпок, чпок! — затем отошел в сторону и взглянул на свою работу.

Вокруг трухлявого бревна, назначенного поверженным Йонни, валялись куски древесины, а ствол был искромсан ножом. Земля под здоровым деревом неподалеку, игравшим роль Йонни, когда он еще стоял на ногах, была усеяна щепками.

Правая рука, державшая нож, кровоточила. Небольшой порез у самого запястья, — наверное, лезвие соскользнуло во время удара. Не самый подходящий нож для этой цели. Он лизнул ранку языком, представляя, что пьет кровь Йонни.

Он вытер остатки крови бумажными ножнами, затем спрятал нож и отправился домой.

Лес, еще пару лет назад нагонявший ужас и казавшийся пристанищем врагов, теперь стал его домом и убежищем. Деревья почтительно расступались на его пути. Он не испытывал ни капли страха, хотя уже совсем стемнело. Он больше не боялся завтрашнего дня, что бы тот ни таил. Сегодня Оскар будет крепко спать.

Дойдя до своего двора, он на минуту присел на край песочницы — перевести дух, прежде чем отправиться домой. Завтра он раздобудет нож получше, с настоящей рукояткой, с этой, как ее, с гардой, чтобы опять не порезаться. Потому что это надо повторить.

Хорошая игра.

Четверг, 22 октября

Мама со слезами на глазах протянула Оскару руку через стол и крепко сжала его ладонь:

— Оскар! Больше никогда не ходи в лес один, слышишь?

Вчера в Веллингбю был убит мальчик его возраста. Об этом писали все вечерние газеты, и, придя домой, мама была сама не своя.

— Это бы мог быть… Даже думать об этом не хочу!

— Но это же в Веллингбю, а не здесь!

— Ты хочешь сказать, что злодей, способный напасть на ребенка, не может проехать пару остановок на метро? Или пройти пешком? Дойти до Блакеберга и проделать все то же самое тут? Ты часто бываешь в лесу?

— Не-ет.

— Я тебе запрещаю выходить со двора, пока… Пока его не поймают.

— И что, мне теперь и в школу нельзя ходить?

— Нет, в школу можно. Но чтобы после школы прямиком домой и ни ногой со двора, пока я не приду с работы.

— А когда придешь?

Тревога в маминых глазах сменилась злостью.

— Ты что, хочешь чтобы тебя убили? А? Вот прикончат тебя где-нибудь в лесу, а я буду сидеть и места себе не находить, пока ты там лежишь, порезанный на куски каким-то чудовищем…

На глаза ее навернулись слезы. Оскар накрыл ее ладонь своей:

— Я не буду ходить в лес. Обещаю.

Мама погладила его по щеке:

— Сынок, милый. У меня же, кроме тебя, никого нет. Если с тобой что-нибудь случится, я умру.

— Угу. А как это произошло?

— Что?

— Ну, убийство.

— Я-то откуда знаю. Какой-то сумасшедший зарезал мальчика ножом. Насмерть. Представляю, каково его родителям — наверняка жизнь кончена.

— А что, в газетах не было подробностей?

— Я не смогла такое читать.

Оскар взял «Экспрессен» и полистал. Убийству было посвящено четыре страницы.

— Только не читай!

— Да нет, я так, посмотреть кое-что. Можно я возьму газету?

— Я же сказала, нечего тебе это читать. От всех этих твоих ужасов один вред.

— Я просто хочу посмотреть, что по телику.

Оскар встал и направился в свою комнату с газетой. Мама неуклюже обняла его, прижавшись к нему мокрой щекой: