Элтон Иван - Адский поезд

Да. Это так и было. Внизу щелкнули челюсти какого-то существа.

Клац!

Он едва не остался без ноги.

— А-а-а-а-а-а-а, — завопил он, концентрируя энергию, — йо-у-у-у-у, йо-ху-у-у-у-у.

Вагон закончился. Черная дверь. Долбанный трейсер закрыл ее, и Саше пришлось приложить все свои усилия. При чем, он не сумел сделать это с первого раза.

Он напрягся.

— И-й-й-й-й-е.

Никакого эффекта. Он едва не заплакал. Так легко проиграть! Но ведь это не по правилам. Еще раз. Еще. Есть. Открывается. Сволочи!

Он выбежал. С разгону. И тотчас какая-та гадина едва не выклевала ему глаз. Это была птица с длинным клювом. Он увернулся, запрыгнул на стену, а там сидела сороконжка, и он взлетел. Взлетел над сороконожкой. И тогда стало ясно, что вагон открыт.

Вагон — платформа.

Поезд едет через город — какой-то невозможный город. Как будто его нарисовал Малевич. Даже и понять нельзя — трехмерный он или нет.

Вся платформа — настоящая полоса препятствий. Соперника же нигде не видно.

— Хорошо! — закричал он. — Хорошо. А где же правила.

И он продолжал бежать. Новая стена. А на ней — птица-скальпель. Хитрые, и в то же время, пустые акульи глаза. Абсолют зла и глупости.

Скальпель полоснул Сашу по руке, но — с внешней стороны. Иначе бы он вскрыл ему все вены. Петькин ударил птицу-скальпель по глазам, и она отлетела в сторону.

— Как вам это нравится, — услышал Костя.

Ему передали бокал с алкогольным коктейлем. Он оторвался от экрана, на котором показывали дуэль трейсеров и посмотрел на собеседника.

На этот раз он был достаточно нейтрален. Строгий костюм, доброжелательный взгляд. Немного лишнего веса. Доброта и добропорядочность.

Костя потянул коктейль через трубочку.

— Это — обед? — спросил он.

— Что ты, мой друг, — ответил он, — правила устанавливает твое сознание. И то, насколько оно открыто для перемен, и есть показатель. Ты должен строить или разрушить внутри себя. Никто за тебя ничего не сделает. Те, кто приходят на готовое, рано или поздно оказываются на тарелке. Запомни это.

— Мне нравятся птицы.

Костя посмотрел на Аню. Она была напряжена и бледна. Она переживала за Сашу. И вот, их взгляды сошлись. Костя выглядел оптимистом. К тому же, он где-то взял коктейль, и, к тому же — он нашел общий язык с одним из этих странных людей. Она попыталась спросить глазами — о чем это он там разговаривает. Костя пожал плечами и ухмыльнулся.

Алеша же смотрел на экран. Он переживал. Саша достаточно сильно проигрывал. Он был уверен, что именно в этой гонке решается их судьба.

— Все равно, он неплох, — сказал Он.

— Да. И правда.

— Вообще, я не думаю, чтобы он смог. Но жизнь заставляет.

— А если он сможет?

— Ты хочешь сказать, дам ли я ему шанс?

— Да.

— Это другой вопрос. А ты не удивлен?

— Чем же?

— Ведь мы впервые общаемся с тобой в таком облике.

— Мне кажется….

— Да, ты прав.

— Он выиграет.

— Он может выиграть. Это называется любовью к жизни.

— Значит….

— Я вижу, ты заволновался.

— Нет, мне нравится коктейль.

— Да. Выдержка его ингредиентов — пятьдесят лет.

— Я думаю, что он не выиграет.

— А вдруг.

— И обед не состоится?

— Я уже сказал. Все — внутри тебя. Снаружи ничего нет.

— Значит…..

— Все зависит от твоей веры.

— А их вера?

— И их вера. Но ты еще далек от того, чтобы понять это.

— Может быть.

— Это так. Все твое восприятие — это современное кино.

— Нет. С чего вы это взяли?

— Ты смотришь фильмы про вампиров?

— Нет.

— Хорошо.

Смертельная гонка продолжалась. Саша очутился в настоящем каменном мешке. Для того, чтобы выбраться из него, сверху был спущен канат. Кровь из раны, образовавшийся после касания с клювом птицы-скальпеля, так и хлестала. Хотя уже не так сильно, как сначала. Он поднялся по канату, подергался, прыгнул и очутился на очередной стене. Отсюда он увидел своего соперника. То был не так уж далеко, и догнать его было возможно. Петькин пробежал по стене, перепрыгнул через проем — на следующую стену. Внизу была яма, наполненная черепами.

Очень много черепов.

Поезд же продолжал нестись через ужасный город. На фоне домов, на фоне неба, виднелось тело гигантского воздушного корабля. На крыльях его вращались винты. Он напоминал дирижабль, совмещенный с самолетом.

Саша пробежал по стене и прыгнул вниз, в бассейн с водой, и тотчас все вокруг ожило. В бассейне водились черные жуки с острыми лапами. И они тотчас поспешили, чтобы впиться в жертву со всех сторон. Однако, Петькин был слишком резок. Он вращал своим телом, будто был вентилятором. Он выбрался из воды, смахнул с себя нескольких жуков, и здесь его ждала стометровка. Он пробежал ее. Соперник, казалось, был совсем рядом. Он карабкался на отвесную стену, в которой были выемки.

— Слива! — прокричал Петькин.

Черный трейсер на секунду остановился.

Воспользовавшись этим, Петькин сделал рывок вверх и сократил дистанцию на три метра.

— Признайся, что ты Слива!

Черный трейсер в ответ прорычал. Это были слова. Но что это был за язык?

— Черт, — ответил Петькин.

Его поразил язык во рту и трейсера. Он был строго треугольным.

Петькин летел вверх. Что-то давало ему силы. Он не знал, что это.

Быть может, когда-нибудь…..

Чемп.

Нью-Йорк.

Ком он, гайз.

Йо, мы продвинуты демократией.

Йо, HTML.

Когда-нибудь, но не теперь.

Он бежал вверх и не уставал. Это было невероятно. Белые кеды приближались.

Стена была почти бесконечной. Она ехала на фоне чертового города. Как это могло быть? Петькин ни о чем не думал. Он понимал, что таких поездов не бывает, и что происходит нечто, во что он так упорно старался не верить.

Если только: барокамера. Датчики. Наномашины. Электроды. Его мозг подвержен внешнему воздействию. Ничего это нет. Есть только реальность, есть Интернет, есть ЖЖ, есть камрады, амиго, жизнь в блогах, жизнь в блогах, жизнь в блогах…….

HTML.

HTML, амиго.

Он сделал шаг в сторону и — еще один рывок. И они поравнялись. Поезд был далеко внизу, и, на фоне черно-белых нагромождений города его не было видно. Небоскребы уходили далеко, далеко вверх. Одни были одномерны. Они не были 3D, как тот мир, в который жил Петькин.

Они сошлись взглядами. Черный трейсер открыл рот и проговорил какую-то абракадабру. Это напоминало заклинание.

— Слива, — сказал Петькин.

Паркурист ухмыльнулся и обнажил зубы. Они были заточены треугольником.

— Сука!

И — новый старт. Старт к бесконечной вершине. Саша собрал в себе все силы. Он верил в победу продвинутости.