Чарльз Линдли - Книга привидений лорда Галифакса, записанная со слов очевидцев

Вскоре после этого слуга открыл гостиницу, где, как легко себе представить, история про руку скелета стала непременной темой разговоров среди завсегдатаев бара. Как-то поздно вечером в гостиницу зашел посетитель в плаще и низко надвинутой на глаза шляпе и попросил чего-нибудь выпить.

– Та ночь, когда повалило старый дуб, была точь-в-точь как эта, – обратился хозяин к одному из своих знакомых.

– Да, – ответил тот. – Должно быть, среди обломков скелет выглядел особенно жутко.

– Какой скелет? – неожиданно из своего угла подал голос незнакомец.

– О, это длинная история, – ответил хозяин. – Видите руку в стеклянном ларце? Если хотите, я расскажу, как она там оказалась.

Хозяин ждал ответа, но незнакомец молчал. Он прислонился к стене и застыл, словно его хватил столбняк. Он не сводил глаз с руки, то и дело повторяя: «Кровь, кровь». Тут и в самом деле кровь стала медленно капать с его пальцев. Через несколько минут он будто бы очнулся, сообщил, что он Джон Боднейз, и попросил, чтобы его отвели в магистрат. Там он признался, что в приступе ревности забрался в сад дома Мэри в день свадьбы. Увидев ее одну в комнате, он вошел, схватил ее и, зажав рот, чтобы не было слышно криков, утащил к водопаду. Она сопротивлялась так отчаянно, что он ненамеренно толкнул девушку в расщелину, где ее совсем не было видно. Опасаясь, что его обнаружат, он скрылся, даже не удостоверившись, мертва она или нет. Он бежал и все это время жил за границей, пока неодолимая сила не привела его сюда, на место преступления.

После этого признания Боднейза отправили в тюрьму графства, где он и скончался, не дожив до суда.

Предостережение подводной лодке

Фрэнсис Кэдоган писал лорду Галифаксу, что «эта история хорошо известна среди старших офицеров, командовавших Средиземноморской флотилией в 1919 году».

Среди командиров подлодок, действовавших во время войны у юго-восточного побережья Англии, был один офицер, которого мы будем называть Райн, человек замечательной внешности и огромного обаяния, любимец на корабле. Он был из того сорта людей, в чьем присутствии все приободряются.

Эти лодки обычно уходили на две-три недели патрулировать воды от Голландских отмелей до входа в залив Джэйд-Бэй. Ночью они шли по поверхности, а днем, опасаясь бесчисленных германских самолетов, уходили на глубину, всплывая через определенные интервалы, чтобы поднять перископ. Лодка Райна ушла в одно из таких плаваний, и, так как она не вернулась, все были убеждены, что лодка затонула, либо потопленная немцами, либо по какой-то иной причине.

Через семь или восемь недель после этого другая субмарина патрулировала воды фактически в том же квадрате, что и лодка Райна. Она шла на малой скорости, едва подняв над поверхностью перископ, у которого в тот раз дежурил помощник командира. Необходимо было соблюдать осторожность, поскольку опыт подсказывал, что поднимать перископ даже на такую высоту было делом очень рискованным. День выдался тихий и солнечный, вдруг офицер, осматривавший морские просторы, закричал: «Боже милостивый, это же старина Райн машет нам как сумасшедший!».

Они тут же продули балласт, чтобы всплыть на поверхность, командир и весь экипаж ни секунды не сомневались, стоит ли идти на такой риск. Несколько моряков забрались в боевую рубку, а оттуда на палубу со спасательными концами в руках, пока другие готовились оказать помощь товарищу. Но когда лодка поднялась на поверхность, Райна так и не увидели, хотя день стоял ясный и были предприняты дальнейшие поиски. Однако офицер был уверен, что видел именно Райна, и никто не усомнился в его словах. Райн был человеком такой запоминающейся внешности, что не узнать его было невозможно; к тому же в последнее время о нем не говорилось ничего такого, что могло бы возбудить воображение.

Вскоре в воде заметили объект, дрейфовавший как раз по курсу, которым шла лодка. Когда судно поравнялось с ним, оказалось, что это были две мины, на которых субмарина непременно подорвалась бы, если бы Райн не помахал, чтобы предупредить экипаж.

Мертвец, не обретший покоя

Эта история была опубликована в «Блэквудз мэгэзин» за декабрь 1892 года.

За пять лет до событий, описанных в этой истории, Джордж Вудфолл, богатый и уважаемый житель Сиднея, любимый представителями всех сословий за справедливость и добросердечие, внезапно исчез, не оставив ни малейшего следа. Его исчезновение стало настоящей сенсацией, и, поскольку его дела оказались в абсолютном порядке, версия о самоубийстве отпала, и возникли подозрения, что Джордж Вудфолл убит. Разгадка так и не нашлась, и через два года после исчезновения человеку, который заслужил право называться общественным благотворителем, был поставлен памятник.

Меня зовут Пауэр, преподобный Чарльз Пауэр. Я священник приходской церкви Св. Хризостома, в Редферне, в Сиднее; и несмотря на духовное звание, я не могу назвать себя человеком слабым или предающимся тщетным мечтаниям. Мне сорок лет, и я не женат. Моя жизнь протекала обыденно и ровно, не помню, чтобы я становился жертвой расстройства чувств. До сих пор я не верил в потусторонние явления, считая их иллюзиями, плодом умопомешательства, пусть временного и легкого. И должен признаться, что если бы я один был свидетелем описанных ниже событий, то не счел бы возможным доверять своим впечатлениям по причинам, которые изложил выше, и не стал бы предпринимать дальнейших разысканий; а значит, то, что известно нам теперь, могло бы никогда не выйти на свет и мятущаяся душа так и не обрела бы мира и покоя. Но достаточно обо мне.

О моем друге Уильяме Роули я могу сказать, что он человек сходного со мной образа мыслей. Занятия наукой – всемирную известность ему принесла разработанная им система каналов Нового Южного Уэльса – не способствовали бы развитию его фантазий, даже если бы он имел к этому природную склонность, которой на самом деле у него не было. Другими словами, его можно назвать трезвомыслящим, практичным и начисто лишенным воображения человеком.

Есть лишь одна вещь, которая должна остаться за рамками этого повествования: точное место, где происходили описанные ниже события, дабы кто-нибудь чересчур любопытный не потревожил одинокую могилу в горах, где покоятся останки человека, если и согрешившего, то уже понесшего свое наказание.

Нетрудно представить, с каким удивлением и ужасом узнали жители Сиднея о судьбе Джорджа Вудфолла. Когда уважаемый и всеми любимый человек, проживший среди нас двадцать лет, внезапно исчезает, все общество оплакивает его, словно родного отца. И теперь, когда покров спал, и тот, кого мы почитали почти святым, предстал перед нами совсем в ином свете, наше удивление совершенно понятно. И хотя это чувство может перерасти в умах некоторых в презрение, я скажу: не судите его, потому что вы не знаете, какие мучения он претерпел. Не судите, пока сами не претерпите того же, и даже тогда не судите его, ибо вы не знаете ужасной судьбы этого человека. Рассказ же поведет Уильям Роули, чье захватывающее повествование намного превосходит мои убогие попытки отдать должное несчастному.