Алексей Самойлов - ЯКнига

— Не позволяйте себя обманывать! — вторил Яков, горящим взором окидывая находящихся неподалёку равнодушных солдат.

Мне это только кажется? Почему моё тело медленно исчезает? Почему я перестаю чувствовать свои ноги? Почему я почти не чувствую своё лицо? Мне это только кажется.

На свой страх и риск я подкралась к мешку Якова и выдернула из него одну Книгу. Но меня снова подхватила под руку Мария и быстро увела с площади. Некоторое время мы бежали, пока я не сказала:

— Стоп, подожди! Может, мы зря бежим.

И, наконец, посмотрела на Книгу. Она висела в воздухе на моих уже невидимых, почти метафорических руках… Может быть, я сплю, но скоро проснусь и удивлюсь тому, что я на самом деле существую.

«Безусловная Любовь» — было написано на обложке Книги, но имени Автора я не увидела. Я открыла первую страницу — там почему-то находилось зеркало, и я заглянула в него.

«Безусловная Любовь» — было написано на моём лице, которое плавно растаяло, когда зеркало приблизилось.

И мне стало по-настоящему страшно.

— Мария, что со мной?

Мария улыбнулась. Откуда я знаю её?

— Ты горишь… горишь… горишь…

Она отобрала Книгу и спрятала в заплечный мешок, затем помахала рукой у меня перед глазами.

— Я здесь, со мной всё в порядке, — откликнулась я.

— Я тебя плохо вижу. Пойдём.

В мешке Марии было тепло и уютно.

На какое-то мгновение глаза самопроизвольно открылись. Огонь… вокруг меня, внутри меня, везде и всюду огонь… согревающее и спасающее пламя. Кто сказал, что гореть — это больно? Всё наоборот, вода для Книги — боль, а огонь…

— Неси котелок, сейчас воду вскипятим.

Они читают мои мысли? Что ж, здорово. А если я спрошу, как там Мухомор, мой четвёртый Читатель?

— Он приходит в себя, — донёсся далёкий женский голос.

— Вот и чудесненько. Мухомор у нас гением будет. Молния абы в кого не попадает!

Странный запах. Полынь? Очарование? Леночка?

— Спасибо за абсент. Хорошо горит, зараза!

Моё тело… где оно? Я видела только огонь вокруг. Где моё сознание? Кто я? Кто во мне ещё жив и почему я перестала что-либо чувствовать?

— А-а-а-а-а-а… Помогите…

Мой крик! Это я кричу, мне больно… Это не сон, это не видение… не может быть!!! Я хочу проснуться… закройте меня, я не хочу, чтобы меня читали! Не читайте меня, пожалуйста… Помогите… Что вы делаете… люди…

— Давай вернёмся на площадь.

— Это кто говорит? — Мария остановилась и замерла.

— Это я, Анна, зову тебя.

Откуда появилось желание? Я не знаю. Но то, что я, Книга, могла говорить с человеком, находясь у него в мешке за плечами, и человек меня слышал и понимал… Чудо?

Мешок был залатан в нескольких местах, и я могла наблюдать улицу сквозь щель.

На площади происходило ужасное. На деревянном помосте стоял столб. Обнажённую девушку привязали к столбу и сжигали живьём. Палачей я не видела, зато слышала шум взволнованной толпы и чувствовала липкие слёзы Марии на своих щеках.

— Это же Анна! Господи, что они делают! Она живая!

Я почувствовала, что Мария побежала, но два стражника преградили ей путь.

«Почему Книги не сжигают себе подобных?» — спросила я.

— Анна, я здесь! Я здесь… Анна, я здесь… Я здесь… — Мария упала на колени, кричала, плакала и неистово молилась.

К ней подошли какие-то люди. Я их помнила, но не знала. Иисус, Симон, Андрей, Фома…

— Её предал Иуда, — сказал Фома.

— На её месте должен быть я, — сказал Иисус.

— Она спасает тебя, — добавил Андрей.

Я потеряла сознание от беспомощности и на миг открыла глаза. Как же мне легко… Как легко!!! Главное, чтобы он жил. «Главное, чтобы он жил». Главное, чтобы Он жил…

Крот, Динозавр, Жанна и Ирина сидели вокруг костра. Я видела их головы откуда-то сверху, всё ещё чувствуя сладковато-очаровательный запах густого дыма. Там, внизу, в огне догорала Книга — то, чем я никогда не была.

Вдруг Ирина сложила руки в молитвенном жесте и посмотрела на меня — в небо. Она что-то прошептала про себя, но я услышала только одно слово: «Спасибо».

Я благодарно улыбнулась ей в ответ.

И это было последнее, что я запомнила перед тем, как забыть навсегда.

Меня окликнули. Мне почудилось? Нет. Меня касались. Сколько времени прошло? Нисколько. Вот только что я делаю в лесу, летом, вечером, да ещё в таком виде?!

— Привет! Я Саламандра, Дух Огня. Меня зовут Эон, — услышала я незнакомый голос.

Хорошо. Замечательно. Боже, какая ты красивая!

— Привет, меня зовут Безусловная Любовь. Я — Литературное Произведение.

— Ты тоже Боже, ты тоже красивая. Но у тебя непонятное имя, у тебя длинный и странный титул! Впервые встречаю такую душу.

Замечательно. Хорошо. Ты мои мысли читаешь.

— А не придумать ли тебе прозвище? — предложила Эон.

— Знаешь, давно мечтала об этом. Может быть, прозвище «Анна» подойдёт? Как ты думаешь?..

«Я не думаю» — ответила Эон и обволокла мою руку.

Мы полетели.

Небольшая комната, единственным источником света в которой был бронзовый канделябр с тремя витыми свечами, казалась воплощением вечного тепла и робкой тишины. Беззвучно тикали настенные часы, за окошком накрапывал мелкий осенний дождь. За столом из красного дерева сидел пожилой мужчина в больших очках и что-то записывал в толстую тетрадь. Вся стенка перед ним была увешана написанными в разных стилях портретами одного и того же человека, известного среди людей как Иисус Назаретянин. Не сильно разбираясь в живописи, я всё же могло отличить приглаженную пастель от кусковатого масла, а сюрреалистическую темперу — от примитивной детской акварели.

«Хрестос, Мэри, 4 года» — прочитало я и спустилось чуть ниже. На столе моего Автора лежали уже изданные Книги, ради любопытства я прочитало имена некоторых из них:

«Учение Храма», «Сектоведение», «Опыт Дурака», «Апологетика», «Лирика», «Восстание Ангелов», «Кольцо Нибелунгов».

Автор на секунду приостановил писание, задумался, посмотрел на меня.

— Ты чудо, — сказал он. — Какое же ты чудо!

— Знаю, — рассмеялось я.

— Ещё пара абзацев, хорошо? И, пожалуй, будем завершать. Времени полтретьего ночи, да и вообще, весна на дворе.

— Вроде как осень? — засомневалось я.

— Вечно ты путаешь время и вечность! — рассмеялся Автор. — За то и люблю.

— Я тебя тоже люблю! — откликнулось я. — Завершай меня. Пожалуйста.

Автор благодарно улыбнулся в ответ.

Я открыла глаза, но не увидела света. Вокруг меня недоумённо хлопали глазами странные существа в мягких переплётах с одинаковыми рисунками на обложке. Они оглядывали меня со всех сторон, копошились и попискивали. От этой суеты соседи оживали и принимались подражать тем, кто привёл их в чувство.