Сергей Пономаренко - Кассандра

Утром позвонил по полученному у Богданы номеру телефона, и мужчина, назвавшись диковинным именем Седрах, назначил время приема — три часа дня. Леонид не выдержал и поинтересовался:

— У вас имя индийское?

— Нет, оно не имеет к Индии отношения, оно — древнехалдейское. История этого имени…

— Спасибо, при встрече расскажете, а то я спешу.

Очень не хотелось Леониду идти на поклон к Никодиму Павловичу, но другого выхода он не видел: иначе можно было поставить крест на затее с картинами, которая ему уже влетела в копеечку. Отказ выставить его картины на аукционе сводил на нет все предпринятые до этого усилия, делал бесполезными затраты, и было понятно, что Никодим Павлович только этим не ограничится.

Предпринятые попытки Леонида дозвониться к нему по мобильному заканчивались тем, что коллекционер сбрасывал его звонок.

Пришлось встретиться с Тимой, бегающим в «шестерках» у Никодима Павловича, и через него попытаться договориться о встрече с его шефом. Тима, не откладывая дело в долгий ящик, при Леониде позвонил Никодиму Павловичу. Но как только тот услышал о просьбе Леонида, сразу ответил категорическим отказом. Тима лишь пожал плечами, выражая свое недоумение:

— Видно, ты ему здорово насолил.

Снятие картин Смертолюбова с аукциона полностью рушило все планы Леонида, когда, казалось, удача уже близка. Новые переговоры с администрацией сайта «Аукцион» ни к чему не привели, но ему прозрачно намекнули, что следует найти общий язык с Никодимом Павловичем. Пришлось Леониду вновь встретиться с Тимой, напоить его, дать «в долг» сто баксов за домашний адрес коллекционера.

Никодим Павлович жил в центральной части города, на тихой улочке, в пятиэтажной «сталинке». Входная дверь подъезда оказалась на кодовом замке, и Леониду пришлось полчаса ожидать, пока кто-нибудь из жильцов выйдет или войдет. Его спасителем оказалась невысокая девушка с огромным нетерпеливым сенбернаром, но когда Леонид попытался проскользнуть внутрь, она заслонила ему проход и устроила допрос.

— Вы к кому идете? — строго спросила она, придерживая пса, рвавшегося погулять.

— К Никодиму Павловичу, на третий этаж, — признался Леонид, не сводя с пса глаз.

— Раз так — проходите, — смилостивилась девушка.

Мощная бронированная дверь с глазком видеонаблюдения подсказала Леониду, что он у цели.

— Что вам угодно? — отозвался домофон голосом Никодима Павловича на его звонок в дверь.

— Простите меня, Никодим Павлович, я вчера не совсем корректно вел себя, — Леонид виновато опустил голову. — На меня очень подействовала смерть Стаса Новицкого, и я был сам не свой.

— Бог простит. Зря пришел — я не обидчив. Обижаются слабые люди, которые не могут за себя постоять, а я к ним не отношусь.

— Я согласен на ваши условия относительно картин Смертолюбова.

На минуту повисло молчание, Леонид терпеливо ждал, переминаясь с ноги на ногу.

— Напомни, какие условия? — вновь возник голос.

— Передать вам на реализацию три картины сроком на три месяца за пятьдесят процентов от выставленной стоимости.

— У вас плохая память, молодой человек. На шесть месяцев за тридцать процентов!

У Леонида перехватило дыхание, и он еле сдержался. «Вот сволочь! Режет без ножа — хочет даром взять. Но делать нечего, не надо было вчера вести себя как осел».

— Похоже, у меня с памятью совсем плохо, позабыл — все так, как вы говорите. Мне крайне неудобно вас просить, но, может, все же сорок процентов?

— Поговорим, — смягчился голос в домофоне. — Проходи. — Дверь открылась.

На пороге его встретил Никодим Павлович в расшитом золотом красном атласном халате, его правая рука покоилась в кармане.

— Чаем угощать не буду — мы люди деловые. А ты молодец, умеешь вовремя исправлять ошибки. Только запомни, есть такие, которые невозможно исправить, — это как жизнь и смерть. Так что впредь вначале многократно подумай о возможных последствиях своих слов.

— Спасибо за совет и простите меня. Стас был моим ближайшим другом, и я еще не отошел после его нелепой смерти.

Весь коридор квартиры коллекционера был завален картинами, которые висели на стене плотными рядами, стояли стопками на полу, лицом к стене.

— В гостиной негде сесть: картин много, никак не приведу все в порядок, денег на более просторную квартиру не соберу, — пожаловался хозяин, останавливаясь перед закрытой дверью в комнату, служащую, по его словам, спальней. Здесь также все было увешано и заставлено картинами, стояло несколько больших напольных фарфоровых ваз, блиставших позолотой, и античные скульптуры. «Копии или оригиналы?» — заинтересовался Леонид. В скульптуре он не разбирался, а вот Стас был ходячей энциклопедией, специалистом по любому антиквариату.

Вся обстановка спальни состояла из узкой допотопной кровати, маленького столика и одного стула. Хозяин уселся на кровать и предложил стул гостю.

— У вас, наверное, здесь картин — тысяча, а то и больше! — с восхищением отметил Леонид, в уме умножая на число с пятью нулями — картину более дешевую такой уважаемый коллекционер не стал бы у себя держать, — и полученная цифра приятно вскружила голову.

— Более трех тысяч, ну и другого антиквариата хватает, — Никодим Павлович кивнул на вазы, скульптуры. — Не каждый художественный музей может похвастаться такой подборкой, как у меня. Всю сознательную жизнь собираю.

— Такое богатство… не боитесь? Ведь живете один! — не удержался от вопроса Леонид.

— Не один. — Никодим Павлович достал из кармана блестящий пистолет. — «Вальтер», именной, прекрасно умею с ним обращаться. Второе мое увлечение — это стрельба. Также в квартире имеется сигнализация и все прочее. Но мы отвлеклись… Хорошо, я соглашусь, уступлю в цене, но только одной картины, пусть будет сорок процентов, остальные две по тридцать.

— Вероятно, вы захотите взять те картины, которые выставлены на аукционе… Были выставлены. Вчера мне позвонил…

— Раз они стоят на аукционе, то пусть стоят. Я слышал, у тебя возникли небольшие трения с администрацией аукциона…

«Не с администрацией, а с тобой», — мысленно поправил Леонид.

— Я это улажу. А мне нужны такие картины… — Он достал из кармана бумажку и прочитал: — «Агхори», «Жук, терзающий девушку», «Кассандра».

Услышав последнее название, Леонид вздрогнул.

«Снова Кассандра! Откуда этот пенек знает названия картин, которые я никому не показывал? Он был до меня у Эльвиры или она ему дала список картин? Конечно, она, и никто другой. Похоже, что-то затевается за моей спиной, а я как слепой котенок».