Ольга Морозова - Веер (сборник)

Вид девушки растрогал Леонида Ивановича.

— Да помилуйте, дорогая! Никто не собирался вас увольнять! Мало ли что говорит моя жена… Разве я говорил что-то подобное?

Девушка помотала головой.

— Вот видите. Работайте спокойно. Только сообщите всем, что я сегодня не принимаю.

Анфиса обрадованно закивала.

— Вы будете меня сегодня наказывать?

— Вас?! Наказывать?! Да за что же?! Что вы такого сделали? Уж не хотите ли вы сказать, что провинились передо мной?

Взгляд Анфисы вдруг сделался томным, она выскользнула за дверь и быстро вернулась с чёрной кожаной плёткой в руках. Леонид Иванович недоуменно наблюдал за ней.

— Наказывать своих рабынь нужно для профилактики. — Анфиса лукаво улыбнулась и протянула Леониду Ивановичу плётку, одновременно упав на четвереньки и задрав узкую юбку, выставив на обозрение розово-белые ягодицы по которым тонкой змейкой вились резинки чёрного пояса от чулок.

К такому Леонид Иванович оказался не готов. По своей натуре он был человеком мягким, к садизму не склонным. Хотя надо признаться, зрелище показалось ему заманчивым и привлекательным. Тем более, что никогда ранее в своей скудной на события жизни ему не приходилось видеть ничего подобного. Часть тела, без всякого смущения выставленная на показ услужливой секретаршей, манила и будоражила его воображение, хотя, к его великому сожалению, там, где, собственно, всё должно было проявиться особенно заметно, царила тишина и покой. Леонид Иванович смущённо отвернулся и прогундосил:

— Нет, сегодня я вас не буду наказывать. Настроение не то… извините…

Анфиса вскочила на ноги, одёрнула юбку.

— Как скажете… просто я подумала… вы захотите разрядиться… ну, как обычно, когда не хотите работать.

— В другой раз, милая, — ответил Леонид Иванович уклончиво.

Анфиса быстро удалилась за дверь. Леонид Иванович проводил её взглядом. «Занятный старик, — подумал он, — мило развлекался. Эта Анфиса тоже ничего себе штучка, пикантная». Он вышел из кабинета и столкнулся с Анфисой, деловито сидящей за рабочим столом. На её челе он не заметил ни грамма смущения. Леонид Иванович кивнул ей, она улыбнулась искусственной улыбкой и начала разбирать бумаги. Леонид Иванович спустился в сад. Тут у него слегка отлегло от сердца, когда он услышал пение птиц и почувствовал лёгкое дуновение ветра.

Он отправился искать пруд с золотыми рыбками. Сад оказался огромен, и после получасового блуждания Леонид Иванович наконец нашёл, что искал — пруд с венецианским мостиком. Пруд был немаленьким, обложенным по краям диковинным камнем.

Леонид Иванович уселся на бортик и уставился в прозрачную глубину, выискивая глазами золотых рыбок. Вода была словно стекло — всё, до последнего камушка, светилось, как на ладони. Рыбки, крупные и красивые, лениво перемещались по акватории, и, по всей видимости, чувствовали себя превосходно. Леонид Иванович засмотрелся, задумался, перестав замечать время. Неизвестно, сколько он так просидел, но вдруг ощутил лёгкий дискомфорт, будто он не один. Леонид Иванович оторвал глаза от рыбок, просканировал окружающее пространство и обнаружил стоящего за спиной человека в строгом костюме. Тот расплылся в улыбке.

— Простите, что беспокою, но ваша жена ищет вас.

— Что ей нужно?

— Не знаю. Она не сказала. Просто велела вас найти. Вы пройдёте в дом?

— Пусть придёт сюда. — Леониду Ивановичу не хотелось покидать окрестности пруда.

— Я скажу ей, — мужчина быстро испарился. Леонид Иванович продолжал сидеть, но очарование одиночества и уединения покинуло его.

Вскоре он услышал шаги и увидел Мотрю. Она была одета в короткую юбку и туфли на немыслимо высоких каблуках. Длинные распущенные волосы колыхались в такт шагам. Леонид Иванович про себя отметил, что ноги у неё тоже отменного качества.

— Как прогулялась, дорогая?

— Превосходно. Купила шубку из шиншилл. Ужасно стильная, тебе понравится. Но я не за этим. Артурчик здесь и согласен. Только дорогой, он ведь можно сказать вне графика… упустил ради тебя выгодного клиента, думаю, надо ему подкинуть премию.

— Что ты, радость моя, это не вопрос. Премия, значит премия… размер на твоё усмотрение.

— Ты душка! Кстати, ты уволил Анфиску?

— Нет, не уволил.

— Почему? Ты же обещал!

— Не нужно устраивать истерик по такому ничтожному поводу, дорогая! — В голосе Леонида Ивановича появилась сталь. Он хоть и был человеком робким и стеснительным, но если на него начинали давить, то в нём просыпался вулкан Везувий. На его прежней работе знали об этой особенности его характера и старались не задевать за живое. — Анфиса прекрасный работник — грамотный, умный, исполнительный. Она выполняет все мои задания, у неё нет ни одного замечания! За что, по-твоему, я должен её уволить? За то, что она кому-то не угодила? Это абсурд! В конце концов, есть законы! И вообще, я не намерен это больше обсуждать! Прошу тебя, не вмешивайся в мои дела. Так что там с Артурчиком?

— Всё хорошо. Мы ждём тебя в спальне. — Мотря выглядела немного раздосадованной, но сдержалась. — Хочешь, я сама всё проверю?

Леонид Иванович сменил гнев на милость.

— Хочу. Пожалуйста, проверь всё.

Леонид Иванович встал, обнял Мотрю за талию, и они пошли в сторону дома.

В доме они прошли в уже знакомую Леониду Ивановичу спальню, и Мотря немного повеселела. Она включила телевизор и настроила канал, где Леонид Иванович увидел комнату с огромной кроватью, накрытой жёлтой простынёй. Этот предмет мебели оказался в комнате единственным. Потом Мотря подошла к изголовью кровати, где ночью спал Леонид Иванович, и отодвинула изящным пальчиком металлическую бляшку на стене, напоминающую раковину. Это оказалось банальным отверстием в соседнюю комнату, очевидно, предназначенным для подглядывания. Мотря поманила Леонида Ивановича пальцем, и он прислонился лбом к стене, заглядывая в глазок. Его взору предстала всё та же комната, только теперь в натуральном виде.

— По-моему, всё хорошо. Как ты находишь? Видно прекрасно. Ничего лишнего, как ты и хотел. Только тела. Тела и ложе.

— Тела и ложе?

— Ну да. Это твоё выражение. Ну, я побежала, мне нужно подготовиться. Артур уже пришёл. Потом поделишься впечатлением.

— Да, беги.

— Минут через пятнадцать. А впрочем, сам увидишь по телевизору. Ну, развлекайся, милый! Я буду стараться для тебя. Поцелуй свою кошечку! — Мотря вытянула губы для поцелуя, и Леонид Иванович чмокнул её.

Подпрыгивая, как жираф на высоких каблуках, что, по всей видимости, означало бег, Мотря удалилась. Леонид Иванович уставился в телевизор. Сначала там ничего не происходило, но потом вошёл свирепого вида качок в одних плавках, если микроскопический кусок ткани можно так назвать, а за ним Мотря в костюме, что называется, «ню». Леонид Иванович покраснел. Качок грубо схватил Мотрю за талию и без обиняков притянул к себе. Мотря сделала вид, что сопротивляется. Качок бросил её на кровать и бухнулся сам. Они начали возиться, как участники греко-римской борьбы, потом перешли к жарким лобзаниям и более откровенным ласкам. Леонид Иванович наблюдал за действом со смешанным чувством стыда и интереса. Потом, спохватившись, перебрался к глазку и стал наблюдать дальше воочию. В какой-то момент зрелище захватило его, и он почувствовал в низу живота тепло и некоторое шевеление спящего мёртвым сном органа. Он помял его, радуясь, что никто не видит, дёрнулся пару раз, испытав что-то вроде пародии на оргазм, и оторвался от глазка. Ему было стыдно. Конечно, он и раньше смотрел порно, но чтобы подглядывать в замочную скважину… этого не доводилось. Мотря и Артурчик извивались в пароксизме страсти, Артурчик потрясал перед носом Мотри огромным членом, а Мотря стонала, как мартовская кошка. Леонид Иванович, вынужденный лишь бессильно наблюдать, пришёл в дурное расположение духа и выключил телевизор, решив лечь спать. С непривычки день показался ему ужасно длинным.