Татьяна Корсакова - Печать василиска

– Доброе! Да какое ж оно доброе?! – возмутилась та. – Игнат Петрович преставился, а вам все доброе!

– Ну так все там будем, – Толик зевнул.

– Зевает он! – Марья Карповна осуждающе покачала головой. – Ночь шастали неведомо где, домой только под утро приперлись, а теперь он зевает!

Только под утро?.. Аля бросила быстрый взгляд на Толика. Оказывается, этой ночью в поместье вообще никто не спал. Вот и Толика где-то черти носили.

– Так дело ж молодое, – Николай виновато улыбнулся, – а у вас в Полозовых озерах такие барышни красивые имеются.

– Имеются, – домработница кивнула, – да только не про вашу честь те барышни! Ишь, моду взяли: приедут, девок попортят и обратно в город.

– Да не портили мы никого! Что ты, мать, такое говоришь?! – усмехнулся Толик. – Мы, можно сказать, наоборот – породу улучшали.

– Вот язык без костей! – Марья Карповна незло перетянула парня полотенцем по спине. – Что есть-то будете, породистые?!

– Нам бы яишенки, – попросил тот. – Уж больно знатная у вас яишенка получается.

– И с сальцем, – добавил Николай и подмигнул Але.

Аля яишенку есть не стала – это ж с ума сойти, сколько калорий! – ограничилась овсяной кашей и чашкой зеленого чая. Когда она выходила из кухни, по лестнице спускались и привычно переругивались Вадим Семенович с Эллочкой. Тоже, значит, выспались.

Оставаться в доме не хотелось, Аля вышла во двор, к фонтану. Умытая ночным дождем мраморная шкура змея сыто лоснилась на солнце, а у несчастной девушки недоставало второй руки. Аля вздрогнула, отвела взгляд. Ну что же за мерзость такая прямо перед парадным входом! Хоть бы Агафья Сидоровна распорядилась снести это безобразие. Стараясь не смотреть в сторону змея, Аля обошла фонтан, направилась к хозпостройкам. В кармане джинсов лежали стянутые со стола кусочки рафинада – угощение для Звездочки.

– Хозяйка! – знакомый голос заставил ее остановиться. Товарищ Федор сидел на завалинке, в нескольких метрах от дома. – А вы куда, хозяйка?!

– Да какая ж я тебе хозяйка?! Это ты теперь здесь всему хозяин! – Аля подошла к парню и, увидев его разбитое в кровь лицо, нахмурилась. – Товарищ Федор, что случилось? – она осторожно коснулась ссадины на Федоровой щеке. – Кто тебя так?

Детская радость в васильковых глазах сменилась мрачной решимостью.

– Никто! Сам! – товарищ Федор независимо вздернул подбородок.

– Не мог ты сам. Кто тебя избил? За что? – Аля присела рядом, взяла парня за руку, спросила ласково: – Ну скажи мне, кто тебя обидел?

– Неважно! – товарищ Федор сжал ее ладонь. – Он думает, что я его боюсь, а я не боюсь! Я просто не знаю еще, как мне правильно поступить. Если бы он только мне угрожал, я бы не побоялся, честное слово! Но он сказал, что если я не буду молчать, то другому человеку будет очень плохо.

– Кто – он? О ком ты?

– Не могу сказать. Вы вчера спрашивали, кого я видел, а я все никак вспомнить не мог. Это от бабушкиной травы. А сегодня вспомнил, но он меня ночью поймал и побил.

О господи, сплошные загадки!

– Где он тебя ночью поймал?

– Тут, у озера.

– А что ты делал ночью у озера?

– Не помню, – синие глаза в обрамлении белесых, выгоревших на солнце ресниц, потемнели. – Я спать лег, а проснулся на озере. И этот рядом...

– Ну кто он? – Аля перешла на шепот. – Товарищ Федор, честное слово, я никому не расскажу.

– Не могу, – парень упрямо мотнул головой. – Он сказал, что если я стану болтать, то с вами может что-нибудь плохое случиться, а я не хочу, чтобы с вами случалось плохое. Вы хорошая, вы мне очень нравитесь, – он сказал это и покраснел.

Бедный мальчик... А может, и не просто мальчик, а ее родной дядюшка... как все запутано...

– А это правда, что я теперь в Полозовых воротах самый главный? – Взгляд товарища Федора снова сделался прозрачным. – Правда, да?

– Правда, – Аля кивнула.

– И теперь я тут даже жить смогу?

– Сможешь. А ты хочешь тут жить?

– Не знаю, – он пожал плечами и вдруг снова покраснел: – Я бы вас охранял.

Он бы ее охранял... Вот такой у нее замечательный защитник. Какая-то тварь избивает его, а он молчит, потому что боится, что тварь эта может ее, Алю, обидеть.

– А баба Агафья говорит, что нельзя мне в поместье. Даже сейчас, когда оно все равно мое. Баба Агафья много всякого говорит, я не всегда понимаю... – Товарищ Федор нахмурился, а потом расплылся в беззаботной улыбке и спросил: – Вы, наверное, к Звездочке идете?

– К Звездочке, – Аля достала из кармана рафинад. – Вот, у меня для нее угощение.

– Я с вами, – он решительно встал с завалинки. – Мне надо со Звездочкой помириться.

Аля спорить не стала, может, и получится у товарища Федора помириться с лошадкой. Не зря же Марья Карповна говорит, что у него дар – животных понимать.

Звездочка мириться не хотела. При виде товарища Федора лошадка словно с ума сошла, заметалась в стойле, захрапела. Не помогали ни уговоры, ни даже рафинад. Стоило только товарищу Федору приблизиться, как Звездочка с жалобным ржанием взвивалась на дыбы.

А парень расстроился до слез. Вышел из конюшни, прижался спиной к скрипучим воротам, сорвал с головы фуражку, сжал виски ладонями, точно в приступе головой боли. И в глазах его васильковых тоже была боль, боль и какая-то детская обида.

– За что она меня так? – спросил он Алю. – Я же ее люблю. Я ж за ней ухаживал всегда, а она брыкается.

– Может, заболела? – предположила Аля.

– И кот Мурзик на меня шипит. Всегда ластился, на колени лез, а сейчас шипит и в руки не дается, – товарищ Федор всхлипнул. – И дядь-Витин Мухтар теперь на меня брешет, чуть за руку не укусил, когда я его погладить захотел. Они меня теперь все боятся и не любят.

– Неправда, – Аля провела ладонью по веснушчатой щеке. – Я тебя люблю и ни капельки не боюсь. Видишь?

Этой малости, невинной ласки хватило, чтобы товарищ Федор расплылся в счастливой улыбке и думать забыл о своих горестях и обидах.

Они шли обратно к дому, когда их окликнули Николай с Толиком.

– Давайте не будем их ждать, – товарищ Федор посмотрел на Алю умоляюще. – Они плохие.

– Они не плохие, – Аля покачала головой, – просто глупые. Они не хотели тогда тебе плохо сделать, просто не подумали, что ты плавать не умеешь.

– Я же им говорил, что не хочу купаться, а они не послушались.

– Вот я и говорю – глупые. Прости их.

Пока Аля уговаривала товарища Федора, парни успели их догнать.

– Привет, начальник! – Толик протянул товарищу Федору руку. – Что-то вид у тебя не очень. Подрался, что ли, с кем?

– Не подрался, упал просто, – товарищ Федор опасливо покосился на протянутую ладонь и осторожно, точно ожидал подвоха, ответил на рукопожатие.