Монстры повсюду - Тим Каррэн
В клуб вошёл Дагон и, посматривая на часы, присел за стойку. Все видели, что у него красные глаза. Он вытащил из кармана таблетницу и открыл крышку. Дрожащими руками закинул в рот две таблетки «Прозака», затем – две «Дарвоцета» и запил всё порцией виски «Джим Бим».
Отец Йиг, Ктугха, Азатот и Тёмный Хан, игравшие в карты, сделали вид, что ничего не заметили. Они знали, что с Дагоном последнее время было сложно. У него были проблемы. Они не знали, какие именно; не хотели знать.
- Ты чёртова развалина, - поморщился Ктулху. – Проклятый ипохондрик.
Дагон бросил на него язвительный взгляд.
- Ты и представить себе не можешь, как мне хреново.
Ктулху повернулся к нему лицом и взмахнул рукой.
- Ты и представить себе не можешь, как мне хреново, - передразнил он высоким фальцетом. – Чёртова баба. Давай, будь мужиком! Разберись с собственным дерьмом. Ну, давай! Пойдём на танцпол, снимем по паре-тройке шлюх и устроим вечеринку, как в Средние века!
- Я не могу, - выдавил Дагон.
- Почему нет? Спешишь домой делать маникюр? Или брить ноги под свои гейские песенки? Я прав?
Дагон залпом опрокинул порцию виски.
- Потому что я импотент, ясно? Теперь доволен?
Ктулху скривился, покачал головой и отвернулся. Открылась дверь, и в клуб вошёл, покачивая бёдрами чуть больше, чем необходимо, Хастур. Он снова начал зависать в гей-барах в Деревне, но все решили закрывать на это глаза. Все, кроме Ктулху.
- Посмотрите, кто пришёл! Тот-кого-нельзя-называть… Или Та? – рассмеялся Ктулху и решил, что это уж точно звучит, как вызов. - Никак не бросишь посасывать свои мясные сигаретки? - Он снова рассмеялся и сделал глоток виски. - Эй, знаете, что общего между Хастуром и затонувшей подлодкой? Они оба полны мёртвой спермы!
- Ой, иди ты в задницу, - пропел Хастур, глядя в зеркало и поправляя аккуратно уложенные волосы. – Чем я занимаюсь и с кем я занимаюсь – не твоё дело, сладенький.
- Успокойтесь, - произнёс Отец Йиг. – Оба.
- А я тут при чём? – вскинулся Ктулху; ярость закипала в нём и грозила выплеснуться наружу ядовитым варевом. – Этот парень - пижон, и мы все это знаем. Он же педик!
- Ага, - кивнул Чёрный Цатоггуа.
Ктулху смерил его ледяным взглядом.
- А ты, дерьмоголовый, лучше достань руки из трусов и принеси мне пива, лады?
Дагон всхлипнул и… внезапно от него начало доноситься странное, электронное пиканье. Он побледнел и схватился за грудь; глаза расширились от страха, а губы затряслись.
Ктулху оттолкнул Хастура, схватил Дагона за рубашку и рванул её в стороны, обнажая приклеенный к груди передатчик. Дагон отшатнулся, тяжело дыша и дрожа.
- Прослушка! – взревел Ктулху. – На этом ублюдке прослушка! Он работает на СБ!
И прежде чем кто-то успел его остановить или хотя бы задуматься об этом, Ктулху выхватил «браунинг» калибра .45 и проделал четыре дыры в груди Дагона. Дагон упал на пол. Вокруг его тела моментально набежала лужа крови и чего-то ещё, что кровью не являлось. Ктулху подошёл ближе и выпустил ещё две пули ему в голову.
- Чёртова крыса, - прошипел он.
Комнату заполнил запах гнили. В дверь вошёл Азатот: рубашка навыпуск, сложенная газета подмышкой.
- Я бы на твоём месте, парень, никуда пока не уходил, - произнёс он.
10: Буйство.
Это было последней каплей.
Ктулху потерял всё, и теперь не было пути назад. К чёрту Старца! К чёрту его новый порядок! Ктулху не мог его принять. Он вышел из машины. Точнее, он вырвался из неё, сметая всё на своём пути.
Он возвышался над зеленеющим и спокойным городом Аркемом; его щупальца свивались и раскручивались; крылья так молотили по воздуху, что создавали смерчи. Ктулху сметёт этот город с лица земли. Возможно, если бы он не был так взбешён, не влил в себя до этого пару бутылок виски и не закинулся метамфетамином, ничего бы этого не происходило. Возможно. Проблема была в том, что это копилось уже долгое время, и никто, кроме кричащего сейчас народа, не был действительно удивлён.
Конечно, Ньярлатотеп появился, а как же. Как раз в тот момент, когда Ктулху схватил кого-то бегущего и кричащего щупальцем и раздавил в кровавую кашу. Конечно, Ньярлатотеп сказал, что для Великого Ктулху ещё не поздно повернуть назад. Что он может всё прекратить. Что они смогут всё исправить. И если они сейчас успокоятся и поговорят, Старец спустит это с рук, Ньярлатотеп уверен.
Но Ктулху послал его трахнуть собственную мать и продолжал разрушать, разламывать и крушить. Здания падали. Машины превращались в груды покорёженного металла. Люди становились похожи на лужицы малинового желе. Тех, кого не удавалось растоптать, он съедал. Он ходил от дома к дому, срывая двери, пробивая крыши и хватая находящиеся внутри угощения. Всё, чего он хотел – всё, что ему было нужно, - это несколько девственниц для жертвоприношения. Как в старые добрые деньки. Но ему попадались только бордели, и приходилось довольствоваться тем, что есть. Он опустил щупальце на одно из зданий, и оно развалилось в труху. Из-под обломков выскочил Хастур. На нём была кожаная мини-юбка, сапоги на шпильках, ажурные чулки и блондинистый парик.
- Эй, ты что делаешь, большой безмозглый кретин? – прокричал он. – Как девочкам работать в таком шуме-гаме?
Но Ктулху лишь отшвырнул его (или её?) в сторону и продолжил. Он не прекращал часами. В конце концов, когда окраина Аркема начала напоминать город после бомбёжки, Ктулху прилёг на руины, уставший и опустошённый. Почему же он не чувствует удовлетворения? Его это беспокоило.
- Всё? Закончил? – спросил Ньярлатотеп.
Ктулху недовольно заворчал.
- Кажется, я сказал тебе отвалить.
11: Последствия.
А потом началась далеко не красивая
