Анджей Ваевский - Сноходец

— Леш, а Леш? "Бабушке", видать, того, совсем нехорошо, — Аленка подергала вольношатающегося верзилу за рукав, показывая в сторону сползающей по стене Яринки. Приступ накрыл настолько внезапно, что девушка не успела опомниться и отреагировать, как увязла в кисельном тумане потери сознания. Расплата за содеянное настигла в этот раз слишком быстро. Как Лешка "Синеглазка" подхватил ее на руки и отвез на флет — она не помнила. Свое прозвище "спаситель" получил за вечный фингал под глазом.

— У тебя что, сосудам совсем трандец? — поинтересовался Лешка, сидя на крае кровати и внимательно разглядывая Яринку. — Ты это, не сердись, надо было тебя раздеть и помыть. Ощущение, что сосуды полопались везде, обширное кровотечение. Пришлось сутки пичкать тебя "Викасолом", явно передоз, так что не дергайся особо, приходи в себя, — выпалил он скороговоркой.

Она попыталась что-то ответить, но поняла, что говорить не может. Поврежденная разрывом сосудов гортань отказывалась воспроизводить звуки. Не зная, почему онемела, Яринка разразилась слезами, решив, что потеряла дар речи навсегда, что в этот раз её наказали гораздо серьезней, чем в первый. Уж слишком сильные материи она задела, копнула слишком глубоко, вытаскивая товарищей из тюрьмы.

— Тише, тише. Все наладится. Просто не напрягайся, дай организму восстановиться, — успокаивал Лешка.

Он изо дня в день не отходил от постели, выхаживая девушку, как самая заботливая сиделка. Ватный тампон на карандаше стал основным "оружием". Смоченным в лекарстве тампоном Лешка с видом заправского лекаря смазывал гортань Яринки, чтобы раны быстрее зажили и голос вернулся.

Рыцари и дамы

Два месяца шепотом. За окнами вовсю буянил март, ранней весной вызеленив лужайки, взрывая липкие почки на деревьях, когда Яринка наконец-то смогла говорить нормальным голосом. Медленно, но все же организм восстанавливался. Оккупированная под лечебницу квартира принадлежала восемнадцатилетнему оболтусу, досталась от покойного деда в наследство и была выставлена на продажу. Но пока в ней подживали все, кому не лень, а на трехкомнатной площади "не лень" было многим. И все же Лешка отвоевал для Яринки и себя целую спальню с большой кроватью, никому не позволяя находиться там дольше, чем требуется, чтобы поинтересоваться самочувствием девушки и порадовать ее своим присутствием.

На больницу денег не хватило, хотя скидывались "всем миром". Пришлось заниматься самолечением, в чем Лешка проявил незаурядные способности. Правда, сама Яринка подсказывала, что ей надо. Вынужденная практика в больнице маленького городка оказалась полезным знанием. Да и от бабушки Акулины девушка по народным методам знала, что и чем лечить. Потихоньку, помаленьку, но все же болезнь отступала. А потом и вовсе стало не до самочувствия.

Лешка не пришел ночевать, что было непривычно. Он, конечно, свободный гуляка, но поспать любил, да вроде и не особый искатель приключений. Бывший актер, оставшийся не у дел после развала Союза. Бывшая жена оттяпала квартиру при разводе, оставив безработного еще и бездомным. И все же он не унывал. Навязывался экскурсоводом к иностранцам, пользуясь знанием города и хорошо подвешенным языком, иногда подрабатывал в театре на эпизодических "кушать подано". Хоть какие-то, но деньги. Жил по друзьям. И все бы ничего, но беспробудно пил. Даже по майдановским меркам. И все же то, что он не пришел на ночь, обеспокоило Яринку. Она поехала на Майдан. Новости пришли быстро.

Они сидели компанией в Пассаже, в "Близнецах". Несколько ребят, пара девчонок. Одна из барышень затеяла свару с кем-то, кто с ней пытался познакомиться. Ребята вступились, когда шибко ретивый кавалер схватил девушку за воротник. Оказалось, что он не один. Завязалась драка. Первый удар ножом пришелся Лешке чуть выше ключицы, глубоко вспоров мышцы, второй вошел в спину, пробил почку на три сантиметра, как сообщили позже врачи.

— Где он?! В какой больнице?! — Яринка была готова вытрясти душу из Талиты, виновницы драки.

— Он меня отругает, если скажу тебе, — отпиралась та

— Отругает или нет, это еще вопрос, а я тебя сейчас здесь закопаю, если не скажешь!

Талита назвала больницу.

— Ну, здравствуй, дорогой, — Яринка вошла в палату, узнав у врача, куда перевели пациента после реставрации почки.

— Ирочка… только не ругайся, — виновато улыбнулся Лешка.

— Не буду. Говори, чего надо, — Яринка перевела дух. Живой, говорит, судя по глазам — хочет водки. Зеленый после наркоза.

— Жена? — поинтересовался мужик с соседней койки.

— Ага, — отчего-то радостно ответил Лешка.

В больнице он пробыл три дня.

— Ир, во вторник следователь придет. Мне с ним лучше не встречаться.

— И что ты предлагаешь?

— Забери меня отсюда.

— Крыша совсем поехала? Леш, у тебя почка, и это не шутки

— Ничего, понимаю. Вычухаюсь. Нельзя мне следака, я же фактически бомж. Поверь, в бомжатнике будет хуже, чем в спальне под твоим присмотром.

— Черт, как ни крути…

Изучить карту, "заботливая жена" ведь. Переписать препараты дозировки и время приема. Найти машину и увезти на Кловский, где пока еще жили. Второй сбор денег по Майдану на лекарства.

— Поворачивай филейную часть, поиграем в медсестру, — Яринка держала в одной руке шприц, в другой — проспиртованный ватный тампон.

— Эй-эй, ты чего удумала? Разве таблеток недостаточно?!

— Не дрейфь, опыт имеется, — терпеть возражения девушка была не намерена.

Когда снимала швы, на это зрелище сбежались посмотреть все пожильцы квартиры.

— Вам что здесь, цирк? — возмутился Лешка.

— Кино, лежи и не вякай, будем бантики снимать, — Яринка сунула "пациента" лицом в подушку и приступила к процедуре. Двенадцать швов. Память о реставрации почки.

— Где ты этому научилась?

— Лучше тебе не знать, через что мне пришлось пройти в постижении больничного опыта.

Он пришел поздно, пьяный и с компанией. Успел выскользнуть из квартиры еще днем, когда Яринка вышла в магазин. Должен был еще отлеживаться, беречь себя, могли разойтись швы.

— И что теперь с тобой за это сделать? — Яринка уселась на спинку кровати, готовясь выслушать оправдания такому бестолковому поведению.

— Можешь ударить, — Лешка улыбался. Кроме них в комнате еще был Рустам со своей девушкой.

— Леш, я ведь ударю.

— Так давай, — и вытянул нагло лицо вперед, словно подставляясь. Провоцируя.

Она неторопливо встала, подошла… и смачно врезала с кулака в скулу.

— Ииир, ну почему под глаз? — обиженно заскулил Лешка, чувствуя, как расползается синяк.