Юлия Басова - Миссия – любовь

Роберт молчал. Его явно что-то беспокоило, но он не признавался в этом, – видимо, не хотел меня огорчать. Я не стала допытываться: не хотела выпускать счастье из сердца. Мы были здоровы, свободны, а значит, у нас все получится! Я не сомневалась в этом, – правда, пока еще не знала мнения Стронга.

В комнату вошла официантка, с обожанием посмотрела на Роберта и спросила:

– Вам что-нибудь еще принести?

Меня она как будто не заметила.

– Принесите счет, пожалуйста! – быстро ответил он.

Официантка огорченно протянула:

– Уже уходите? А можно с вами сфотографироваться?

Роберт разрешил. Счастливая девица выхватила из кармана мобильник и, заметив, наконец, меня, попросила:

– Девушка, вы не могли бы?

– Конечно!

Взяв телефон, я нацелила объектив на Роберта и девицу, которая судорожно вцепилась в своего кумира. Он стоял невозмутимый и спокойный, с официальной улыбкой на устах. Я нажала на кнопочку и сказала:

– Готово.

Официантка не сразу отлепилась от Роберта, но ей все-таки пришлось это сделать. Во мне опять стала просыпаться ревность. Я подумала, как нелегко, должно быть, Стронгу в те моменты, когда на меня глядят другие мужчины – так же влюблено и страстно, как сейчас смотрит на него эта официантка.

Когда она ушла, я сказала:

– Знаешь, это может показаться смешным, но мы с тобой почти в равном положении. Тебя будут всегда преследовать женщины, потому что ты знаменит и очень красив. Меня всегда будут преследовать мужчины, потому что…

Роберт мрачно перебил меня:

– Да, твоя идея с необитаемым островом не так уж плоха. Только, боюсь, нас никто туда не пустит.

– А куда пустят? Я готова с тобой оказаться в любой точке мира. И даже вселенной.

– В расход нас пустят, я боюсь, – мрачно отшутился Стронг.

Настроение резко ухудшилось, и я попросилась домой:

– Что-то утомилась, хочется прилечь.

Роберт обеспокоенно положил мне ладонь на лоб:

– Да нет, вроде не горячая, а то я уж испугался.

Он был абсолютно прав – я чувствовала себя прекрасно. Просто мне нужно было побыть одной, чтобы переварить услышанное сегодня. Для одного дня информации действительно было многовато. Да и последняя фраза Роберта не добавила оптимизма. В душе зародилось предчувствие беды.

Стронг расплатился по счету. Ему, знаменитости с мировым именем, сделали огромную скидку. Я вспомнила, что в автосалоне тоже заплатила меньше, ничего для этого не сделав. «Мы отлично подходим друг другу. Две звезды, блин!» Я фыркнула, но веселье пропало, уступив место мрачной задумчивости.

Мы молча погрузились в «Рэйнджровер» и поехали по вечерней Москве.

– Мне завтра после учебы нужно будет поехать в салон, машину забрать. Ты подбросишь?

Роберт кивнул. Мы проезжали мимо Кремлевской стены, вдоль которой прогуливались пары. Некоторые девушки держали в руках цветы, подаренные кавалерами. Я вспомнила про букеты:

– Мне было очень приятно очнуться от болезни и увидеть цветы. Спасибо тебе. – И через паузу спросила: – Скажи, а ты умеешь читать мысли?

Ответ был очевиден, но, услышав: «Да. А ты не догадывалась?» – я уточнила:

– И мои тоже?

– Твои – почти нет, – спокойно отозвался Роберт, – ты ведь наполовину Ясная. Я только могу чувствовать, что тебе плохо. Или больно.

Именно это мне и хотелось узнать. Мысль о том, что он может хозяйничать в моей голове, вызывала беспокойство, которое теперь рассеялось.

Мы выехали из города. Вечерело, и небо стало затягивать облаками.

– Вот и осень накатила, – задумчиво проговорила я.

Роберт не ответил – он мог не слышать, уйдя в свои мысли. Меня не удивляли перепады его настроения: слишком много проблем, слишком много забот. Его жизнь – совсем не такая легкая и сладкая, как могло бы показаться на первый взгляд. Да и моя жизнь меняется, тесно переплетаясь с его, Роберта, жизнью. Детство кончилось, а взрослый мир оказался совсем не таким, каким я его себе представляла.

Мы подъезжали к дому. Я тихонько сжала руку Роберта. Говорить не хотелось. Стронг остановил джип у калитки и повернулся ко мне. От одного его взгляда сердце забилось сильнее.

– Ты так прекрасен, – тихо прошептала я.

Он как будто не слышал меня. Его серые глаза были полны затаенной боли. Я почувствовала, как он тянется ко мне, чтобы поцеловать, и замерла в предвкушении. Но он вдруг остановился на полпути. Дернувшись, словно от боли, он прошептал:

– Иди. Иди, прошу тебя.

Затем отвернулся и посмотрел куда-то в сторону, еле слышно процедив:

– Мне очень плохо. Я должен тебя защитить, и в первую очередь от себя.

Это было произнесено с таким отчаянием, что я не посмела ослушаться. Я выскочила из машины, аккуратно хлопнув дверцей, затем кое-что вспомнила и постучалась в тонированное стекло «Рэйнджровера».

– Роберт, а что такое «телефраг»?

Стронг вскинулся:

– Откуда тебе известно это слово?

– Не знаю. Приснилось ночью.

– Это в компьютерных играх, в стрелялках разных, способ убийства, когда один игрок телепортируется в точку, в которой находится другой, и таким образом убивает его, – объяснил Стронг безжизненным голосом, – надо просто знать координаты этого игрока на карте.

Я не была игроманом, поэтому почти ничего не поняла, только кивнула и пробормотала:

– Спасибо, до скорого.

Роберт выглядел таким потерянным, что мне захотелось снова прижаться к нему, поцеловать, утешить, но я знала, что не могу себе позволить такой роскоши. С огромным усилием я заставила себя оторваться от машины и удалиться прочь.

«Ничего, все пройдет, – рассуждала я, подходя к дому. – Ведь мы скоро увидимся. Уже завтра. И я снова смогу любоваться его восхитительно прекрасным лицом».

Ангелы-хранители

Заперев на всякий случай калитку, я позвонила в дверь. Мама открыла почти сразу.

– Ну, как погуляли? Что-то долго. Я уже тебе звонить хотела.

– Мы в ресторане были, – кратко ответила я, – очень устала. Пойду посплю.

Мать сгорала от любопытства, но на это ей нечего было возразить. Я быстро поднялась в свою комнату, правда, потом опять спустилась. Проверив, заперта ли входная дверь на все замки, я проследовала мимо озадаченной мамы обратно наверх.

– Ты чего осторожничать стала? – удивленно спросила родительница.

Я сделала вид, что не услышала ее вопроса. Не рассказывать же ей, что две недели назад меня пытались убить и, вполне возможно, захотят это проделать снова.

Поднявшись в спальню, я разделась, завернулась в уютный махровый халат, уселась в кресло и попыталась проанализировать слова Роберта. «Итак, мой отец, Игорь Богданов, – тоже Ясный, как и Роберт. Кто такие эти Ясные? Чем они занимаются? Откуда они появились?» На эти вопросы у меня ответов не было. «Поехали дальше. Ясные бывают нескольких видов. Игорь Богданов, например, Ясный отец. Это означает… И правда, а что это означает? Хотя… Роберт сказал, что мой отец был создан для любви. Это – его предназначение. Непонятно, почему у них все так сложно. Роберт любить не должен. Для него главное – его миссия. Что за миссия и почему нельзя объединить в одном человеке долг и любовь? Почему одни – чтобы любить, а другие – чтобы заниматься чем-то сложным и опасным? Правда, Стронг упоминал Могадишо. Если говорить о горячих точках, то становится более или менее понятно, о какой миссии идет речь. Хотя тоже не все. Вопросов – море. Ответов – ноль. Надо позвонить отцу. Теперь он уже никуда не денется. Кстати, мать говорила, что мой отец и Роберт встретились здесь, у нас дома. Выходили на улицу поговорить. Сидели в машине около часа. Наверняка знакомы. Или тут познакомились? Интересно, мой папа знает, что Стронг следил за мной, когда я была маленькой? Что он чувствовал тогда? Как отреагировал Игорь Богданов на то, что его коллега, или как там это называется у Ясных, теперь встречается с его дочерью? Как принял новость, что меня хотели убить, пропитав ядом снимки, которые я держала в руках?»