Том Холланд - Спящий в песках

Халиф, стоявший у окна, замер, и по лицу его пробежала едва заметная дрожь.

– Да, – прошептал он наконец, – велик лишь Аллах!

Он повернулся к Гаруну, и тот заметил, что щеки повелителя правоверных бледны, а костяшки судорожно сжатого кулака побелели.

Однако аль-Вакиля сие нимало не устрашило. Поняв, что аудиенция закончена, он поклонился, повернулся и покинул зал.

Долгое время Гарун не лицезрел повелителя правоверных и не стремился вникать глубже в тайны былого. Спору нет, знания и тайны древних привлекали его не меньше, чем манит алчных до сокровищ то золото, которым, как говорят, изобилуют старые гробницы. Однако аль-Вакиль опасался, что и то и другое пребывает под охраной ужасных чар, и гнал мысли о секретах жрецов прочь из своей головы. Он страшился даже думать о том, куда могут завести его непомерное любопытство и пытливость ума.

К счастью, у Гаруна не было времени размышлять о магии и древних обрядах, ибо по всему Каиру славилось его лекарское умение, и он дни, а то и ночи напролет пользовал недужных и страждущих. Памятуя об убиенных им в те годы, когда он владел мечом и водил в бой воинов халифа, аль-Вакиль никому не отказывал в помощи и сам обходил весь Каир – от великолепных дворцов сановников и богачей до убогих, грязных лачуг обездоленных бедняков. Нищие, жившие на городских кладбищах или среди отбросов на свалках, получали его помощь наравне с богатеями и царедворцами, как будто все они были членами его семьи.

Ведая удачу во всех делах и успешно следуя избранным путем, Гарун сожалел лишь об одном: Аллах не послал ему детей.

Но однажды мудрец и врачеватель узрел странный сон.

Аль-Вакилю почудился женский голос, шептавший какие-то слова в самое его ухо. Однако, обернувшись, он никого не увидел. А шепот все звучал и звучал. Гарун замер от восхищения, ибо никогда прежде не доводилось ему слышать голос столь прекрасный и соблазнительный, пропитанный, казалось, чудесными ароматами райских садов.

– Этой ночью, – поведал голос, – тебя разбудит стук в дверь и на пороге твоего дома появится рыдающий от горя еврей. Он станет умолять тебя о помощи, ибо его сын серьезно болен и вот-вот умрет. Отправляйся в дом к этому еврею. Если ты последуешь моему совету, то в самом скором времени обретешь долгожданное дитя.

Едва были произнесены последние слова, Гарун вздрогнул и проснулся. И через мгновение услышал стук в дверь...

Все произошло именно так, как было предсказано. Гарун отправился в дом еврея, где в одной из комнат метался в беспокойном сне бледный, измученный болезнью юноша. Все попытки аль-Вакиля привести его в чувство оказывались безрезультатными. Тревожно хмурясь, лекарь напряженно перебирал в памяти все известные ему средства избавления от недугов, силясь отыскать среди них тот, который поможет справиться с непонятной хворью. Да, именно непонятной, ибо, несмотря на огромный опыт, искусный врачеватель впервые столкнулся с такими загадочными симптомами. Откинув одеяло, аль-Вакиль принялся выслушивать сердце больного, биение которого было чрезвычайно слабым, и вдруг замер, ибо только теперь заметил тонкую кровоточившую царапину на груди юноши. Почти в то же мгновение молодой человек застонал и принялся лихорадочно скрести царапину ногтями.

– Что это? Откуда? – грозно вопросил Гарун, поворачиваясь к убитым горем родителям.

Те смертельно побледнели, и мать вдруг разразилась горькими рыданиями, а отец, низко склонив голову, забормотал какую-то молитву.

– Так что же это? – вновь обратился к ним Гарун. – И почему вы так испугались?

– Демон... – ломая руки, шепотом произнес глава семейства. – Только демон способен нанести такую рану.

– При чем тут демон? – спросил аль-Вакиль и отрицательно покачал головой. – Людям свойственно объяснять происками демонов все, что недоступно их пониманию.

– Но ведь то же самое случилось вчера вечером с дочкой нашего раввина! – в ужасе воскликнул еврей. – У нее на груди появилась точно такая же царапина, потом началась лихорадка, совсем как у нашего мальчика, а к полудню следующего дня... – Он судорожно всхлипнул. – А к полудню бедная девочка умерла.

Бедняга снова всхлипнул, не в силах подавить рвавшиеся из груди рыдания, но все же сумел несколько успокоиться и взять себя в руки.

– Как сказал наш раввин, – уже более ровным тоном произнес он, – виновником смерти его дочери, скорее всего, был демон, потому что именно такие метки всегда оставляет Лилит.

– Лилит?

– В наших священных книгах говорится, – заикаясь от волнения, начал объяснять иудей, – что Лилит была первой женой Адама в раю, но за то, что посмела причинить вред новорожденному младенцу, подверглась изгнанию и с тех пор навеки обречена странствовать во тьме ночи.

Гарун стоял как громом пораженный.

– Скажи, о великий врачеватель, как можем мы защитить от нее нашего сына? – В голосе еврея по-прежнему слышались слезы.

Аль-Вакиль медленно повернулся и посмотрел еврею прямо в глаза.

– Лилит? – едва слышно пробормотал он. – Нет, этого не может быть...

– Уверяю тебя, наш рабби... – Иудей не закончил фразу и нахмурился. – Ну да, конечно, ведь ты мусульманин. Однако разве ты никогда не слышал о Лилит? Разве в ваших священных книгах нет легенд о злобных гулах, обитающих в пустыне?

– Да-да... Да, конечно... Такие легенды есть... – медленно кивнув, задумчиво произнес Гарун и умолк.

Больше он не проронил ни слова, ибо перед его мысленным взором проносились кошмарные видения прошлого, а на горизонте вновь вставали высокие стены Города Проклятых – сияющего города Лилат.

Еврей пристально вглядывался в лицо великого лекаря, словно стараясь угадать, какая судьба ожидает любимого сына, и в глазах его попеременно сменялись надежда, страх и отчаяние.

– Так что же нам делать, о кладезь премудрости? – осмелился он наконец подать голос.

Гарун уже открыл было рот, чтобы признаться в собственном бессилии перед неизвестной болезнью, но в этот момент с улицы донесся какой-то звук и в дверь дома громко постучали.

Мать юноши вышла из комнаты, чтобы взглянуть на виновника шума, и вскоре вернулась вместе с незнакомым человеком – судя по виду, богатым купцом. Принимая во внимание его наряд, можно было предположить, что это христианин, скорее всего грек. Гость был чрезвычайно бледен. Явно изнуренный болезнью, он тяжело опирался на палку.

Вновь прибывший внимательно осмотрелся вокруг, и лицо его вдруг озарила сияющая улыбка.

– Хвала Господу! – радостно вскричал он. – Именно эту комнату я видел во сне! – Купец обвел взглядом присутствующих. – Но скажите мне ради всего святого, кто из вас Гарун аль-Вакиль?