Джек Блэксмит - Цирк уродов

Глава 3

Джунгли Города Ветров

— Куда мы едем?

— На Саут Сайд.

— Сейчас?!

Удивленный возглас Алекса был понятен. Слава самых криминальных районов Чикаго, оплота афроамериканских криминальных группировок, вышла далеко за пределы штата Иллинойс. Белые жители Чикаго даже днем опасались там показываться. А ночью туда мог отправиться только Супермен или самоубийца.

— Не поздновато для таких поездок?

— В самый раз, — сказал полицейский, сворачивая на 294-ю автомагистраль и вытаскивая из кармана листочек бумаги: — Вот адрес, где жил румын. Введи его в навигатор. Пообщаемся с его соседями.

— Слушай, Анджей, если отпечатки совпадают, получается, Бесник на самом деле из могилы вылез?

— Ты сам-то в это веришь? — хмыкнул Анджей. — Или фильмов Джоржа Ромеро насмотрелся?

— Но как по-другому объяснить? Бесника десять дней назад похоронили? Похоронили. Вчера он к тебе домой пришел живой? Пришел. Отпечатки в морге ты с него сам снял. И бронежилета на нем не было.

— Но не мог же он действительно восстать из мертвых! Просто мы чего-то не видим, — раздраженно хлопнул ладонями по рулю поляк.

— Но логика…

— Логики в этом деле я вообще пока не наблюдаю.

— И что ты у него дома собираешься увидеть? — усмехнулся Алекс. — Гроб с землей вместо дивана? Ворота в иной мир?

— А кто сказал, что мы в квартиру к нему пойдем?

Машина свернула на выезд с автомагистрали. Через пять минут «Лексус», сбавив скорость, медленно ехал по замусоренной улице.

— Помню, был случай на этом перекрестке, — сказал Анджей. — Две банды разборки со стрельбой устроили. Мы примчались и попали под перекрестный огонь. Ведь полицейские и для тех и для других — враги. Еле отбились тогда.

— Спасибо, что рассказал, — буркнул Алекс, — теперь мне стало гораздо спокойней.

Около тускло освещенных магазинных витрин по тротуару прогуливались подозрительные типы. Некоторые узнавали Анджея и тут же отворачивались. Вдруг к машине бросился чернокожий пацан лет двенадцати. Едва не попав под колеса, он заорал:

— Эй, хотите дунуть?!

Анджей не обратил на него внимания, продолжая ехать вперед и периодически поглядывая на экран навигатора.

– Дунуть? — не понял Алекс.

— Кокаин нюхнуть, — объяснил полицейский. — Это «пушеры». «Уличные фармацевты». У них все, что хочешь, можно купить: колеса, травку, амфетамины.

— Здесь столько наркоманов?

— А ты оглянись вокруг. Думаешь, нравится им тут жить? А так нюхнул коксу или глотнул таблетку, глядишь — и мир посветлел вокруг. Правда, только на время. Но возвращаться в эту помойку надолго «нарики» не желают. Им там, в своем мире, намного интересней.

— А почему дилеров не ловят?

— Да ловят, конечно. Но их тут же сменяют новые. Только это все мелкая рыбешка. До крупных фигур очень тяжело добраться — слишком большой бизнес.

Алекс настороженно озирался по сторонам, рассматривая высокие обшарпанные дома с заколоченными окнами и старыми пожарными лестницами, между которыми стояли особняки с чугунными решетками и деревянными верандами, на которых расположились негры. Старики сидели на раскладных стульях или прямо на ступенях, молодежь подпирала плечами стены.

Парни, стоящие группами на каждом углу — в дутых куртках и болтающихся между колен джинсами, — провожали двух белых в машине вызывающими взглядами. Агенту ФБР захотелось нажать блокировку дверей.

— То-то у меня чувство, что мы больше не в Канзасе, — улыбнулся Анджей.

— Почему дома заколочены? — спросил Алекс, которому хотелось отвлечься разговором.

— Чтобы бомжи не залазили греться. Газ-то в доме давно отключен, а им холодно. Вот они и разводят внутри костры. Один раз полквартала выгорело.

— Бомжи, наркодилеры, наркоманы… Почему их здесь так много?

— Нищета, Алекс. Нищета и безделье. Они порождают преступность. Тут ведь мало кто работает. Я имею в виду настоящую работу. Живут на пособия да криминалом подрабатывают.

Алекс уставился в окно.

На многих стенах были граффити, нарисованные местными живописцами с помощью аэрозольной краски. Выбор рисунков широкий: от простых матерных слов до изысканных картин, достойных кисти итальянских мастеров. Но посетители талантливой выставки местных Леонардо должны были мириться с мрачным антуражем картинной галереи: валяющимися мусорными баками, магазинами с решетками на окнах и заправочными станциями с пуленепробиваемыми стеклами.

Со стены пятиэтажного кирпичного дома на Алекса строго смотрел накачанный чернокожий Иисус в окружении двенадцати черных апостолов. В правой руке Сын Божий уверенно держал автоматический пистолет.

Иной мир. Странный, недобрый. Хотя Богу молятся — вон сразу две церкви стоят. Но хороши же местные прихожане, если Христу здесь приходится вооружаться огнестрельным оружием.

Анджей покосился на вытянутое лицо Алекса и понимающе хмыкнул:

— Даже из машины выходить неохота, да?

Полицейский, в отличие от агента ФБР, чувствовал себя здесь, как рыба в воде. Это был его мир, в котором он знал все течения и рифы. Также поляк знал всех подводных хищников: пираний, спрутов и акул, и умел находить с ними общий язык. Здесь его боялись и уважали.

Добиться этого было непросто, потому что авторитет зарабатывается годами, а потерять его можно в один миг. Как? Показав свою слабость, трусость или сунув в карман предложенную взятку. Это будет первый шаг по лестнице, которая ведет вниз.

Авторитет можно заработать лишь потом и кровью. Своей и чужой. Когда семь лет назад Анджей начал работать в криминальной полиции, на улицах никто не воспринимал его всерьез. Даже имени не знали. Но он добился уважения. Не разговорами и чтением морали, а конкретными действиями. Порой очень жесткими — крутые бандиты воспринимают только силу.

Он внедрялся в черное гетто, как нефтяной бур в темные недра земли. Заводил знакомства с наркоманами и дилерами, шлюхами и сутенерами, бандитами и грабителями, владельцами клубов и содержателями притонов. Пил с ними водку и курил траву. Собирал на них компромат и делал своими осведомителями. Затем погружался, словно Данте в своей «Божественной комедии», в новый круг Ада, чтобы познать зло в новых его проявлениях. И находил их: извращенцы и растлители малолетних, прелюбодеи и мздоимцы, воры, лицемеры и предатели.

Перед ним раскрывался Ад, о существовании которого не догадывались обитатели благополучных районов Чикаго.

Насильникам и убийцам не было пощады. Анджей выслеживал их, порой сутками не зная отдыха. Преследовал и задерживал. Сопротивление карал очень жестко. Ломал руки с кастетами и заточками. Разбивал в кровь перекошенные от ненависти лица. В него стреляли, и он стрелял в ответ. Поэтому его боялись. Но никогда Анджей не «шил» дел, не «доил» проституток с дилерами и не подбрасывал наркоту невиновным. Именно за это его уважали.