Татьяна Корсакова - Волчья кровь

Прикорнуть Ясе удалось только на рассвете. Остаток ночи был посвящен примерке и подгонке подвенечного платья. Литош не кривил душой, когда называл его шикарным. Жемчужного цвета, с серебряным шитьем атлас обтягивал Яcю словно вторая кожа, глубокий треугольный вырез не оставил бы жениху простора для фантазии, если бы не был целомудренно задрапирован серебряным кружевом. В равной мере изящная и беспощадная шнуровка делала и без того тонкую Ясину талию осиной. Узкие рукава закрывали ладонь едва ли не целиком, оставляя на виду лишь самые кончики пальцев, а прохладный атлас юбки стекал на пол жемчужным водопадом. Платье было одновременно очень красивым и беспощадно требовательным к своей хозяйке. В таком платье невозможно дышать полной грудью и шагать от бедра. Оно предполагает натянутый как струна позвоночник и царственный наклон головы, и нужно еще очень постараться, чтобы выглядеть в нем королевой.

Яся не хотела стараться. Вот не было у нее для этого никаких сил! Пока Ганна отпаривала, отглаживала и подгоняла каждую складочку просто с какой-то математической точностью, она лихорадочно искала выход из сложившейся ситуации. В том, что ситуация не просто неприятная, а опасная, после недавних событий она больше не сомневалась. Незваная гостья прошлой ночью, растерзанное платье и волчьи следы – этой. А еще жуткий вой и рассказы про призрачную волчицу, у которой уже сколько веков кровоточит лапа. Намеки Литоша на родовое проклятье и необъяснимое, какое-то патологическое желание благодетеля во что бы то ни стало сыграть эту чертову свадьбу.

Яся больше не чувствовала себя ни полноправным участником сделки, ни хотя бы человеком, имеющим свободу выбора. Не было у нее никакого выбора, и от ощущения безысходности сердце ныло все сильнее и сильнее. Что-то неправильное творилось в Рудом замке и его окрестностях, что-то такое, что старательно замалчивалось, вуалировалось, маскировалось под заурядный фольклор. И даже местные жители, с виду совершенно нормальные, на поверку оказывались странными, с какой-то не бросающейся в глаза, но физически ощутимой червоточинкой. Даже в воздухе пахло сладковато и приторно, точно кровью…

Из зыбкого, совершенно не приносящего отдыха сна Ясю выдернул деликатный стук в дверь.

– Кто там? – встрепенулась задремавшая здесь же, в новой Ясиной комнате, Ганна.

– То я, пан Йосип! – Голос был бодрый и зычный, словно Литош не провел половину этой безумной ночи на ногах, сначала отыскивая в своих творческих закромах обещанное подвенечное платье, а потом раздавая разбуженным слугам бесчисленные распоряжения. – Ярослава, моя маленькая леди, дозволяете ли вы мне войти?

– Входите! – Яся потерла глаза, бросила взгляд на висящее на вешалке платье. Ночные бдения Ганны не прошли даром: платье выглядело краше своего породистого французского собрата.

– Доброе утро! – Литош поклонился Ясе, нетерпеливым жестом отпустил заспанную Ганну. – Вижу, у вас все в порядке! – Он с нежностью погладил атласную ткань платья.

– Ну, принимая во внимание недавние события, я бы так не сказала. – Яся вымученно улыбнулась. – Вам не кажется, что происходящее похоже на пир во время чумы? – спросила она шепотом.

Литош молчал очень долго, разглаживая несуществующие складочки на платье, а потом широко улыбнулся и заявил:

– Ой, негоже вам, моя прекрасная леди, в этот светлый день забивать свою хорошенькую головку такими глупостями! Обещаю в ближайшее же время во всем разобраться. Тот, кто сотворил это безобразие, будет примерно наказан.

– А если это не человек? – Яся подошла к художнику вплотную, запрокинула голову, чтобы лучше видеть его лицо. – Что, если это она?

– Кто? – Улыбка Литоша сделалась насквозь фальшивой.

– Призрачная волчица. Почему она появилась? Что это еще за родовое проклятье? Ну, вы же знаете. Расскажите!

На мгновение ей почудилось, что Литош готов сдаться. Увы, только почудилось.

– Нет никакого родового проклятья. – Художник по-отечески приобнял ее за плечи. – Так, кое-какие предположения, не имеющие под собой документальной базы.

– Расскажите о предположениях! Меня это тоже касается!

– Вполне вероятно, что вас, Ярослава, это касается в первую очередь, но я связан обязательствами. – Литош привычным жестом пригладил бородку и добавил, глядя поверх Ясиной головы: – Послушайтесь дружеского совета, моя маленькая леди, не оставайтесь после венчания в Рудом замке, уезжайте. – Он хотел было еще что-то сказать, но в это время дверь с тихим скрипом приоткрылась, впуская в комнату Вениамина.

– Уже проснулись? – Секретарь цепким взглядом окинул так и не расстеленную кровать. – В таком случае, Ярослава, прошу за мной. У нас совсем мало времени.

– Одну минуточку! – Литош подхватил Ясю под локоток. – Я хотел бы сделать прекрасной невесте подарок. Не соблаговолите ли пройти со мной?

Яся соблаговолила, втайне надеясь, что по дороге им с Литошем еще удастся остаться наедине. Однако ничего не вышло – Вениамин потащился следом как цепной пес.

Мастерская художника, а именно туда привел ее Литош, находилась под самой крышей. Неоштукатуренная кладка подсвечивалась тусклым рассветным солнцем, а под арочным сводом слышалось курлыканье голубей и шум ветра. Было в этом что-то по-особенному красивое, роднящееся с окружающим замок диким лесом.

– А теперь закройте глаза, моя маленькая леди! – скомандовал Литош.

Яся закрыла, даже зажмурилась для надежности. Неважно, что за подарок, главное, что это первая вещь, которую ей подарят от души.

На плечи легло что-то пушистое, едва уловимо пахнущее костром и луговыми травами.

– Открывайте!

Пушистое оказалось снежно-белым атласным плащом, подбитым горностаевым мехом. Вот уж действительно царский подарок.

– Это дополнение к свадебному наряду. – Литош легонько коснулся Ясиного плеча, поправил серебряную брошь в виде волчьей головы.

– Откуда? – спросила Яся шепотом.

– Оттуда же, откуда и платье. Увы, приличествующий случаю головной убор я не нашел, но надеюсь, стилисты что-нибудь обязательно придумают. А плащ этот незаменим в вечернее время, и, позвольте заметить, в нем, Ярослава, вы выглядите как истинная хозяйка Рудого замка. Ну как, угодил? – Литош посмотрел на Ясю с такой надеждой, точно от ее ответа зависела вся его дальнейшая жизнь.

– Угодили, – она благодарно улыбнулась. – Очень красиво. Спасибо.

– Да вы не стойте! Вы пройдитесь, почувствуйте, подходит ли он вам, ложится ли на душу.

Повинуясь настойчивой просьбе, Яся направилась в сторону висящих и стоящих вдоль стен картин. Большей частью это были портреты, если судить по состоянию краски, древние.