Последнее дело Гвенди - Стивен Кинг
– От вас нам нужно только одно: определенный предмет. В данный момент им владеет женщина по имени Гвендолин Питерсон…
– Сенатор Питерсон?
– Она самая. Мы могли бы попробовать забрать его сами – и мы пытались забрать его сами, – но Башня крепка.
– Какая башня? – спрашивает Уинстон и не узнает собственный голос.
– Единственная, что имеет значение. – Красавец блондин кладет руку Уинстону на колено. Уинстон содрогается от наслаждения. Возможно, он все-таки гей – по крайней мере, в присутствии этого парня. – У Гвендолин Питерсон есть то, что нам нужно, чтобы разрушить Башню. Вам необходимо найти эту вещь и передать ее нам. Ваше огромное богатство и политическое влияние предполагают, что вы однозначно подходите для выполнения этой задачи.
– Вы сумасшедший.
В голове Уинстона шумит морской прибой.
– Закройте глаза, – велит Бобби.
Уинстон совершенно беспомощен, он не может противиться этому человеку. Он как будто загипнотизирован. Как только он закрывает глаза, в ноздри бьет запах соли, на лице ощущается прикосновение прохладного ветерка. Соленый вкус тает на языке – это морская соль! Шум прибоя становится громче, но теперь он звучит не только у Уинстона в голове; теперь он повсюду. Где-то в вышине кричит птица – кажется, чайка, – и ей отвечают другие птицы.
– Теперь откройте глаза.
Гарет Уинстон открывает глаза и видит, что уже не сидит в зеленом «крайслере» на заднем дворе заброшенного склада в Сент-Луисе. Он сидит рядом с красавцем блондином на лугу, где трава шелестит на ветру. Он встает и смотрит вниз со склона холма. Внизу плещется море изумрудно-зеленого цвета. В сотнях футах под ним волны с белыми гребешками бьются о скалы и лижут песок. В небе, окрашенном желтыми и пурпурными полосами, парят на ветру сотни птиц. Над горизонтом встает багряное солнце.
Это все настоящее, думает он. Боже мой, это все происходит на самом деле.
– Что вы со мной сделали?
– Посмотрите туда, мистер Уинстон.
Уинстон оборачивается. Медленно. Словно во сне. Только это не сон.
Бобби показывает на запад, на город, раскинувшийся вдали, насколько хватает глаз. Свет восходящего солнца отражается слепящими бликами от окон бессчетных высотных зданий. Сложная паутина мостов и широких эстакад оплетает сияющий мегаполис. Издалека Уинстону не разглядеть, что за машины движутся по эстакадам, но их очень много. В небе над городом нет и намека на смог.
– Это очень большой город? – ошеломленно спрашивает Уинстон.
– Больше Нью-Йорка, Чикаго и Лос-Анджелеса, вместе взятых. И продолжает расти. В окружении почти пятидесяти тысяч акров девственного леса.
Уинстон изумленно присвистывает.
– В мире, который я вам предлагаю, еще две дюжины таких городов.
Уинстон показывает пальцем на участок, похожий на темный шрам голой земли, в нескольких милях прямо перед ними. Крошечные на таком расстоянии фигурки людей деловито снуют по участку туда-сюда, словно работящие муравьи в детской муравьиной ферме.
– Что это?
– Это, – говорит Бобби с довольной улыбкой, – ваш алмазный рудник.
– Правда?
– Да, правда.
Впервые с тех пор, как Гарет Уинстон поднялся со скамейки у входа в парк, в нем проглядывает что-то от него прежнего. В его глазах появляется жадный – голодный – блеск.
– А вон там, – говорит его новый приятель, указав на большой замок на вершине скалы над морем, – ваша резиденция. Одна из многих, надо добавить. Для обслуживания только этого замка вам надо будет нанять… Получилась довольно мягкая формулировка, поскольку зарплату вы им не платите. Так вот, вам надо будет нанять больше двухсот человек из ближайшей деревни. А в обмен на их верность и труд вы им разрешите возделывать землю и выращивать себе еду, не облагаемую налогом.
– Да, конечно, – бормочет Гарет. Несмотря на изумление, мозг бизнесмена работает четко. – И, может быть, надо будет наладить медицинскую помощь. Только законченные дураки думают, будто верность нельзя купить. Надо будет подумать о пенсионных пособиях… по крайней мере, для самых приближенных, самых преданных слуг…
Бобби смеется, сверкнув зубами, совсем не похожими на зубы ангела. Кривые, острые, желтые – это крысиные зубы.
– Вот видите, вы уже строите планы. С вашей деловой хваткой и блестящим умом вы станете очень успешным правителем. А когда пройдут годы, десятилетия… века!.. вы станете для своих подданных не просто владыкой, а богом.
– А тут есть женщины? – интересуется Уинстон, который с каждой минутой обретает уверенность и становится все больше похожим на себя прежнего. – Впрочем, с ними мне никогда не везло.
– Везение здесь ни при чем. Зачем вам везение, когда вы верховный правитель? Молодой, сильный, красивый.
Уинстон смеется.
– Уже не такой молодой и не такой сильный. А уж красавцем я никогда не был.
– При всем уважении позволю себе не согласиться, мистер Уинстон. – Бобби указывает себе за спину. – Смотрите сами.
Уинстон оборачивается и видит большое зеркало – в фигурной позолоченной раме, на резной дубовой подставке явно ручной работы, – стоящее прямо в высокой траве. Он глядит на свое отражение, и у него отвисает челюсть.
Из зеркала на него смотрит совсем другой Гарет Уинстон: такой же стройный и молодой, как в тот день, когда он уехал из дома в колледж.
– Здесь, в вашем мире, вы останетесь таким навсегда. А что касается красоты… Вы сами всегда считали себя уродом благодаря вашему отцу с его постоянными придирками и уничижительными замечаниями, но в свое время вы были – а в этом мире и остаетесь, как видите сами, – вполне привлекательным молодым человеком. Отец лишил вас самого главного, что необходимо каждому молодому мужчине: уверенности в себе. – Блондин улыбается. На этот раз у него очень ровные белоснежные зубы. – Но вашего отца больше нет с нами, верно?
– Да, его больше нет. – Уинстон смотрит по сторонам. – Это все настоящее?
– Да.
– Мне можно будет сюда возвращаться?
– Погостить – да. Но жить здесь постоянно и править… нет, пока мы не получим от вас то, что нам нужно. Пульт управления.
Уинстону вспоминается одно занятие в колледже и одна фраза с этого занятия. Тогда он ее не понимал, а теперь понимает.
– Если это все настоящее и если я сумею добыть эту вещь, то добуду. Даю слово.
Молодой человек – Бобби – берет Гарета за плечи и поворачивает спиной к зеркалу, лицом к себе. Бобби требуется безраздельное внимание.
– Гвендолин Питерсон было поручено избавиться от этого особого пульта раз и навсегда. В мире – во всех возможных мирах – есть лишь одно место, где такое возможно.
– Где? – спрашивает Уинстон.
Красавец блондин замирает на месте.
– Не хотите ли слетать в космос, мистер Уинстон?
41
– Только не говорите, что вы действительно верите в этот бред о владычестве над
