Мизантроп- 5 - Иаршрут призрака

 - А Лунин? Старший лейтенант.

 - Ах, да. Ваш напарник... Он умер сегодня утром. Его тело, вернее то, что от него осталось, нашли в пятнадцати километрах от места, где обнаружили вас. Старшего лейтенанта сбил, как мы предполагаем, грузовик, мчавшийся на большой скорости. К сожалению, мы не нашли никаких следов убийцы. Мне очень жаль.

 Вот оно как, значит. Выходит, что старлей так и не смог добраться до меня. Ну, по крайней мере, умер быстро. И не от рук этих деревенских язычников. Хотя... все может быть. В дверь постучали.

 - Ну что ж, Максим Александрович, - забирая листок с рапортом, сказал Шмелев, - спасибо, что составили рапорт с места происшествия. Уверен, что из-за травмы головы вы не все вспомнили, но через пару дней состоится комиссия по вашему делу. Выздоравливайте! Не каждый переживет те сутки, что пережили вы. Всего доброго.

 Я попрощался и поблагодарил подполковника. Интересно, почему он так заговорил? Связано это с тем стуком в дверь. Странно, но он старался всячески не глядеть в сторону стены. Ну конечно же! Камера! Видать, заработала снова, а может, нашли и устранили неполадку. Не важно. Теперь я собирался отдохнуть.

 Дверь захлопнулась за Шмелевым, я пытался собрать все мысли в единое целое. Я готов был услышать страшные история, которые передаются из поколения в поколение. Готов был часами слушать о демонах, монстрах, людоедов и прочей нечисти. Но вместо этого получил историю об операции под прикрытием. Неужели сотрудники ФСБ реально решили проверить подлинность истории про автобус-призрак? Вот им и результат: внедренный Сазонов стал частью автобуса, неизвестный мне молодой следователь пропал без вести, Галкин скончался от страха, Лунина сбил грузовик, я взрезался в дерево.

 Зато сумел найти ответы на некоторые свои вопросы. Например, почему говорили «тридцать лет назад», а не сорок: десять лет назад было последнее расследование, в котором пропал Сазонов. Выходит, что я попал в какой-то «временной барьер», в котором видел жизнь десятилетней давности. Вот почему мотель был в разном состоянии, а бункер был сначала превосходном состоянии. Также объясняет, что бумаги по делу расследования забрали из ФСБ, а не темный двойник, как я предполагал сначала.

 Еще могу предположить, что Воронов - двойник. Ведь он же искал в информационном отделе, как и Воронов перед своим исчезновением. Но тогда что за яркий свет у его дома? Что-то тут не чисто. Однако мне все равно: меня отстранят от дела, если не уволят вообще.

 Все мои вещи забрали. Хотя вряд ли там что-то могло уцелеть после аварии. Доктор сказал, что серьезных травм, кроме легкого сотрясения, у меня нет. Грудная клетка и спина не повреждены, лишь последствия ушиба. Через пару дней обещали выписать. Пакет не давал покоя: кто его мог мне оставить? И что внутри. Фруктов или еды не было, вместо них была книга с названием «Пылающие сердца» с желтой закладкой. Кому понадобилось посылать мне любовный роман? Я таких книг не читаю.

 Но вот закладка оказалась куда полезнее: на ней была надпись: «Патриаршие. По пятницам. 18-19 часов». Я знал - она жива. Теперь осталось узнать сегодняшний день недели, выписаться из больницы и пройти заседание комиссии. А потом на Патриаршие пруды.

 Члены комиссии едва не вывели меня из себя: по заключению медицинского эксперта я представлял потенциальную угрозу из-за сотрясения, хотя остальные показатели в норме. Старший следователь с сомнением относился к моим показаниям, но все-таки исключил меня из числа подозреваемых. Результат беседы: лейтенант Громов Максим Александрович, следователь ФСБ следственного отдела по особо важным делам, отстранен от службы на неопределенный срок.

 Но об этом я старался не думать. Я приехал на Патриаршие на несколько минут раньше. Господи, как же давно я тут не был! Летом тут было бы лучше, но это место мне нравилось в любое время года. Снега за пару дней выпало не так много, но на скамейках было достаточно, чтобы севший на них человек промочил штаны. Я же постелил пакет и сел, ожидая прихода Марины. Старался не вспоминать мое собеседование с комиссией, дни в больнице, аварию, перестрелку с деревенскими жителями, погоню от монстров. До сих пор помню ту ночь, когда я познакомился с ней в той проклятой деревне. Приехали туда по одной дороге и добрались до другого поселка, как и тот автобус. Прямо маршрут призрака. Не самое романтическое место.

 Кстати о романтике. Вот и Русакова. Теперь она не одета в военную форму: кожаная куртка, темные джинсы, зимние ботинки, черные перчатки. Сумочки не было - еще одна черта, отличавшая ее от обычных девушек. Не считая синяков, она по-прежнему оставалось красивой.

 Наши взгляды пересеклись. Марина не смогла удержать слез, сразу бросилась мне на шею. Мы стояли и крепко прижимали друг друга к себе посреди Патриарших прудов. Мы снова были вместе, и ничто нас уже не разлучит. Теперь можно и подумать о новой жизни.

Эпилог

 Прошло несколько месяцев после событий в деревне Глухая. Пару дней назад меня навестил Шмелев, рассказав мне о расследовании. Деревни, как мы и думали, не нашли, Котельники заброшены, на месте найдены гильзы от «калаша» и «Сайги». В километре от Глухой нашли заброшенный автомобиль марки "Мерседес", внутри которого нашли отпечатки Воронова. Последний находится в федеральном розыске, группы спецназа прочесывали лес. Теперь наш отдел возглавляет некий полковник Панкратов. Видимо, с ним мне еще придется встретиться в дальнейшем.

 Похороны Галкина и Лунина прошли с почетом, но на сами похороны меня не пустили из-за отстранения. Говорят, что старлея хоронили в закрытом гробу. Ну еще бы семья позволила хоронить Степаныча в таком виде. Хороший был мужик, пусть земля ему будет пухом. А ведь именно он меня научил большинству хитростей, которыми обязан обладать настоящий следователь. И, кажется, ему удалось. Обидно только, если меня навсегда отстранят из ФСБ.

 Марина еще до конца не отошла от произошедшего, но чувствовала себя хорошо. Сейчас я переехал к ней, на Славянский Бульвар. Чуток подальше, но это не главное. Марина устроилась на работу главным программистом, а я сидел сутками дома, пытаясь хоть чем-то себя занять. Но кроме домашнего сервала в будние дни общества у меня не было.

 Демоны и прочая нечисть нас больше не беспокоили с того момента. Однако не покидала мысль, что они еще вернуться. В любой момент. От таких мыслей мурашки бегали по коже. Я больше боялся, что все это произойдет опять с Мариной, чего я никак не могу допустить.

 И вот в один из вечеров я сидел на кухне и курил сигарету. Да, я не бросил эту вредную привычку, но что поделать. Машину, кстати говоря, мне починили за счет нашего управления. Не сказать, чтобы выглядела как раньше, но хотя бы ездить на такой не стыдно будет по столице. Марина, вернувшись с работы, разделась и вошла на кухню. Она не одобряла мое пристрастие к табаку, но ничего не могла поделать с этим.