Александр Матюхин - 13 маньяков

Стас искоса посмотрел на нее. По-другому он не умел, но сбоку было так не заметно.

– Что, совсем?

– Что – «совсем»?

– Совсем не шутили?

– Ну да, не хотелось как-то.

– Ага. – Он помолчал, провел ладонью по проплешине на затылке. – А в Машиностроителей нам вчера как раз про двойников рассказывали.

– Опять ты в эту свою секту ходил?

– Да не секта это, кууб просто. Там ведь ничего не заставляют деуать, только лекции читают. Ну вот, двойники есть у каждого, но они прячутся в астральном измерении. Может, твоя копия сфотографировауась и решиуа передать тебе привет?

– Дурак, ты зачем такое говоришь? Мне же страшно!

– Ой, прости… Я не хотеу.

Мама с малышом обогнули пруд и поравнялись с их скамейкой. Ребенок повернул голову, и Кира поняла вдруг, что это девочка, обритая наголо. Правую щеку ей залепили пластырем, один глаз как будто оплыл и умер, другой глядел холодно и колюче, не по-детски.

– У нее только в одном глазике рак, – сказала вдруг мать. От нее пахло алкоголем. – А второй был нормальный, но она окно разбила. Пять часов операция шла.

Кира отвела взгляд, и неприятная пара удалилась. Старик ни с того ни с сего затянул что-то древнее – то ли Антонова, то ли Добрынина. Из-за спины памятника выползла туча, накрыв своей тенью землю и воду.

– Пойдем отсюда, – сказала Кира и встала со скамейки. – Мне здесь не нравится. Солнца все равно уже не будет.

Стас покорно заковылял за ней. Он всегда сутулился, но рядом с Кирой – которая на каблуках была бы ему по грудь, если б ей вздумалось надеть что-то с каблуками, – окончательно превращался в горбуна. «Квазимодо, – подумала она, взглянув на него. – Дрессированная собачка».

– Но ты ведь придешь еще?

– Не знаю. Если погода хорошая будет. Но с завтрашнего дня обещали дожди.

– Ну и что? Посидим у меня, чай попьем. Я тебе аттракционы покажу, беспуатно. Ты же не во всех быуа, а? Вот в зеркальном уабиринте – быуа? А в комнате смеха?

– Нигде не была, да и не хочется что-то. А разве можно?

– Когда никто не видит, то можно. У меня ключи от всех построек, а напарник пьет все время, я его и не вижу почти. Раз в неделю если выйдет, уже круто. У меня электричество прямо из дежурки включается – где надо, там и зажигаю. Ну ты где еще такое увидишь?

– Стас, хватит… мне сейчас не до этого.

Он изменился в лице.

– Ой, прости, я так быстро все забываю. Ну давай я попробую разобраться. Я же всегда тебе помогау.

Мимо что-то с шелестом пронеслось, заставив Киру вздрогнуть. По аллее со всех лап мчалась лохматая колли. За ней, задыхаясь от натуги, но так же бесшумно бежал лысый мужчина в спортивном костюме. Стас и Кира смотрели им вслед, пока оба не скрылись за воротами парка. Старик у пруда в последний раз прохрипел что-то про любовь и звезды и замолк. Тучи над деревьями все сгущались, слизывая с пейзажа последние краски.

– Ну как ты мне поможешь, Стас?

– Так я ведь шарю немножко в компьютерах, ты же знаешь. Не хакер, но кое-что умею. Может, вычислю его по ай-пи.

– Его?

Кира поежилась.

– Того, кто это шлет.

– С чего ты взял, что это мужчина?

Стас залился румянцем.

– Ну я… я просто… имеуось в виду…

– Ладно-ладно. Только я не могу позвать тебя домой, ты же помнишь.

– Да-да, помню…

– Ну и как тогда?

– Дай мне пароль от почты, я со своего ноута все посмотрю.

– Ты что! – ахнула Кира. – Там же личное!

Ей показалось, крик разнесся по всему парку. Оба притихли. Со стороны пруда что-то глухо булькнуло.

Стас покраснел гуще прежнего.

– Хорошо-хорошо… поняу.

Они побрели дальше.

– А я… а у тебя пальто красивое, я говориу? Зеленое такое…

– Это коричневый, – машинально поправила Кира. – И я купила его в прошлом году.

– Ну да. И беретка… Мне нравится.

– Угу. Мне тоже.

– Ну ты вообще красиво одеваешься. А то к нам ходит в кууб одна готка…

Понемногу Кира расслаблялась, и вскоре они уже болтали как ни в чем не бывало. Пока дошли до троллейбусной остановки, припустил дождь. Стас отказался от зонтика и радостно мок, утверждая, что люди с развитой силой воли не болеют в принципе. Когда наконец подошел 39-й, она заняла место у входа, придвинулась к окну и помахала. Как всегда, он грустно помахал в ответ и, наверное, долго еще провожал троллейбус взглядом (пес и есть пес), но стекло уже затянула пленка жидкой ртути. Салон привычно пустовал, кондукторша скучала. Кира повесила зонтик сохнуть, приспособив вместо крючка сломанный поручень, и закрыла глаза.

Познакомились они в подвале, два года назад. Позднее, услышав это, Вика так расхохоталась, что выронила телефон и перезвонила только через три минуты, когда сумела вставить вылетевший аккумулятор обратно. И до конца разговора не переставала хихикать, но объяснить, что же ее так развеселило, отказалась. Причуды сестры часто ставили Киру в тупик. Вике прекрасно было известно, что университетская библиотека находится на цокольном этаже – что здесь смешного?

Шла третья пара, близился большой перерыв. Пользуясь передышкой, Кира уткнулась в книгу, но не успела прочесть и трех страниц, как за стойкой кто-то робко кашлянул. Обслуживая читателей, она старалась глядеть на них как можно меньше и, по выражению сестры, «пряталась за волосами». Однако запрос на протянутом бланке оказался таким неожиданным, что не посмотреть хоть одним глазком было нельзя. Студент жался к краю стойки и старательно изучал трещины в стене. По виду старшекурсник, высокого роста, но очень сутулый. Еще он заметно косил, а рыжеватая поросль на темени, затылке и над висками уже редела. Все его существо излучало такую неуверенность, что Кира, удивив саму себя, заговорила первой:

– Так вам нужен «Схимник» де Куатье? А я как раз его читаю. Хорошо пишет.

Парень разинул рот, словно к нему обратилась картотека или кадка с фикусом, потом неразборчиво и не к месту извинился и попросил Брэдбери. Получив желаемое, Станислав Рябинин, студент пятого курса социологического факультета – как гласил его читательский билет, – молниеносно скрылся, а потом начался перерыв, и Кира забыла про него.

Но через неделю он вернулся в то же время и сам завязал с ней беседу. Долго разглагольствовал о прочитанной книге, затем стал расспрашивать о «Схимнике». Кира отвечала сухо и немногословно, надеясь его отшить. Однако у него нашлись дела в библиотеке и на следующей неделе, и на следующей, и снова, и постепенно она к нему привыкла. Говорили в основном о литературе, благо вкусы у них почти совпадали – Коэльо, Мураками, Ричард Бах. Иногда он рассказывал о себе, о каких-то эзотерических клубах, о религиозных спорах, в которых регулярно участвовал и непременно побеждал. За пределами библиотеки они не встречались ни разу и даже не обсуждали подобную возможность. Так продолжалось до выпускных экзаменов. В июне Станислав предстал перед ней в плохо сидящей двойке и объявил, что теперь он больше не студент, а дипломированный специалист, что ему уже предложили хорошую работу, поэтому в альма-матер его больше ничто не держит, но Киру он будет рад видеть и дальше, вот телефон, звони, если что. Ее номера спрашивать не стал, она сама давать и не подумала.