Время бежать - Уорд Рейчел
Словом, как ни крути, а сообщать людям дату их смерти несправедливо. Я всегда знала это по наитию, а теперь, когда тайна моя выплыла наружу, мне это показалось еще более важным. Да и вообще, подумала я, уже проваливаясь в сон, большинство людей просто не захотят этого знать вовсе.
Утром таких желающих набралось пятьдесят человек.
Саймон пришел мне об этом сообщить, когда мы с Энн завтракали. Вернее, это она завтракала, я смогла лишь выпить глоток чаю.
— Там тебя ждет много народу, Джем.
Именно этого-то я и не хотела слышать. Я устала, чувствовала себя совсем разбитой, а самое главное — интересовал меня только один-единственный человек. Сегодня должны привезти Жука.
— Чего им от меня надо? Я обыкновенная девчонка.
Он пожал плечами.
— Не хочешь — мы их к тебе не пустим. Мы сами можем с ними поговорить, наставить их.
Энн согласилась с ним:
— Ну конечно! Утешать страждущих — нам к этому не привыкать. Я сейчас приберу тут, выйду и помогу вам.
Стоя передо мной, она выглядела совершенно обыкновенной: джемпер с высоким горлом, юбка из плотной ткани, башмаки, короткие волосы с жуткой химической завивкой. Только она не была обыкновенной. Она готова была весь день сидеть и выслушивать от других всякие ужасы, при том что едва справлялась с собственным ужасом. Издеваться над таким человеком даже я не могла. Респект. Я бы, например, ни за что не смогла так поступить.
— Дело ваше. Но я не могу с ними говорить. И не хочу. Мне им нечего сказать.
— Ну и ладно. Сами разберемся.
Саймон вышел, чтобы все устроить. Энн хлопотала — мыла чашки и прочую посуду.
— Знаешь, — сказала она, — тебе бы надо подумать, что делать дальше. Куда бы ты хотела перебраться. Здесь не слишком подходящее место.
— Я знаю, чего хочу: я хочу немного побыть со своим другом. А дальше… дальше — не знаю…
На самом деле я вообще не думала, что и как будет после пятнадцатого. А пятнадцатое уже наступило.
— Карен скоро приедет. Общее мнение — что тебе лучше бы вернуться к ней домой. Она поможет тебе разобраться с полицией, если на тебя все-таки заведут дело. Она тебя хорошо знает, Джем. И любит.
— К Карен я не вернусь.
— Тебе всего пятнадцать, Джем. Ты пока не готова жить сама по себе. Еще мала.
— Давайте не будем об этом, ладно? Вот приедет Жук, тогда я пойму, что мне дальше делать.
Тут я вдруг сообразила, что с той ночевки у Бритни ни разу толком не мылась. А мне хотелось, чтобы он увидел меня красивой. Я ушла в маленькую подсобку, разделась догола и как могла вымылась над раковиной. Теперь я по крайней мере чистая, хотя на мне по-прежнему шмотки Бритни, которые мне великоваты. Мытье меня будто бы пробудило: исчезло это тоскливое, муторное ощущение. Мне теперь страшно хотелось поскорее его увидеть — еще никогда в жизни мне ничего так не хотелось.
В ризнице снова объявилась Карен. Когда я вышла из подсобки — босиком, на голове полотенце, — она подбежала ко мне, обняла.
— Джем, ну как ты? А ты сегодня выглядишь получше.
Она чуть отодвинулась, не снимая, однако, ладоней с моих плеч.
— Там люди так к тебе и ломятся. Прямо с ума посходили, только ты бы подумала, прежде чем что-либо делать, потому что…
Договорить она не успела, потому что дверь распахнулась и в ризницу влетел какой-то гладкий мужичок средних лет — и сразу ринулся ко мне.
— Джем, привет, рад познакомиться. Вик Довел. — Он вытянул руки и рванул ко мне через комнату, только что не отпихнув Карен, схватил мою руку и яростно затряс. Он мгновенно заполнил комнату до краев собою, своей энергией. Ему явно не была нужна моя помощь. Он пришел за чем-то другим.
Заговорил он, даже еще не сняв пальто:
— Короче, Джем, я пришел обсудить с тобой твое будущее, а оно мне представляется очень даже недурным. Я уже получил несколько крайне заманчивых предложений для тебя, и, если мы как следует разыграем карты, денег тебе хватит на всю жизнь. Интервью для прессы, радио, телевидения. Наверняка удастся подписать договор с каким-нибудь крупным журналом. Этого хватит на пару месяцев, а там выпустим книгу: издатели уже стоят в очереди, чтобы с тобой пообщаться. Ты не бойся, никто не попросит тебя саму ее писать, на то есть специальные люди — ты просто поговоришь с ними, а они сделают все остальное. Главное — ты должна подписать со мной договор, а уж остальное я сделаю. Тут без руководства не обойтись: сама ты можешь перестараться, или пропустить самое выгодное предложение, но, если все сделать грамотно, денег тебе, как я уже сказал, хватит до конца жизни.
Наконец-то он умолк. Улыбнулся от уха до уха и ободряюще кивнул.
— Чего-чего? — переспросила я.
— Как ты считаешь? Сработаемся?
Я еще не очухалась от его словесного потока, поэтому просто пожала плечами и ответила:
— Не знаю.
Тогда он поехал дальше:
— Ну, я понимаю, так сразу все это не осмыслишь, да? Ты, наверное, не совсем поняла, о чем я толкую. С моей помощью ты можешь разбогатеть, Джем. Речь идет о сотнях тысяч. Ты молода, тебе есть что порассказать, о тебе сейчас кричат по всему миру. Так лови момент! У тебя будет все что хочешь: одежда, вечеринки, машины, путешествия. Всё к твоим услугам. Мир хочет услышать твои слова. Теперь только за тобой все дело.
— А вы чего хотите?
Я взглянула на его пальто верблюжьего цвета, толстое кольцо-печатку и часы «Ролекс», выглядывавшие из-под тугой белой манжеты.
— Я хочу тебе помочь.
— И что вам с того будет?
— Ну, комиссионные, разумеется. — Он уставился на меня холодными серыми глазами. Я и не хотела, а увидела: он уже не молод, а ему еще лет тридцать суетиться, трепать языком, одурачивать. — Я же не благотворительная организация. Мы будем партнерами, Джем.
— Нет. Валите отсюда.
— Что-что?
— Валите отсюда. Не нужно мне ничего этого. Не нужна мне ваша помощь. — Последнее слово я выплюнула, точно ругательство. — И деньги ваши мне не нужны. А слава тем более. Не хочу я быть какой-то там дешевой знаменитостью.
Он посмотрел на меня как на ненормальную.
— Ты сама не понимаешь, что говоришь. От таких предложений не отказываются. Это полный идиотизм.
— Я знаю, что делаю. Знаю, чего хочу. А от вас хочу одного: идите отсюда вон.
Он поднял руки:
— Давай не будем спешить. Ты многое пережила, я это понимаю. Я сейчас уйду, а ты обсуди мое предложение с мамой. Подумай. Я подожду снаружи.
Карен наблюдала эту сцену сидя в углу. Я подумала о ее лондонском домишке — обои отстают от кухонной стены там, где случилась протечка. Она всю жизнь еле сводила концы с концами. Если я соглашусь, что это даст ей? Я-то знала: ей осталось жить всего несколько лет. Может быть, если я стакнусь с этим типом, эти последние годы станут лучшими годами ее жизни?
— А вы что думаете, Карен?
Она качнула головой:
— Ты прекрасно знаешь, что я обо всем этом думаю. Все и так зашло слишком далеко. Если ты начнешь давать интервью и писать книги, станет только хуже.
— Но у вас тогда будет много всего разного: ну, там, большой дом с большим садом, мальчишкам будет где бегать.
Лицо ее размягчилось.
— Да, им бы это понравилось, верно? — сказала она. — Только вот ты мне ничего не должна, Джем. Нам и так неплохо. Его мир — выдумка, там все ненастоящее. Я-то тебя знаю, Джем, тебе не это нужно. Ведь так?
Выходит, она меня и правда знает. Я улыбнулась:
— Конечно. Сдалась мне его хрень!
Карен открыла было рот, чтобы отчитать меня за нехорошее слово, потом закрыла обратно, подошла и крепко меня обняла.
— Мне ничего не нужно, — сказала я. — Просто хочу, чтобы все это кончилось. Зря я вообще проболталась.
— Ну ничего. Все будет хорошо.
Она не выпускала меня, я же стала потихоньку отстраняться.
— Да ведь не кончится. Такие вещи, наоборот, только разрастаются. Выпустил их на волю — и уже не остановишь.
— А мне кажется, ты сама можешь все остановить.
— Как?
