Дитя среди чужих - Филип Фракасси
– Господи,– говорит Дэйв, а Мэри ошеломленно прижимает руку ко рту.– Учитель?
– Может быть,– осторожно соглашается Сали.– Может, кто-то из администрации, но более вероятно, что это родитель другого ученика или кто-то, у кого был доступ в школу, кто-то, кто не вызвал бы подозрений. Генри смогли вызвать из класса, а это значит, что у человека был доступ к административным материалам. Слушайте, тут много деталей. И я сразу поеду туда, как только выйду отсюда. Прямо в школу. Мой коллега уже там, готовит всех к допросу, мы во всем разберемся.
Он видит надежду в их глазах – струйки этого чувства, как легкий дождик, текут на их лица, смачивая веки.
– Я открою вам секрет. Когда я каждое утро чищу ботинки, они подают мне знак. Что-то типа моего личного хрустального шара. Странно, знаю. Я иногда кажусь необычным. Но ботинки говорят мне, что с Генри все в порядке и мы на правильном пути.
Они смотрят на него так, как он и ожидал. Будто он сумасшедший. Но Сали всего лишь улыбается.
– Я верну вашего мальчика. В Южной Калифорнии теперь тысяча полицейских, которые видели фотографию Генри, и они уже ищут его. В ФБР есть особое подразделение, Группа распознавания компьютерного анализа, там уже сейчас просматривают десятки тысяч криминальных профилей, чтобы найти совпадения по бывшим преступникам в этом районе, которые могут быть причастны – или знать кого-то причастного. Потом я позвоню в нац. центр и проверю каждого родителя, опекуна, учителя, заместителя, уборщика и ученика в школе Генри. Если кто-нибудь покажется подозрительным, мы будем действовать молниеносно. Теперь послушайте, это важно: на следующий день мы, скорее всего, получим записку с требованием выкупа. Офицер или один из детективов заберет ее и передаст мне. Так мы тоже сможем понять, кто мог это сделать, и это значительно приблизит нас к разгадке. Это несущийся поезд, и конец пути все ближе. Итак, у вас есть какие-то вопросы, пока я не уехал в школу? Я вернусь к вам через несколько часов и сообщу обо всем, что узнаю. Вы не будете в неведении. Мы в этом деле вместе.
Дэйв и Мэри переглядываются, но Мэри только качает головой. Дэйв снова смотрит на Сали с вопросительным выражением на лице.
Так он делает, когда осматривает свидетеля. Мне нравится.
– Только один, агент Эспиноза.
– Сали, пожалуйста. Поверьте, чем короче – тем удобнее.
– Зачем вы рассказали нам о ботинках? Это… странно, а вы не кажетесь странным. Вообще-то, вы, напротив, производите впечатление очень расчетливого человека.
Потому что вам, ребята, нужно мыслить шире. Нужно продолжать думать, верить, придумывать, рыть обрывки информации или просто тупо надеяться. Потому что я не могу допустить, чтобы вы от меня закрылись. Вы очень будете мне нужны.
И, к тому же, это правда!
– Просто так. Моя фишка. Вот, это моя визитка. Там есть мой номер. Звоните мне днем и ночью, двадцать четыре на семь, по любому пустяку – не важно, насколько странным, глупым или незначительным он покажется. Никогда не сомневайтесь. Черт, даже если захотите просто все обговорить, сразу же напишите, и я сразу же перезвоню. Ясно?
Мэри утыкается в плечо Дэйва, измученная беспокойством и отчаянием.
– Что бы ни случилось, он уже никогда не будет прежним,– говорит она.– Я продолжаю думать не о том, что может случиться, а о том, что происходит с моим мальчиком сейчас.
Сали кладет руку на плечо Дэйва.
– Мне нужно идти. А вам не помешает отдохнуть. Может, один из вас поспит, пока другой дежурит, как хотите. Но, пожалуйста, поспите. У вас дома дюжина полицейских, телефон прослушивается, район под наблюдением, лучшие сотрудники полиции Сан-Диего и ФБР работают над этим делом. Вам можно вздремнуть, ничего страшного. И, Мэри?
Она поднимает взгляд, под глазами залегли черные круги от недосыпа, а щеки блестят от слез.
– Дети стойкие, и я клянусь в одном: последнее, чего хотят похитители,– навредить Генри. Содержать, да. Навредить? Нет. Им нужны деньги, которые, кстати, ФБР уже собирает. Так что постарайтесь не давать волю воображению. Скорее всего, он сидит в какой-то запертой спальне и ждет возвращения домой. Кроме того, судя по тому, что я читал о вашем сыне, он хорошо себя контролирует и умен. Наверняка он довольно способный. Я прав?
– Да уж, очень способный,– говорит Дэйв, и Сали немного удивляется, увидев, как опекуны обмениваются понимающим, невысказанным взглядом. Эти господа не имеют ни малейшего представления, насколько Генри способный.
5
Они будто в походе.
Генри сидит на полу на кухне, его запястье приковано наручниками к торчащей из стены трубе. На уровне его глаз находятся десять ног – три похитителя и карточный столик. Последние несколько минут он потратил на то, чтобы изучить все вокруг. При дневном свете – пусть и тусклом, благодаря изъеденным молью одеялам, развешанным на окнах, и доскам – ему выпадает шанс снова осмотреть людей, которые его похитили.
Он видит два больших холодильника у стены кухни. Карточный столик и два керосиновых обогревателя, идентичных тому, что стоит в его комнате. Еще картонные коробки – новые,– наполненные продуктами. Он видит хлеб, арахисовую пасту, батончики мюсли и чипсы. Бумажные тарелки, пластиковые вилки с ложками, консервный нож, брошенный на выветренную столешницу (с кривой дырой там, где должна быть раковина). Скорее всего, холодильники забиты газировкой и водой, молоком и соком. «Наверное, запаслись там пивом»,– грустно думает мальчик, заметив на полу еще одну коробку с бутылками алкоголя. Он уже знает, как выглядит бутылка виски, а в этой коробке их целая куча.
Рядом с закрытой, прогнившей дверцей стоят две большие металлические проржавевшие банки с ручками и завинчивающимися крышками. Немного больше, чем канистра с бензином, которую дядя Дэйв держит в гараже, и цилиндрические, а не квадратные. А еще они не красные, а бело-голубые, на изогнутой лицевой стороне было написано слово «КЕРОСИН». Генри думает, что этим они снабжают обогреватели, но он даже со своего места чувствует запах химикатов и с отвращением морщит нос.
У
