Таня Хафф - Дым и зеркала

— И я! — провозгласил Мэйсон.

Люди снова повернули головы.

Мэйсон вздернул подборок, а на его лице застыло выражение, которое Эми как-то назвала откровенно напыщенным. Тони, который потом посмотрел определение этого слова, с ней согласился.

— Я всегда слышал ребенка, — добавил он. Клыки Рэймонда Дарка только добавили сюрреалистического ощущения. — Но мне показалось, что в такой ситуации лучше оставаться нейтральным.

Эми фыркнула и задала вопрос, который у всех крутился на языке:

— Почему?

— Ты думал, что мы будет над тобой смеяться! — Брианна пнула его по голени.

— Не трогай его! — Эшли бросилась на сестру как раз тогда, когда Карл перестал плакать.

Тони замер, когда загорелись лампы — на этот раз газовые, не электрические, — и он оказался в холле один. Он чувствовал на руке давление — от хватки Ли. Что случится, если он попытается отойти? Ли его удержит? Или отпустит? Тони не настолько хотел знать ответ, чтобы рискнуть. В доме царила абсолютная тишина, а потом он отдаленно услышал серию глухих ударов, чью-то испуганную ругань и последний удар. И снова тишина.

Помогите, я упал, и мне больше не подняться.

Обоснованное предположение (где обоснованное значит «давайте придумаем самый худший сценарий для таких звуков»): кого-то столкнули по ступенькам, ведущим к кухне, и там не оказалось Ли Николаса, чтобы смягчить падение. Сломанная шея, удар виском об угол кухонного стола, нанизывание на подставку с вилками для салата — это не имело никакого значения. Его больше волновало, что происходит с живыми людьми во время его отсутствия.

Проигрыш продолжался, но вторая смерть происходила тихо. И медленно. Тони повспоминал технические характеристики видеопроизводства. Стандартное видео передается в аналоговом виде потоком в 270, 360 или 540 мбит/с; видео с высокой четкостью передается в аналоговом виде потоком в… в… черт. На выпускном экзамене он тоже этого не вспомнил. Поскольку «Чары 101» его тоже не спасли: при манипуляции энергией цена намерения зачастую выше цены манипуляции — он этого не понял, как и в первый раз, Тони начал считать в обратную сторону от ста на французском.

На «quarante-deux» свет погас. Ли по-прежнему стоял рядом с ним, но уже скрестив руки, и вместе с остальными слушал Питер, который заканчивал какой-то явно длинный монолог. Кейт хмурилась, Брианна дулась, Эшли выглядела победоносно, а все остальные стояли со стандартными выражениями, привычными работникам телевидения, проводящим большую часть своих профессиональных карьер в ожидании объяснения тысячи и одной детали, чтобы потом наконец вернуться к работе. Кажется, никто даже и не заметил его отсутствия.

— Все меня поняли? — Питер поднял палец. — Надо держаться вместе. Никаких обвинений, и никому не интересно слушать рассказы о том, как кто-то играл главную роль в детективном сериале.

Мэйсон открыл рот и тут же закрыл, когда Питер ткнул в него пальцем.

— Отлично. — Он поднял второй палец. — И самое главное — никто никуда не ходит в одиночку. Ни Тони. Ни я. Никто. — Он огляделся, оценивая реакцию, и нахмурился. — А где Хартли?

Глава 9

— Слушайте, я только за всю эту культурную хрень, но мне казалось, вам хочется спасти друга.

— В театре Ламберта водятся привидения.

— В курсе. Забыли, что я медиум с выходом в Интернет? — Грэхем захлопнул дверцу и подождал на тротуаре, пока Генри не подойдет к нему. А потом зашагал к театру. — Немного разошлись полтергейсты — с этими уродами лучше не общаться — и несколько раз появлялась темная фигура в длинном плаще — теоретически Алистер МакКолл: актер, умерший во время спектакля «Генри V». Судя по отзывам, это не лучшая разыгранная им сцена смерти.

Несмотря на ситуацию, Генри улыбнулся.

— Сурово.

— Ну да, нас там не было, может, они правы. Значит, хотите, чтобы я попробовал поговорить с МакКоллом?

— Если это действительно МакКолл, он жил примерно в одно время с Крейтоном Каулфилдом, и, скорее всего, они вращались в одних и тех же светских кругах. Каулфилд был нуворишем, а МакКолл — местной знаменитостью.

— Ладно, если это МакКолл, то все нормально. А если нет?

— Тогда вызнайте все, что можно.

— Мертвые обычно не любят толпы. — Грэхем кивком указал на людей, толпящихся почти под куполом. — И не похоже, что все они собираются уходить.

— Не собираются. Сегодня поздний спектакль.

— Да, и…

— И вам придется сконцентрироваться получше, чтобы ничто вас не смогло отвлечь. — Генри ухватил смотрителя за локоть — придерживая и выражая угрозу одновременно.

Грэхем бросил взгляд на его пальцы, бледными полосками выделяющихся на темно-зеленой ткани, и пожал плечами.

— Ладно. И что? Просто возьмем и зайдем?

— Да.

— Потому что у вас есть билеты?

— Не совсем.

Они проскользнули мимо двух молодых женщин, смотрящих на часы и обсуждающих самые невероятные способы мести, протолкнулись мимо группы парней помоложе — судя по их важному виду, студентов-первокурсников, — и обошли курильщиков, накачивающихся никотином перед тем, как зайти внутрь. Одежда всех трех групп представляла собой такую эклектическую смесь, что ни Генри со своими шелковой рубашкой и джинсами, ни Грэхем в рабочем комбинезоне не выделялись из толпы.

Вход преградили мускулы, татуировки и планшетка.

Генри одарил ее улыбкой — очаровательной, и не более.

— Генри Фицрой. Тони Фостер.

Очарование не пробивало. Она проверила список. Провела две черты.

— Проходите и садитесь, если хотите. Начало задерживается — вторая камера застряла в чертовой пробке.

— Не знаете насколько?

— Если я б знала, я б тут уже нахрен танцевала от радости, — огрызнулась она. — Садитесь, не садитесь, мне без разницы.

Театр был построен до начала двадцатого века, когда Ванкувер начал богатеть за счет шахт, продажи леса и обдирания неосторожных охотников за сокровищами, направляющихся на север — в бассейне реки Юкон началась золотая лихорадка. Группа самых выдающихся и богатых граждан молодого городка, задетая федеральным исследованием, которое доказало, что Ванкувер возглавлял Доминион на пути к непробудному пьянству, поклялись вплотную заняться культурами. И, обеспечив проект финансово, они потратили всего пять месяцев на то, чтобы в новом театре прошло первое представление.

Через сотни лет похожая группа избавилась от экранов, кинопроекторов и навесных потолков, чтобы театр обрел прежнее величие. Восстановленный Ламберт даже получил лицензию на продажу алкоголя, чтобы разносить местные вина по фойе во время антракта.